 |
| Авдотья Смирнова и ее муж Анатолий Чубайс на фестивале «Кинотавр» в Сочи |
«Я всей душой на стороне протестующих». Режиссеру Авдотье Смирновой удалось то, что удается нечасто: она сняла по-настоящему смешную комедию про пылкую женскую дружбу — без натужных шуток и специальных трюков. На 23-м «Кинотавре» дуэт Анны Михалковой и Яны Трояновой в фильме «Кококо» жюри отметило призом за лучшую женскую роль. О своих актрисах, о языке, митингах и двух Россиях Авдотья Смирнова рассказала The New Times
Многие были уверены, что ваш фильм на «Кинотавре» возьмет Гран-при. У вас были такие ожидания?
Нет, что вы! Я абсолютно была уверена, что главный приз получит «Жить» Сигарева. Видела картину задолго до фестиваля, она на меня сильно подействовала. И даже почти год спустя я помню некоторые монтажные склейки, с какого плана на какой он переходит. Мне кажется, что это очень большое событие.
Анну Михалкову вы снимали в фильме «Связь», а вот ее партнершу нашли в фильме Сигарева. Как это было?
Мы с Анной Пармас, моим соавтором, вместе посмотрели три года назад на «Кинотавре» его дебют — «Волчок». Картина очень сильная, и оглушительное впечатление было от Яны Трояновой. И прямо выйдя из зала, мы сразу же решили, что нужно написать сценарий для Михалковой и Трояновой. Сначала хотели делать такую драму драмскую, серьезную, тяжелую, с убийством в конце. Целых пять месяцев у нас ничего не получалось. Вроде фабула есть, сюжет есть, знаем про что, но не взлетает, что называется. А потом приехали на «Кинотавр» с картиной «Два дня», посмотрели разные фильмы, и вдруг стало ясно, что надо снимать комедию. Вернулись — и все написали за шесть дней.
Две женщины
Получается, что драма обернулась комедией, но суть ведь осталась?
Для нас это, с одной стороны, история мезальянса, с другой — она о том, что если мы кого-то полюбляем изо всех сил, то этого кого-то порой замучиваем и лишаем воздуха. Обе героини совершенно живые люди, очень хорошие, но каждая со своей путаницей в голове, они переустраивают чужую жизнь из лучших побуждений, а в итоге мучают друг друга.
Фильмов об отношениях двух женщин у нас не так уж много, можно вспомнить «Страну глухих» Валерия Тодоровского и «Чужие письма» Ильи Авербаха, где тоже есть бойкая провинциалка, уверенная в своем праве решать за другого человека, и деликатная, интеллигентная учительница со своими проблемами. Есть сходство?
Очень люблю фильм Авербаха, но я о нем совсем не думала. Когда готовишь картину, с того момента, как садишься писать сценарий, перестаешь смотреть другое кино. Не потому, что мешает, а как раз потому, что сильно помогает. Начинаешь невольно тырить, не отдавая себе в этом отчета, находишь подсказки.
Яна Троянова не только в роли Вики, но и в жизни производит впечатление человека сильного, цельного и спонтанного. Сложно с ней в работе?
Яна действительно особый человек и художник. Она требует полной, предельной честности, равенства и партнерства. А режиссерская профессия предполагает некоторую манипуляцию людьми. Само по себе так получается, что общаешься с артистами как старший с младшими. С Яной это абсолютно невозможно. И пока я этого не поняла, у нас были проблемы. Когда разобралась, то все стало на свои места и дело пошло.
До вашего фильма многим казалось, что Троянова может сниматься только у одного режиссера. Сейчас очевидно, что она актриса разноплановая, отлично умеет работать в разных жанрах. Вы это сразу поняли?
Когда я запускалась, мне многие говорили: ты с ума сошла, она же только трагедии играет. Я отвечала: а вот увидите! Если актрисе удаются трагические роли, то она легко и шутя сыграет комедию. Недавно Яна снялась еще у Алексея Федорченко, если бы он не был в составе жюри, в конкурсе могло быть три картины с ее участием, так что для нее год выдался бенефисный. Она актриса огромных возможностей. И я точно знала, что без нее, как и без Ани Михалковой, фильма «Кококо» просто не было бы.
В фильме «Кококо» две героини. Петербургская интеллигентная сотрудница музея Лиза (Анна Михалкова, слева) и разбитная, уверенная в себе Вика (Яна Троянова), администратор ночного клуба в Екатеринбурге
Кунсткамера
У вас героиня «Двух дней» работает в музее-усадьбе, в «Кококо» — в этнографическом музее. Это не случайно?
В «Двух днях» Федор Бондарчук играет чиновника. Кем должна была быть героиня в качестве его антагониста? Конечно, музейщица, и конечно, в провинции, это самая бедная часть интеллигенции. В «Кококо» выбор профессии для героини Анны Михалковой объясняется совершенно другими причинами. Мой любимый вид в Питере — с Английской набережной на Кунсткамеру. Люблю этот музей, он необычный, это наша национальная жемчужина, которую мы недооцениваем. Давно мечтала его снять изнутри и снаружи.
Как договаривались о съемках?
Все музейщики имеют крайне негативный опыт общения с киношниками, приходится их уговаривать. Хотя нам после «Двух дней» было легче, музейным работникам он нравится. Тем не менее директор Кунсткамеры попросил дать ему сценарий, чтобы принять решение, пускать нас или нет. А для нас этот музей был принципиально важен: не будет Кунсткамеры, не будет ничего. Наш исполнительный продюсер Наташа Смирнова пошла к директору трепеща. Он дал всего две поправки, очень толковые, существенные. Наташа спрашивает: и все? Он говорит: «А что мне могло не понравиться? Письма в защиту Ходорковского я подписывал, а партийная сука у нас у самих есть».
