Давным-давно мне случилось брать интервью у Ивана Дмитриевича Папанина для журнала «Наука в СССР». У него дома, на Арбате, рядом с Театром Вахтангова. Позже выяснилось, что это было его последнее интервью. Он сидел грустный, в трениках с отвисшими коленками и голубой кальсонной майке. Ему было 89 лет. Но все равно чувствовался человек большой и не совсем безопасной внутренней энергетики. Когда текст опубликовали, он позвонил:
— Молодец, утешил старика. Ты вот что. Если кто по работе мешает, ты скажи, не стесняйся. Быстро голову свернем…
Но это все присказка. Тогда после завершения умных вопросов и ответов они с женой Раисой взялись потчевать гостя сервелатом из цэковского пайка («Ешь, а то мне нельзя. Ни х… мне теперь нельзя. Ну-ка, дай-ка я тоже кусок…»). В общем, свернули в общечеловеческое русло. И вырвалась у него странная фраза:
— Я вот чего не понимаю. На х… нас на эту льдину послали? Кому это было надо? Если б утонули, не пикнул никто. А так — герои… Ты, конечно, это не пиши.
Да я и не собирался. Дурак, что ли? Однако запомнилось. Матерый человечище крепким хозяйственным умом осмысливал реальность, которую позже стали именовать пиаром.
Кому-то сегодня пришло в голову послать вертолетную экспедицию с главой ФСБ на Южный полюс. А теперь главу сети магазинов «Седьмой континент» погрузили на четыре километра в Северный Ледовитый океан. Странное ощущение. С одной стороны, хорошо: Россия поднимается с колен. А с другой стороны, она это делает по удивительно знакомой траектории.
Ужас что несут. Цель экспедиции — взять пробы грунта, чтобы доказать принадлежность хребта Ломоносова к Евразийской платформе, а следовательно, к России. И таким образом обеспечить наше неотъемлемое право на нефтегазоносный арктический шельф. Болезненный бред. Никакая проба грунта из плаща осадков, выстилающих морское дно, не может доказать или опровергнуть принадлежность хребта к Евразии. Толковать про нефть в подводных горах на глубине четырех километров способны только депутаты Госдумы, повредившиеся умом на почве патриотизма. Руда там — еще куда ни шло. Да и то не раньше чем лет через пятьдесят.
Ведь учили же вас: мухи отдельно, котлеты отдельно. Шельф и так принадлежит России — по устоявшейся международной практике. А океаническое ложе и срединные хребты пока никому не принадлежат, потому что международная практика на этот предмет не наработана. Наличие на дне нашего трехцветного флага едва ли придаст проблеме качественно новое измерение.
Папанин был прав: их ледовый дрейф в научном, да и в геостратегическом отношении дал весьма скромные результаты. А вот в отношении пиара это была гениальная операция прикрытия для мутных событий конца 30-х. Как раз сегодня мы отмечаем 70-летний юбилей большого террора. Как-то подчеркнуто скромно, вы не находите? Вокруг установки титанового флажка на дне морском гораздо больше шума. Нет, все-таки неважно у них обстоят дела с креативом. Плагиат из всех щелей прет.
Да, еще про науку. Из уст Папанина.
— Вот Ширшов. Очень интересный был человек. Сидит, пьет-пьет, как все. Шутит, разговаривает. А потом вдруг замолчит и этак начинает правую руку поглаживать. От локтя вниз. Гладит, гладит… Значит, все, п…ц, спасайся кто может. Бутылкой там, не бутылкой, что под руку попадет, тем и дерется. И жилистый такой был, меньше чем втроем не завалишь. Да…
Петр Ширшов, когда вернулся из ледового дрейфа, стал академиком. А Папанин отказался. Как бы из скромности. «Какой я, на х…, академик. Я Папанин…» И снова был прав.
Имя академика Ширшова ныне носит Институт океанологии РАН, к которому приписаны два замечательных российских батискафа «Мир». Молодцы, коллеги, отличная работа. А за козлов вы не отвечаете. Они нынче опять проходят по департаменту патриотизма. И бурно размножаются. Чем глубже в прошлое, тем привычнее среда обитания
