Синдром стареющего генсека

14 лет назад, в декабре 1998-го, я уже писала колонку под таким заголовком. Тогда она касалась президента Ельцина, больного и все более беспомощного, последовательно увольнявшего вокруг себя людей, которые были преданы не только ему, но и делу — с десяток фамилий можно с ходу назвать, и заменял их выходцами из КГБ. Их способность подглядывать и подслушивать гарантировала, так казалось, пресечение нелояльности еще в зародыше, защищала прежде всего от своих. Страх перед заговором, страх участи если и не царя, задушенного подушкой, то Хрущева, преданного его же выдвиженцами, — этот страх преследовал всех советских руководителей, которые уходить из Кремля стремились исключительно на лафете, но и именно этого лафета, поданного до срока, боялись больше всего. Боится и Путин.

За неделю после отставки министра обороны в СМИ появился целый ворох версий, что послужило ее причиной.

Версия первая: аппаратная. Суть ее — это месть Сергея Иванова, нынешнего главы администрации президента и предшественника Сердюкова на посту министра обороны. Однако собеседник, хорошо знающий окружение Путина, от подобной интриги с порога отмахивается: «Иванов не имеет такой власти (дать отмашку на обыски в квартире Евгении Васильевой — по совместительству члена совета директоров ОАО «Оборонсервис», хищения в котором расследует СК, да еще ранним утром, когда там с непреложностью находился обладатель «ядерного чемоданчика» министр обороны Сердюков. — The New Times). Он даже не зайдет к Путину за подобными санкциями».

Версия вторая: коррупционная. Она настолько растиражирована, что в особых деталях не нуждается. И не выдерживает никакой критики. Коррупция у нас носит системный характер, является формой управления страной (как насилие было формой управления при товарище Сталине), тем самым «чекистским крюком», за который потянуть и, по выражению одного наблюдательного лейтенанта, «кишки наружу». К тому же следственное дело об откатах в структурах «Оборонсервиса» началось, как минимум, еще в феврале 2012-го, одну из дам ОАО тогда поймали на 18 миллионах, но это ничуть не помешало Путину спустя буквально пару месяцев поддержать Сердюкова в его споре с директорами военных заводов о ценах на продукцию ВПК.

Третью версию можно назвать популистской, и она тесно переплетается с предыдущей. А именно: Сердюков своими реформами агонизировал не только генералов, которых увольнял не церемонясь, правда, не на улицу, а в «райские группы» да на вполне денежные места в различные советы директоров, но восстановил против себя и лейтенантов, благорасположение которых покупал квартирами и зарплатами — де, за державу им все равно было обидно. А Путин, опасаясь армейского бунта, очередного Квачкова, который поведет честь и славу российского оружия на Кремль, решил на увольнении Сердюкова поднять свои акции среди людей в погонах: не все ж ему с тиграми да стерхами забавляться, надо же и неуклонно падающий рейтинг когда-то поднимать? Да и для широких масс история выигрышная: Медведев в бытность свою президентом много говорил про коррупцию размером в триллион, а Путин не говорил: бросок через плечо, коррупционер лежит.

„ 

Уходить из Кремля стремились исключительно на лафете, но и именно этого лафета, поданного до срока, боялись больше всего   

И снова собеседники отмахиваются: да, Сердюков был хамоват, да, увольнял пачками, да, рассорился с Военно-промышленной комиссией при правительстве РФ, внеся в обход ее свои цифры в планы по оборонному заказу, ни выполнить, ни профинансировать который было нельзя — и не выполнили, и не профинансировали. Но военная реформа — инициатива Путина, не случайно в конфликте Сердюкова с первым зампредом Военно-промышленной комиссии Владиславом Путилиным осенью 2010 года Путин, тогда премьер, принял сторону своего министра обороны и Путилин вскоре подал в отставку. И еще аргумент: Путин увольнять без острой нужды не любит, а уж под давлением да на переправе — тем более. «Я отчетливо понимаю, что другие, пришедшие на место уволенных, будут такими же, как и их предшественники» — это слова Путина из его статьи в журнале «Русский пионер», опубликованной в июне 2009 года. И то правда: в системе кривых зеркал от перемены персонажей мало что меняется, знает — сам же эту систему и построил.

Четвертая версия — конспирологическая. Сердюкова снял клан чекистов, для которого он чужак. И у ФСБ, и у СВР были свои интересы и в оружейном бизнесе, и виды на безразмерный военный бюджет. «Пересечение интересов, конечно, было, — задумался собеседник, — и информацию они на него (на Сердюкова), конечно, собирали, и на стол Путину клали: либо сейчас положили что-то совсем убийственное, либо эту версию тоже надо отмести».

„ 

Мораль, семейные ценности, защищать которые бросился президент, что-нибудь из серии «сегодня ты танцуешь джаз, а завтра родину продашь»? Побойтесь бога…    

Что касается того, что Сердюков — чужой для чекистского клана, то это правда, но «он был проверен на «деле ЮКОСа», а это очень важно», напоминает еще один собеседник. Именно в бытность Сердюкова главой Федеральной налоговой службы (2004–2007) налоговики предъявили компании Ходорковского претензии на сумму свыше $23 млрд, что позволило экспроприировать ее активы, а компанию уничтожить.

