Детская неожиданность

Идея выставки — показать историю современного искусства через историю игрушки. Она попала в пространство картины и стала пос­тоянным персонажем инсталляций и скульп­турных композиций в начале XX века. Однако, по словам автора идеи и организатора выставки Кирилла Светлякова, многие художники, которых пригласили в ней участвовать, оправдывались: мол, игрушки в произведениях они использовали чуть ли не случайно, это эпизодический момент в их профессиональной биографии, и вообще они рисуют картины, а не занимаются «детским садом».

Кукла против Венеры

Традицию помещать в музеи вещи, которые предназначены совсем для других целей, начал в 1917 году представитель авангардистского движения «дада» французский художник Марсель Дюшан, который выставил среди «серьезных» произведений искусства писсуар и назвал эту композицию «Фонтан». Непосредственно к игрушке первыми обратились тоже дадаисты — примерно в то же время и из тех же соображений: они боролись с пафосом, классикой и «святым» в искусстве, а что как не игрушка (не считая, конечно, писсуара) может обрушить сложившуюся иерархию, в которой прекрасная Венера и дотошно выписанные пейзажи — это «высокий стиль», а приклеенная к холсту кукла с растрепанными волосами — черт знает что такое. «Искусство, особенно в XX веке, полностью завралось, — говорит участник выставки мос­ковский художник Ростан Тавасиев, специалист по мягким и пушистым игрушкам. — Так лучше я буду, обманывая, ориентироваться на трогательные детские ценности. Возможно, так я все-таки найду способ, несмотря на условность, говорить правду. Это как в театре. Актеры всегда врут: они переодеваются, приклеивают бороды и выходят на сцену — изображать, например, Хлестакова. А в кукольном театре персонажи врать не могут. Куклы всегда одни и те же, и это по-честному».  

Правда, игрушки не всегда связаны с трогательным детским восприятием. Выставка в Третьяковке вряд ли бы состоялась, не попади в свое время Кирилл Светляков на персональную экспозицию американского художника Пола Маккарти, проходившую в тихом бельгийском городке Гент. Маккарти наводит ужас на благопристойных зрителей, надувая посреди улиц гигантские резиновые скульп­туры, сооружая поезда из пожирающих друг друга фигур Джорджа Буша и снимая видео по детскому комиксу про пиратов, в котором количеству льющейся крови позавидовал бы сам Тарантино. Именно тогда Светляков впервые проникся идеей «взрослого игрушечного мира». «Западные художники с куклами работают гораздо жестче, — объясняет он, — и это очень интересно. Для них игрушка — символ мира потребления, объект насилия. Маккарти, например, пытается ввести в культуру докультурное детское состояние, когда ребенку ничего не стоит порисовать фекалиями. Детские образы, которые он использует, — ключ к взрослой жизни, а сам художник выступает жестоким клоуном, устраивающим кровавые представления».

Без пощады

Но заранее пугаться не стоит. Совсем уж радикальных работ на нынешней выставке под названием «Не игрушки?!» не будет. Художники Виталий Комар и Александр Меламид повторяют инсталляцию, которую они делали в 1970-х в Израиле: на виселице, похожей на турник с детской площадки, качаются на веревках игрушечные осел и слон — намек на американских демократов и республиканцев. Константин Звездочетов показывает «алтари самоубийц» — изящные резные шкафчики, в каждом из которых лежат бумажки с цитатами из «Легкого дыхания» Бунина и игрушечные пистолеты. Пожирателем кукол в одноименном видео выступает Константин Скотников: в домашней пародии на фильм ужасов он трется о стекло, как моллюск, выпучивает глаза и запихивает в рот кукольные ножки и ручки. Но самой беспощадной для мира взрослых является, пожалуй, работа Алексея Костромы «Мы не лучше их , мы такие же как они». Впервые ее показали еще в начале 1990-х. Перед входом зрителям выдают попкорн, а внутри выставочного зала они видят милых одинаковых пупсов, покрытых сереб­ристой краской и ангельскими перьями. С виду безобидные куклы издают какой-то шорох и чавканье. Потом оказывается, что в них сидят крысята и трескают попкорн. На вопрос корреспондента The New Times, будут ли раздавать подобное «угощение» зрителям на этот раз, Светляков с огорчением пояснил, что крыс в Третьяковку по понятным соображениям пускать нельзя. Зрителям остается довольствоваться видео­версией гастрономического перформанса. Вообще же выставка «Не игрушки?!» получилась про то, как тонка грань между подлинностью и игрой. Кажется, все современное искусство — именно об этом.