Терминатор проиграл

Не то чтобы Федерер смертельно надоел всем своими триумфами — были в теннисе и до него серийные чемпионы, и даже совсем недавно, возьмите хоть Пита Сампраса. Нет, Федерера не слишком любили за то, что он занял трон без спросу и чуть ли не навсегда. Cуператлетом не выглядел, подачей не козырял, скоростником не казался — в общем, да, выше среднего, но козыри-то где?

Восхождение Федерера

Сначала в 2003-м в Нью-Йорке он проиграл в матче четвертого круга US Open Давиду Налбандяну, который неоднократно бил его еще в юниорах. Ну проиграл и проиграл. Но уже со следующего сезона Роджер начал творить что-то нереальное. Нет, он не стал вдруг лупить по мячу сильнее всех и носиться по корту быстрее всех. Он открыл, отыскал в себе что-то такое, к чему в идеале стремится в спорте каждый, но не достигает почти никто: умение держать концентрацию на пределе по нескольку часов. Кто не видел, тот не поверит: Роджер выходил играть — и практически не ошибался. Он словно оставлял в раздевалке нервы и становился подавляюще бесстрастен, эмоции он с собой на корт не брал. Он превращался даже не в робота, а в того персонажа компьютерной игры, у которого всякий раз в запасе на одну жизнь больше, нежели у соперника. Человека, пытавшегося противостоять ему по другую сторону сетки, он изначально обжигал своим равнодушием.
Федерер начинал матч как равный с равным, с той лишь разницей, что соперник выходил играть, а Роджер — выигрывать. Его оппонент мог пробить в аут и начать орать с горя, мог попасть в сетку и шлепнуть со злости ракетку о землю, мог пойти оспаривать к судье неочевидный мяч — Федерер во всех ситуациях оставался невозмутим, как индейский вождь. И неумолим в наказаниях, как киборг-полицейский: «Приятель, ты можешь продержаться на таком уровне час-два, а я — сколько угодно». И чем сильнее играл противник, тем безошибочнее был Федерер. Пусть 6:6 — еще ничья, но тай-брек всегда был за ним. И скоро выяснилось, что все остальные — те самые человеки, которым свойственно ошибаться, а он это качество в себе взял да и убил.
Иногда, конечно, система давала сбой: даже киборгам нужно время от времени перезаряжать батарейки. Но как только мелкие травмы залечивались, все грустнели: в двухнедельных битвах турниров «Большого шлема» Федерер как взял себе однажды за правило идти до конца, так от него и не отступал. Вдумайтесь в эти цифры: последний финал турнира «Большого шлема» в Нью-Йорке был у Федерера 21-м в карьере! И лишь на одном из четырех главных стартов сезона он давал шанс остальным: на грунтовом покрытии французского «Ролан Гаррос» Федерер не выглядел непобедимым киборгом, на грунте требовался человек-молния, который мог взять швейцарца своей суперскоростью.

Появление конкурента

Стало бы, конечно, совсем грустно, если бы такой боец не сыскался. Сыскался — юный испанец Рафаэль Надаль. Рецепт ему выписывал Марат Сафин: «Будешь носиться, как кролик, — глядишь, у него голова и закружится». Другого способа справиться с Федерером не было, да и этим-то Надаль должен был овладеть в совершенстве. И он оправдал надежды! И даже развил их: выиграл у Федерера один «Гаррос», затем другой... Их стало двое в мире — и третьего не предвиделось.

Зато уже сам Надаль обнаглел настолько, что, чуть заматерев, начал пробивать броню Федерера не только на грунте: «железный» Роджер, по-прежнему раскладывая всех направо и налево, стал понемножку показывать, что человеческие слабости есть и у него. Он выходил против Надаля — и бил в ауты, косил глазом на судью и даже — невероятно! — ронял ракетки. Вдруг оказалось, что и у него есть эмоции. Нет, он не швырял ракетки, как другие, и, упаси боже, не ломал их, но ронял, а это уже означало, что с Надалем они почти на 

равных: не киборг против человека, а человек против человека. Более того, у Федерера начал развиваться «комплекс Надаля»: в упор не замечая никого, этого мачо он сначала начал уважать, а потом уже и бояться. 

 Но теннис Надаля, основанный на суперза­тратах, не мог априори быть долго безупречным. И Надаль начал проигрывать, а потом, чуть сдав в «физике», и вовсе поехал с горы: швед Седерлинг побил его на «Гарросе», как игрока своего круга, а аргентинец дель Потро в Нью-Йорке просто растоптал, как недос­тойного играть в финале с Федерером.

После вылета Надаля очередная победа швейцарца в Нью-Йорке, казалось, была предопределена, за последние 5 лет Федерер финалов больше никому не проигрывал. Кто для него этот Хуан дель Потро? Счет личных встреч — 6:0. Правда, в том же Париже юный аргентинец впервые в жизни взял у Роджера два сета, но тот-то, как обычно, не матч отдельный — турнир выигрывать приехал, бить вечный, как еще 5 лет назад казалось, рекорд Сампраса — 14 «шлемов».  

Чем мог взять дель Потро Федерера? Только прикинуться его антиподом. На предельную собранность — запредельная расслабленность, та самая, от которой нужно попытаться получить удовольствие, независимо от результата. Роджер взял первый сет, вел в концовке второго, а потом, видимо, вспомнил, что перед ним не Надаль. И не до конца включил инстинкт убийцы. А Хуан дель Потро в тот же момент вспомнил, что это он, в конце концов, победитель Надаля. И первым добавил обороты, а Федерер именно этот момент и упустил. Попытался собраться — кто-то из русских почитателей истошно орал ему в помощь на подаче: «Федя, давай!!!» Но «Федя», как выяснилось, тоже человек. 

Сезон, по сути, закончился. В следующем мы начнем понимать, из чего соткан этот Хуан Мартин дель Потро. Он ведь в теннис самого Федерера обыграл .