Меня поражает, когда говорят, что я рисую карикатуру на интеллигенцию. Но это карикатура на меня, я с собой разбираюсь, как всякий автор
”
О митингах и не только
Премьера «Кококо» в Москве была в один день с «Маршем миллионов». Это событие вас интересовало?
Как оно может не интересовать?! Судьба страны решается сейчас. Первое, что я сделала в этот день, — включила «Дождь». Потом началась жуткая гроза, и трансляция все время зависала, мы бегали из комнаты в комнату, ища место, где она бы не прерывалась. Естественно, я очень взволнована тем, что происходит. Как и многие другие, не понимаю, куда это все повернет. Живу с ощущением опасности — с обеих сторон. Эмоционально и онтологически я себя отношу к протестующей стороне, но там есть масса явлений, которые меня пугают.
Например?
Я так отвечу: меня больше всего тревожит незнание родной истории. Когда-то Тимур Кибиров сказал очень правильную вещь: в России должен быть только один национальный проект — просвещение. Поэты вообще люди умные. Я глубоко с ним согласна, потому что когда ты знаешь историю страны, то начинаешь оценивать свои шаги, желания, требования в контексте этой истории. Мне кажется, что в протестном движении слишком много недальновидного позитивизма. Притом еще раз повторю, что я всей душой на стороне протестующих, тех, кто выходит на митинги.
В эпизоде, где Лиза приходит на митинг, чувствуется ваше ироничное отношение к порывам интеллигенции что-то изменить в окружающем мире.
Это не ирония, скорее горечь. Умение сочувствовать, соучаствовать — лучшее, что есть в нашем сословии. Если посмотреть эту сцену отдельно, она вполне серьезная. Ироничной она становится в соседстве с другими эпизодами, потому что из них понятно, что любить дальнего и сопереживать ему мы умеем, а вот ближнего замучаем патернализмом, не дадим ему продыху, потому что лучше его самого знаем, как ему жить и что для него будет лучше.
Какой тогда выход? Вообще не вмешиваться?
Выход? Мрачнее смотреть на себя, строже себя оценивать, ловить себя за хвост и останавливать, когда появляется желание вмешиваться в пространство другого человека. Это и будет зрелое поведение, так мне кажется.
Вы упоминали, что у вас была своя история, когда вы хотели привести кого-то к счастью в своем понимании, но получилось не очень хорошо.
Собственно, с этой историей я и попыталась разобраться при помощи фильма. Скажу только, что в жизни все закончилось тем, что я лечилась от депрессии. Поэтому меня поражает, когда говорят, что я рисую карикатуру на интеллигенцию. Извините ради бога, но это карикатура на меня, я с собой разбираюсь, как всякий автор.
Две России
Один крупный теленачальник, который был гостем «Кинотавра», ваш фильм оценил высоко, но сказал с некоторой обидой, что у вас получилось антимужское кино.
Я вообще считаю, что сейчас женское время. И, судя по всему, не только у нас. Однако ничего специально «антимужского» в фильме нет, по-моему. Для меня, например, Кирилл, бывший муж Лизы, которого играет замечательный актер питерского Небольшого театра Костя Шелестун, не является слабым человеком. Он сложный, в чем-то даже жестокий, но он чувствует ответственность, а это значит, что он мужчина и поступки его мужские.
Вы уже не раз говорили, что в фильме вас волновала и проблема языка. Это вы о чем?
Язык — это тонко настроенный инструмент. Все процессы, происходящие в обществе, в государстве, отражаются в языке. Когда-то в конце 80-х годов был опубликован замечательный текст про дихотомию выражений «как бы» и «на самом деле». Получилась картина общественного сознания. Мне, например, очень интересно, что произошло со словом «проект». Почему оно заменило собой все на свете — фильм, книгу, почему в сфере культуры все подряд стало называться проектом. За этим слышится и неуверенность, что задуманное осуществится, и коллективность, собранность, пиарность и много других оттенков. Меня волнует тема двух Россий. Она отражается в языке. Мы часто употребляем одни и те же слова, вкладывая в них совершенно разное значение. И стремительно перестаем друг друга понимать. Не думаю, что тут заключена некая фатальность, что все закончится разводом и мы неизбежно распадемся на две разные страны. Но это некое обострение, которое очень симптоматично.
Для кино возможен некий общий киноязык, который внятен всем и будет адекватно считываться самой разной аудиторией?
Убеждена, что даже задачу такую ставить перед собой абсолютно невозможно и бессмысленно. Поисками киноязыка, так или иначе, озабочены все, решают эту проблему по-разному. Но главное, что кино ты снимаешь не потому, что хочешь найти новый язык, и не затем, что непременно хочешь что-то поведать человечеству. Фильм возникает оттого, что тебя мучает твой замысел, и пока ты его не воплотишь, может просто взорваться голова.
Сейчас у вас есть такая идея, из которой обязательно должен появиться новый фильм?
Есть-есть. Скоро начнем писать сценарий потихоньку. Про что — не скажу, но тоже о двух женщинах.
Кино есть
«Кинотавр» каждый раз берется определить состояние российского кино. Каково оно, на ваш взгляд?
У нас абсолютно цветущая кинематография.
Вы уверены?
Послушайте, у нас кинематограф, в котором одновременно работают Балабанов, Хлебников, Прошкин, Хомерики, Герман, Муратова, которая все равно наша, хотя живет на Украине, Сокуров. И все они снимают одновременно, мы с вами их современники, любая страна обзавидовалась бы, а у нас эти люди есть.
Tweet
