На фоне Гроссмана

Сердце чуяло подвох. Тревожила всепроникающая реклама очередного «главного фильма года», не сочетающаяся по стилю даже с названием романа. Смущало несоответствие духа романа с отупляющей пропагандой нового мамонтовского извода. Настораживало, как может государственный телеканал рекомендовать всеобщему вниманию произведение, одной из главных тем которого является противостояние личности —государству, противопоставление свободной организации людей в сражении за родину — тупой и вредной машине.

Пошла картина — и вроде настоящая «Жизнь и судьба»: по вниманию к людям, по неприятию «партии, которую народ простил», по откровенной ненависти к серым крысам НКВД и особых отделов. Даже там, где человек явно, как полковник Новиков, готов именно за государство биться смертным боем, видно, что бьется государственно мыслящий профессионал за исполнение главной своей (и государственной) функции — защиты людей и страны. Пока, после двух первых фильмов сериала, видно, что Сергей Урсуляк сделал страстное кино о тех, кто спас родину.

Но вот после киносеанса появился в эфире Владимир Соловьев с ток-шоу — и сразу опасения стали сбываться. Почему-то главной темой обсуждения картины оказался не фильм, а Сталин, в только что прошедших кадрах ни разу не появившийся и не находившийся в центре внимания героев. Выбор Соловьева в качестве медиатора — уже сомнительный шаг, который подтвердился выбором главных выступающих — депутата-коммуниста режиссера Владимира Бортко и литературного критика Льва Аннинского.

Оценивая фильм, Бортко, руководитель думского комитета по культуре, главным образом старался вмешаться в разговор героев Гроссмана о роли русских в воюющей многонациональной стране, практически (и совсем не по-коммунистически) ратуя за Священную Русскую империю. А Лев Аннинский, неоднократно писавший о романе-первоисточнике, встал и над книгой, и над картиной, и над Гроссманом. Прямо противоположно авторской идее он заговорил о народе как о «биомассе», которую необходимо ввести в гранитные берега. Хотя главными героями показанных эпизодов стали именно самоорганизовавшиеся народные массы, защитники дома №6, безо всяких заградотрядов и комиссарского понукания яростно идущие в штыковую атаку (пока лучшая батальная сцена).

И Бортко, и Аннинский таким образом доказывали необходимость сталинского стиля руководства для победы. Вот тут и проявился, как кажется, основной посыл, заказ не только на соловьевское обсуждение, но и сам фильм. В картине нет мудрого отца и учителя, зато там главная тема и главное слово — «Сталинград». А именно этого, вероятно, и хотят те, кто накануне 70-летия сталинградских боев поднял идею возвращения городу прежнего имени. Напоминание о народном подвиге — чтобы использовать его для воссоздания государственного культа.

Пусть это не имеет отношения ни к фильму, ни тем более к роману Гроссмана.




Tweet