 |
Вечером 19 января 2000 года военные на БМП, снеся забор, въехали во двор семьи Зубаевых в Старопромысловском районе Грозного, поставили жителей в ряд и расстреляли. 14-летнюю Инесс оставили в живых и увезли с собой. Её судьба неизвестна.
2 февраля 2000 года в Алхан-Кале военные заняли госпиталь — более шестидесяти раненых боевиков. Двадцатипятилетнего Хаджимурата Яндиева перед телекамерой CNN генерал Александр Баранов приказал «прикончить, пристрелить». Яндиева увели. Его судьба неизвестна.
2 марта 2000 года два подразделения подмосковной милиции по ошибке расстреляли друг друга на въезде в Грозный: 22 убитых, 33 раненых. Поняв, что это «дружественный огонь», начали ловить боевиков, которые якобы в случившемся виноваты. Был задержан и исчез 60-летний автомеханик Байсаев Шахид Радуевич. Его судьба неизвестна.
Двенадцать лет родные ищут людей, задержанных или похищенных «вооруженными людьми в камуфляжной форме, говорившими по-русски без акцента». Или уже не ищут. Сухие справки: год рождения, адрес, «задержан…», «родственники обращались… но безрезультатно», в конце, как правило, — «…судьба неизвестна». Всего за вторую чеченскую — около 3 тысяч человек.
„
Почти 1500 судеб. Большинство — «судьба неизвестна»: не похоронили, не простились с ними в соответствии с обычаями. Все эти годы они незримо присутствуют где-то рядом
”
На это обычно отвечают так: «Это были террористы, боевики!» — то есть с ними только так можно и нужно. Или: «Они ушли в боевики!» — то есть никакого преступления не было. Или самый циничный ответ: «Их похитили боевики!»
А если прочитывать судьбу за судьбой, видеть в них живых людей — всё иначе. Если террорист или просто боевик, как Яндиев, — арестовывайте, расследуйте, судите по закону. Если мирный житель, как Байсаев, — разбирайтесь, освобождайте, ищите. А если как Инесс… Тут арестовывать и судить надо похитителей.
С зимы 2000-го в «Мемориал» стали поступать заявления от родственников исчезнувших. Правозащитники стучались во все инстанции, требуя возбуждения уголовных дел, писали в «Хронику насилия». Редко, но находились тела исчезнувших. Очень редко — похищенные объявлялись живыми. И никогда следствие не находило похитителей. А потому расследование приостанавливалось. «Мемориал» вел списки пропавших, но шли месяцы и годы, вал новых заявлений заслонял старые события.
В 2005 году стена треснула: в Грозном был вынесен приговор сибирскому милиционеру Сергею Лапину (пока единственный в России), причастному к одному из исчезновений людей, а в Страсбурге начали рассматривать дело Яндиева.
Теперь, уже чтобы помогать людям в поиске справедливости и правосудия, пришлось взяться за непосильную, на первый взгляд, задачу: поднять все дела похищенных и выяснить их состояние. Многолетний труд многих людей.
Учитель памяти
Рукият Хаджиева в «Мемориале» с 2006-го. До того работала директором школы в горном селе Зумсой, отсчитывающем историю с Х века. В кавказских войнах XIX века его 9 раз предавали огню. В 1944-м — депортировали около тысячи семей. До 1970-х людей сюда, в горы, упорно не пускали. Но к началу первой чеченской здесь жили около 300 семей. А к началу второй — не больше 30.
В 2005-м Зумсой обезлюдел. В январе после обстрела с воздуха здесь высадился спецназ. Спецназовцы похитили и увезли на вертолётах четверых местных жителей. Все, включая Атаби Мухаева, 15-летнего ученика Хаджиевой, бесследно исчезли.
В «Мемориале» узнали об этом, и той зимой из Грозного приезжала Наташа Эстемирова, собирала сведения о похищении. Рукият с ней познакомилась.
В феврале федералы обосновались в сельской школе. Уходя, оставили после себя голые стены, разобранные полы. Занятия продолжались в частных домах. Окрестности военные заминировали. А еще — обстрелы. В июле убили главу сельской администрации. После этого Зумсой покинули последние жители, среди них Рукият Хаджиева.
