ТЭФИ: дорого и стерильно

Пары ведущих в Театре мюзикла (так теперь называется ДК им. Горбунова), где проходило шоу, менялись почти после каждой номинации. Вечер открывали Владимир Познер и Иван Ургант, после которых был и Пельш с блондинкой, и Шац с Лазаревой, и Татьяна Арно, и Берман с Жандаревым… Ведущие следовали написанному сценарию, периодически отклоняясь от намеченного курса в сторону импровизации. То есть пытались шутить. Сначала пошутил Ургант, демонстративно вытянувшись в струнку и скорбно опустив голову в тот момент, когда Михаил Швыдкой, президент телеакадемии и по счастливому совпадению худрук театра, где она проходила, зачитывал приветствие президента. Обычно в такой позе стоят в почетном карауле у гроба усопшего — эта ассоциация, видимо, привела зал в сильное возбуждение, народ развеселился не на шутку, предвкушая дальнейшее развитие этой опасной темы. Но, увы, сей многообещающий эпизод оказался самой острой шуткой вечера.

Осторожность в высказываниях ведущих и выступающих была столь очевидна, что прикрыть, закамуфлировать ее было решительно нечем: поэтому пользовались в основном проверенным примитивным юмором уровня «Аншлага». Апофеозом стал «комический» номер Юрия Гальцева и его артистов: во время его исполнения не раздалось ни одного смешка, да еще и зрители просто валом повалили из зала, лишь бы не видеть этого стыдного зрелища.

Но настоящим кошмаром церемонии стали шутящие женщины. Манерная Марина Голуб, одетая в китайскую занавеску, чем удивила даже невозмутимого Урганта, шутила про то, как она остроумна, долго беспорядочно вертелась и извивалась у микрофона, играя то светскую львицу, то застенчивую простушку, и закончила словами: «Как говорила моя бабушка, юмор — это когда зря не плюнут: не на стол, так в чашку». И захохотала в тишине.

Дальше все было в том же забористом духе: раскованность путалась с развязностью, импровизация с косноязычием, оригинальность с глупостью, а естественность с малограмотностью. Соведущая Валдиса Пельша, бывшая модель, а ныне теледива Наталья Стефаненко простодушно влезала в чужие выступления, поражая слух зрителя выбранными для этого вечера ударениями и падежами. Сразила фраза, обращенная ею к партнеру: «Валдис, ты — моя ТЭФЬ!» Жаль, что не пришел Жванецкий, этот вечер он бы запомнил надолго.

Вместо обещанной Ксении Собчак награждать лучшего репортера года вышла актриса Юлия Снигирь. От услуг Ксении организаторы отказались в последний момент, вслед за организаторами церемонии премии МУЗ-ТВ. Юлия Снигирь начала было шутить по этому поводу, но сама же в своей шутке увязла, бросила ее, не закончив, и неожиданно призналась, что у нее всегда была мечта «постоять на одной сцене не с вами» (обращаясь к ведущим Лазаревой и Шацу) «и не с вами» (обращаясь к московскому министру культуры Сергею Капкову), а «с Владимиром Владимировичем! Познером! Которого я обожаю!» Тут и Познер встал в зале, сияя, как блин, и замахал руками. «Владимир Владимирович, я вас люблю! Спасибо вам!» — надрывно заголосила артистка. Ведущая Оксана Пушкина вышла и решительно заявила, что хочет родить. Зал почтительно замолчал. Пушкина пояснила: «Родить свое ток-шоу!» И тут же облекла свое выступление в просьбу к руководству.

Кульминацией женского конферанса стало явление депутата Кожевниковой, которая тоже сообщила, что у нее есть заветная мечта. «Вы тоже хотите признаться в любви Владимиру Владимировичу?» — с тихим ужасом поинтересовался Михаил Шац. «Я здесь для того, — запищала депутат, подбоченясь, — чтобы сказать всем вам: делайте больше детских передач, нам нужна идеология!!!» Уходя со сцены, любительница детей продемонстрировала публике свою идеологически выдержанную загорелую спину, открытую по самое… устье. На лестнице ее уже ждали фотографы. Депутат вытянула губы в трубочку и призывно изогнулась.

На сцену ДК поднимались разные женщины — от игриво подпрыгивающей Арины Шараповой до торжественной Анны Шатиловой в неизменном красном пиджаке, и почти всех за редким исключением было жалко: столько в них было этого отчаянного желания оставаться вечно молодыми и вечно красивыми. Да, действительно телевидение страшная штука: зафиксировав твое изображение на пике успеха, оно принимает тебя только в том облике, в котором ты этот успех пережил. Проходят годы, десятилетия, а вечные девочки по-прежнему скачут перед начальством, игриво задирая ножки. И им кажется, что они ничуть не изменились.

Оставаться собой, оставаться естественным, искренним человеком в таком антураже удается далеко не всем. Поэтому уцелевшие — в особенной цене.

В этом году во всех информационных номинациях победил канал РЕН ТВ. В этом есть своеобразная ирония момента: церемония ТЭФИ проходила накануне юбилея основателя канала REN TV, ныне издателя журнала The New Tims Ирены Лесневской. На церемонию Ирена не пришла. Зато со сцены сам Константин Эрнст поздравил ее с юбилеем. «Я, — говорит, — почти никогда с ней не соглашаюсь, но так люблю!» И почти пропел красивым баритоном: «Ирена, мы любим тебя!» И чуть не заплакал от собственной смелости и умиления.

