Не наступит ли после Южной Осетии и Абхазии очередь Крыма? Вопрос не праздный: в России немало людей, убежденных, что пора решить вопрос, по крайней мере, с Севастополем, где базируется российский Черноморский флот. Что думают по этому поводу в самом Севастополе — корреспондент The New Times разбирался на месте
Севастополь живет обычной жизнью, и тысячи туристов наслаждаются прелестями «бархатного сезона». Один из хитов — водные экскурсии к стоянкам кораблей российского Черноморского флота (ЧФ): «Посмотрите налево, — вещает гид, — у причала Севастопольского судоремонтного завода — большой противолодочный корабль, он на ремонте с 1993 года, но когда его починят, это будет самый мощный корабль российского флота. А вот подводная лодка «Алроса», ее назвали так, наверное, потому, что денег на ремонт дала алмазная компания, а так — хорошая лодка...» — «Это тот самый ракетный крейсер «Москва», что грузин разбил?» — восторженно перебивает его девица. «Нет, — морщится гид, — это тральщик, «Москва» ушла в Грузию...»
Устаревший тезис
Газет на украинском языке на прилавках нет, львиная доля вывесок только на русском, украинская речь не слышна, на флагштоках полно российских триколоров: в городе масса учреждений Черноморского флота. Похоже, расхожий тезис о якобы тотальной и чуть ли не насильственной украинизации Крыма тут не работает. «Севастополь не укладывается в эту схему, — поясняет корреспонденту The New Times Владимир Казарин, первый заместитель председателя Севастопольской городской государственной администрации. — У нас 67 школ преподают на русском, одна — на украинском. Так было и восемь лет назад, и раньше, ни одной русской школой меньше не стало. Во всех русских школах преподают украинский язык и украинскую литературу, и севастопольские школьники язык не просто учат — они стабильно занимают на олимпиадах по украинскому языку вторые-третьи места, оставляя позади Львов и Ивано-Франковск! Наши дети, вырастая, не знают проблемы языка, она снимается сама собой. К тому же если в украинской деревне говорят по-украински, то вовсе не для того, чтобы раздражать господина Затулина».
На Судеты в преддверии аншлюса Севастополь пока не слишком похож. И особого пиетета к России и ее политикам местный обыватель в своей массе не испытывает, не собираясь менять власть киевскую на московскую. «Да, в 1992–1994 годах 60–80% опрошенных хотели вернуться в состав России, — подтверждает Казарин, — но сейчас этот показатель упал до 30%. Настроения людей сильно изменились, они уже ощущают себя гражданами Украины и не хотят радикальных перемен. А после событий на Кавказе, как показали опросы, количество сторонников вступления в НАТО выросло у нас на 12–14%, противников — уменьшилось на 10–12%».
Митинг как работа
«Многотысячный» пикет горожан с плакатами NATO STOP, «НАТО — вон!», «Севастополь против НАТО» и гулким скандированием Yankee go home! — все это оказалось, мягко говоря, преувеличением. Местные жители утверждают, что сами они пикетов вообще не заметили, узнали о них лишь из новостей. «Ну было от силы несколько десятков человек, — пожимает плечами коллега из газеты «Слава Севастополя». — И что? Это все одни и те же люди. У нас их уже давно никто всерьез не воспринимает, работа у них такая — на митинги ходить». «В так называемых акциях, — уточнил Владимир Казарин, — участвуют 20, 40, 80 человек, самое большее 160–170. Для города с населением 425 тысяч даже 200 человек — не та цифра, чтобы утверждать, будто «город протестует». Акция отражает настроения явно небольшой радикальной части населения. Настроения севастопольцев не укладываются в схему, которую рисуют российские СМИ». Он же опроверг и сообщения, что пикет сорвал визит американского корабля береговой охраны «Даллас»: все было по плану — американские моряки пополнили запасы воды, продуктов, погуляли по городу и через сутки ушли.
Газета местных коммунистов уверяла, что 1 сентября, когда зашли американские корабли, украинские власти выбрали специально, дабы приглушить протестные настроения: не до того в «День знаний, когда родители поведут детей в школу».1 Но и 4 сентября, когда День знаний прошел и родители из школ вернулись, а в Севастополь прибыл другой корабль ВМС США, Pathfinder, никто не спешил протестовать. Никаких пикетов не было, в чем корреспондент The New Times убедился лично: туристы есть, протестующих нет.
Одного живого носителя духа протеста встретить удалось: таксист Сергей беспрестанно восхищался Владимиром Путиным. И все восторги были связаны исключительно с качанием военной мышцы: «Вот, наконец вмазали им, у России появилась мощь, мы снова можем кукиш американцам показать». Это еще не весь позитив: «Теперь надо Севастополь и Крым обратно к России присоединить. Как? А так же, как и Южную Осетию с Абхазией — танками». Что лично он обретет в результате танкового аншлюса, Сергей сказать затруднился. Но был весьма изумлен, узнав, что мощь, да не та: и танки старые, и самолетов при Путине ВВС не получали, и шумно рекламируемые «Булавы» никак не хотят летать: «По телевизору об этом не говорят!» После же упоминания руин Грозного, Сухуми и Цхинвали призадумался и неожиданно выдал: «Работать надо, а не языком на митингах мести, там одни выжившие из ума старперы-коммуняки да всякие проплаченные, под один куст с ними не сяду. И Януковича зачем ваш Путин любит? Это же тихий ужас, над ним только ленивый не потешается. И у него две ходки в зону за тяжкие преступления — как можно его в политику пускать? А вы его тянете, словно нормальных людей нет. Почему все время ставка на негодяев?»