Четверо похищенных так и не нашлись: российские силовики отрицали сам факт «спецоперации», хотя зумсоевцы предъявляли черновик донесения, забытый на стоянке спецназовцем из 621-й разведгруппы спецназначения. Появились и новые проблемы. Спустившимся с гор зумсоевцам надо было обустраиваться на равнине. Но они надеялись вернуться в родовое село. Кто обычно становится ходатаем от сельчан? Глава администрации — убит. Учитель? Так Рукият Хаджиева пришла в «Мемориал». С тех пор уже 6 лет занимается пропавшими без вести. Ездит по селам. Ведет приём. Она посчитала: ей довелось говорить с 1486 семьями тех людей, которые, по данным «Мемориала», числились пропавшими. Ездила по адресам, приезжали и к ней. Что в итоге?
Судьба 971 исчезнувшего была родственникам неизвестна. Они могли только дополнить сведения о самих похищенных и обстоятельствах похищения. 226 оказались в итоге освобождены. Но родственники об этом не сообщали: заявления писали от отчаяния, когда было нечего терять, а когда люди вернулись, продолжать поиски справедливости было страшно — ведь нашедшийся мог вновь исчезнуть.
Родственников 118 человек найти не удалось — по их адресам жили другие люди или адресов таких уже не было. 112 человек были найдены убитыми, но родственники тоже промолчали: зачем? Когда писали заявления, надеялись найти живыми, а теперь-то что? 44 похищения не подтвердились или же родные категорически отказывались идти на контакт: «оставьте нас в покое».
11 человек нашли в лагерях и тюрьмах. Еще один в заключении умер. То есть в руки закона попало только 12 человек — менее 1%. Оставшиеся 99% — полное беззаконие.
Почти 1500 судеб. Большинство — «судьба неизвестна»: не похоронили, не простились с ними в соответствии с обычаями. Все эти годы они незримо присутствуют где-то рядом. Когда книгу представляли в Грозном, одна из матерей сказала: «Я вечером сыну постель расстилаю, утром застилаю… Я ворота не запираю, я дверь не запираю… Чуть что, на крыльцо выскакиваю — кажется, сын вернулся! И так много лет…»
Каждый разговор с родственниками не просто заполнение 13-страничной анкеты, но всегда нисхождение в ад, погружение в чужую трагедию. Год за годом эта работа выматывает, выжигает душу…
Подозреваемых нет
Первый том книги «Судьба неизвестна», посвященный Наталье Эстемировой, был представлен 13 февраля в Москве, через день — в Грозном. Справки о 384 людях, исчезнувших в конце 99-го и в 2000-м после похищения или задержания федеральными силовиками (или найденных впоследствии убитыми), и еще о 187 пропавших без вести при невыясненных обстоятельствах. Ни по одному из этих случаев российское следствие не нашло подозреваемых. Приказ генерала Баранова «прикончить, пристрелить» был отдан не по форме и приказом не считается. Полковник Буданов, который, со слов свидетелей, увез 4 человек (и они не вернулись), пробыл под следствием менее полугода. Подозрения были сняты.
Российская юстиция утверждает, что эти преступления совершены «неустановленными лицами». Кого же тогда обвинять? Очевидно, государство, ведь оно ответственно за войну. С 1998 года у граждан России есть возможность обращаться в таких случаях в Европейский суд по правам человека. К началу 2012 года в Страсбурге было вынесено 134 решения по жалобам о насильственных исчезновениях людей в Чечне. По всем этим эпизодам Россия была признана ответственной — за лишение людей жизни и за нерасследование совершенных преступлений. Международная юстиция признает: российские власти несут ответственность не только за обеспечение преступникам системной безнаказанности, но и за сами насильственные исчезновения, ставшие распространенной и систематической практикой. А согласно принятой в 2006 году Конвенции ООН о насильственных исчезновениях, насильственные исчезновения считаются преступлениями против человечности. И срока давности по таким делам нет.
Tweet