Уцелели как раз Иренины «недобитки», окопавшиеся в информационной службе когда-то принадлежащего ей канала. Марианна Максимовская со своей программой «Неделя» — как стойкий оловянный солдатик, как кукла-неваляшка, которую ни согнуть, ни положить невозможно. Марьяна два раза поднималась на сцену — как лучшая ведущая и как автор лучшей информационно-аналитической программы. В первой номинации она разделила премию с Александром Архангельским — тоже одним из уцелевших, совершенно отдельных на нашем телевидении авторов. Марьяна — человек искренний, естественный и смелый. И так она выглядит всегда — и в кадре, и за кадром. Получая ТЭФИ в компании с Архангельским, она грустно пошутила про другой тандем, который никому не приносит радости, а Александр Архангельский обратился к залу с неожиданным призывом: «Коллеги, не вступайте в партии! Оставайтесь беспартийными!»

Лучшим информационным ведущим стал еще один «недобиток» из почившего действительно уникального журналистского коллектива старого НТВ — Михаил Осокин. Глаза его сверкали печальным блеском: гордость и горечь угадывались в его взгляде и интонациях. Гордость — за то, что оценили, и горечь — за профессию. Им, уцелевшим, приходится каждый раз прорываться сквозь завесу вранья, как дрессированным тиграм сквозь бумажное кольцо. А главным инструментом общения со зрителем вновь стала интонация, искусство намека.

В информационном блоке был представлен и канал «Дождь» — но ни в одной номинации не победил. Зато академики признали работу молодого канала главным событием года и вручили утешительный спецприз, типа «все у вас впереди». Кстати, даже таких дежурных слов, адресованных победителям, произнесено не было. Слегка растерявшиеся журналисты «Дождя» во главе с Натальей Синдеевой в вызывающе красном костюме были совершенно чужими на этом празднике. И тут стоит отдельно поговорить об атмосфере.

Юлий Гусман, президент и бессменный ведущий «Ники» на всех церемониях, обращается к залу с одной и той же просьбой: ну похлопайте коллегам, ну порадуйтесь за товарищей, сделайте вид, что вы рады, чтоб не смотреть на ваши мрачные лица в телевизоре. В этой иронической шутке заключена увесистая доля правды: наши творческие деятели к чужим удачам относятся ревниво, с трудом скрывая раздражение и немотивированную обиду, словно удачу подло уволокли из-под их носа. Телевизионный цех отличается особой разобщенностью. И последняя церемония не была исключением.

Кадры из программ-номинантов демонстрировались в полной тишине, награжденных лауреатов встречали вялыми хлопками, во время выступлений ходили по залу, выходили из него и возвращались — короче, вели себя, как подростки в сельском клубе.

Но самое главное даже не это, а стойкая, явно ощутимая атмосфера зависти и недружелюбия. Это нехорошее чувство не спутаешь ни с чем — оно имеет свой запах, свой дух, что проявляется в физическом дискомфорте и неприятной нервозности. Впрочем, нравы, царящие в корпорации, легко угадывались в диалогах, звучавших со сцены. Одни старались унизить других, словно соревнуясь в цинизме и изощренном хамстве. Даже телеведущая Нонна Гришаева, выйдя на сцену в роли вручанта, не удержалась и призвала коллег быть добрее. Но похоже, что внутренняя озлобленность телевизионного клана давно стала физическим изъяном, исправить который можно только хирургическим путем.

То ли из-за этой атмосферы, то ли из-за отсутствия конкуренции (в творческом соревновании уже давно не участвуют НТВ и ВГТРК), то ли от общего стыда за публичные надругательства над свободой слова со стороны власти — вся цепь награждений выглядела как некий формальный, сотни раз повторенный ритуал, и не заметить этой подмены было невозможно. «Мы еще посопротивляемся!» — грустно резюмировала Марианна Максимовская, вспомнив циничную аналогию Владимира Путина, когда тот сравнивал СМИ с женщиной, которая не дает, а власть — с мужчиной, который ее добивается.

Сытые, но пустые глаза уже уставшего получать бронзовые «Орфеи» шоумена и продюсера Александра Цекало — лишнее подтверждение того, насколько обесценена сама премия. Когда-то она считалась знаком высшего признания коллег, но к сегодняшнему дню выродилась в пустышку, не прибавляющую ее обладателю ни авторитета, ни уважения, ни гарантии бесцензурной и свободной профессиональной работы. Можно ли всерьез относиться к премии, когда в номинации «лучший интервьюер» ежегодно представлены одни и те же претенденты, и как резонно заметил Сергей Капков: «Если в списке для голосования есть Владимир Владимирович — иллюзий не ждите». Вот Владимир Владимирович Познер и получает. И Андрей Максимов, получая ТЭФИ за программу Михаила Жванецкого, тоже кажется себе лучшим, и Цекало с Ургантом, регулярно побеждающие самих себя, тоже не сомневаются в собственной уникальности, не говоря уже о продюсерах и режиссерах «мыльных опер». Вот она, настоящая победа: «Обручальное кольцо» победило «Ефросинью»!

Выскочки эти в своей среде выглядят белыми воронами, а корпоративные нравы учат поступать с ними, как советовал цензор из старинного анекдота: «душить прекрасные порывы».

Снисходительное отношение тружеников больших каналов к «Дождю» можно было принять за дружественное похлопывание по плечу, если бы не плохо скрываемое раздражение, сквозь которое, как сквозь сухой ельник, приходится прорываться команде Натальи Синдеевой. И причина — на поверхности: этот канал делают люди из параллельного мира, пытающиеся строить свою жизнь в профессии по иным критериям и перпендикулярно тем законам, что царят в корпорации под названием «российское телевидение». И подавляющее число членов этой корпорации знают: так, как на «Дожде», они уже никогда не смогут. Помнится, во времена перестройки, когда появились первые кооперативные магазины, на их дверях висели объявления: «Требуются продавцы без опыта работы в советской торговле».