У пенсионерки Натальи, в прошлом кораблестроителя, ныне работающей в газетном киоске, позиция взвешеннее: «Наблюдаю эти тусовки много лет, уже не сомневаюсь, что для многих это оплаченная работа, а не веление души и совести. Ходят как на работу, по команде, все одни и те же люди, никаких новых лиц. У нас сейчас активно работают какие-то непонятные российские фонды и структуры, из России вливаются большие деньги. И вот эти митингуют, мне кажется, не по своему расписанию, а как им скажут. Кто? На днях один из организаторов такого митинга по широте душевной в эфире вдруг ляпнул, как его вызывал командующий ЧФ и указания давал. Ваши газеты и телепрограммы все накачивают, создают виртуальную реальность, а в жизни все иначе. Это лет 15 назад многие из нас хотели, чтобы Крым остался у России, а сейчас — нет. Может, жить вы стали лучше, но сколько за это время у вас войн было: то Чечня, теперь вот Осетия с Грузией, Америке все время кулачки показываете — и зачем нам в эту страну входить, чтобы наши мальчики на вашем Кавказе невесть за что умирали? Да и как присоединять Крым будете, танками, как в Грозном? И потом у нас тоже по телевизору будет один сплошной Путин?» После паузы бывшая кораблестроительница задумчиво произнесла: «И чем вы теперь все время гордитесь — танками, больше чем гордиться не осталось?» Затем усмехнулась: «Когда сказал вдруг ваш премьер, что у России к Украине нет территориальных претензий, так наши «патриоты» сгоряча сначала назвали его предателем России, а потом замолкли — кормящую руку не кусают...»
«Да что там, — улыбается Владимир Казарин, — наш Сергей Цеков, первый вицепредседатель крымского парламента и председатель русской общины Крыма, и тот выдал, что они постоянно получают поддержку правительства Москвы и департамента МИДа по работе с соотечественниками за рубежом, и если бы этой поддержки не было, в том числе финансовой, то, как он сказал, «мы не смогли бы провести столько депутатов в советы разных уровней, а сейчас начинается новый избирательный период, и мы надеемся, что нам опять помогут...» Уж лучше бы молчал.
Флотский вопрос
О том, что Россия руками разного рода «оппозиционных» структур ведет в Крыму, и особенно в Севастополе, активную экономическую и политическую экспансию, говорили самые разные собеседники. Беззлобно констатируя, что Киев отстает — и по темпам, и по методам, и по вложенным средствам. Севастопольские же чиновники за усиленным лоббированием идеи возврата Крыма России видят прежде всего схватку кланов за собственные экономические интересы: «Кое-кто из них просто пытается вытеснить конкурента, используя связи с российскими структурами».
Еще одну причину нарастающей нервозности российской стороны видят в приближении срока, когда закончится действие соглашений о пребывании российского флота на территории Украины: 2017 год не за горами. «Да, ЧФ уходить некуда, — констатирует Наталья Троицкая, главный редактор газеты «Слава Севастополя». — В Цемесской бухте Новороссийска он базироваться не может. На всем российском побережье вообще нет мест, пригодных для базирования кораблей. Тупиковая ситуация, но не захватывать же Крым только для сохранения базы?!»
Владимир Казарин, подчеркнув, что в данном случае говорит не как чиновник, а как депутат крымского парламента, заметил: «Если Россия хотела, чтобы и после 2017 года флот оставался в Севастополе, нужно было строить отношения с Украиной, нельзя было сплошь и рядом оскорблять украинский народ и его политиков. В политике по отношению к Украине были допущены большие ошибки, сказал бы даже, что у России не было украинской политики. Были фразы, основанные на угрозах, резкие телодвижения. Вам надо в корне поменять риторику, тон высказываний, формулу поведения, политику в информационном пространстве. Быть может, тогда еще получится убедить украинскую элиту в том, что вопрос можно снова обсуждать и что это не будет ущемлять независимость.
Но если поднимать вопрос Севастополя и Крыма, о каком военном сотрудничестве можно говорить?! России надо извлечь уроки из политических неудач последнего времени». Увы, получить какие-либо комментарии на этот счет в штабе ЧФ не вышло: дежурный офицер службы информации и общественных связей, не представившись, буркнул корреспонденту The New Times, что без разрешения из Москвы он разговаривать не будет.
_______________
1 «Севастопольская правда», № 35, 4–10 сентября 2008 года.