Наконец, версия самая яркая — амурная. Мораль, семейные ценности, защищать которые бросился президент, что-нибудь из серии «сегодня ты танцуешь джаз, а завтра родину продашь»? Побойтесь бога… Однако версия эта взбудоражила умы даже продвинутых пользователей социальных сетей, что уж говорить про телезрителей «Русских сенсаций» на НТВ или «Пусть говорят» на Первом канале? Надо признать: из всех «тепловых ракет» (они пускаются, чтобы отвести ракету противника от важной военной цели), эта — самая удачная. У главного электората Путина — бабушек и одиноких женщин появились объекты для сопереживания. И уж точно — не Сердюкову.

Странным образом, мало кто обратил внимание на то, что в последние два года президентства Дмитрия Медведева министр обороны Анатолий Сердюков все чаще искал и находил поддержку именно в Кремле, а не в Белом доме, где тогда сидел Путин. И это касалось не только тех самых французских вертолетоносцев «Мистраль» (€1,2 млрд), о сделке по которым тогда президент Медведев много и воодушевленно говорил, но вещей значительно более серьезных — бюджета Министерства обороны.

В мае 2010 года этот бюджет был определен правительством Владимира Путина в сумму 13 трлн рублей. Однако Сердюков с этим не согласился, и в июне, на совещании у президента Медведева, он заявил, что цели военной реформы требуют значительно больших вложений — 28 трлн рублей. Тогдашний министр финансов Алексей Кудрин, как рассказывают, был в бешенстве: в течение двух месяцев он подготовил подробную записку, в которой указывал, что подобные расходы на оборону не только ставят крест на какой-либо модернизации здравоохранения и образования, но они попросту не нужны: в стране нет достаточных мощностей, способных освоить эти триллионы. Путин, как утверждают, скорее был на стороне Кудрина, однако не вмешивался. В результате в конце 2010 года бюджет был утвержден на сумму в 20 трлн рублей. Кудрину эта история, как известно, стоила отставки, хотя и случилась она годом позже.

Наблюдавшие эти страсти по военному бюджету пребывали в абсолютном изумлении: «Сердюков позволил себе прыгнуть через голову Путина, ВВ это не прощает, он труп», — примерно в такие слова облекалось это изумление. «Труп» между тем продолжал прыгать: так, в Послании президента Медведева Федеральному Собранию вместо цифр и перечня, подготовленного Военно-промышленной комиссией, появились совершенно другие: текст, утверждают, при живом участии Сердюкова был исправлен уже непосредственно в администрации президента.

Зачем альянс с министром обороны нужен был Медведеву — понятно. Будучи де-юре Верховным главнокомандующим, которому подчиняются все силовики, де-факто он мало кого контролировал: лояльности тех же чекистов были исключительно в кабинете премьера. Медведев же тогда стал всерьез задумываться о втором сроке и был заинтересован в поддержке Сердюкова: что бы там ни говорили, а у него свои прикормленные генералы, своя разведка, свои «подсолнухи» — обласканная бригада ВДВ под Москвой, в Солнечногорске.

Дальше было 24 сентября 2011-го — знаменитый съезд «Единой России», потом обескуражившие Болотная и Сахарова, знаменитая предвыборная речь Путина в «Лужниках» — «Москва за нами!», инаугурация, демонстративно жесткие зачистки и аресты, в начале августа — таинственный фильм о начале войны с Грузией в 2008 году. У фильма не было авторов, но были известные говорящие головы вроде отставленного генерала армии Балуевского: из фильма следовало, что война готовилась заранее, а все решения принимал премьер Путин. Кто был адресат этого фильма? Медведев? Сердюков? Генералы? Потом полет со стерхами и саммит во Владивостоке, после которого президент решил «работать с бумагами» (тм©Борис Ельцин) в своей резиденции в Ново-Огарево и в Москву (чтобы не мешать водителям и не создавать лишние пробки) — ни ногой. Тем временем на стол в его кабинете на даче ложились новые красные папочки — они наглядно были продемонстрированы в известном фильме НТВ к юбилею Путина. Телезрители с интересом узнали, что телевидение президент не смотрит — так, только если в записи, потому как информация из красных папочек, которая стекается сначала в центр, а потом к нему на стол — то есть шифровки разных российских разведывательных служб, значительно точнее и полнее. Был ли в этом рассказе Путина второй смысл — кто его знает, но одно стало очевидно: президент, как это было и с его предшественниками, подсел, по выражению покойного Александра Николаевича Яковлева, на «чекистскую иглу» — шифровки, которые становятся главным, если не единственным источником информации. Которая, как известно, и правит бал.

„ 

Путин начал бояться своего собственного окружения — так, как его боялись Брежнев, Горбачев, Ельцин   

21 сентября Путин встречается с министром обороны и начальником Генштаба: по госканалам показали — Путин потребовал энергичнее решать вопросы обеспечения жильем военнослужащих. В начале октября СК вдруг снова остро начинает интересоваться делом «Оборонсервиса». 25 октября — масштабные обыски в Минобороны, в структурах «Оборонсервиса» и у госпожи Васильевой. «Приказ мог отдать только Путин — и никто больше: это исключительно компетенция первого лица», — говорит собеседник. Вечером Сердюков добивается приема у президента: как оправдывался, что просил — неизвестно, президент под камеры говорит, что должно быть проведено тщательное расследование. В отставку Сердюкова никто не верит: комментаторы рассказывают о кознях главы администрации Сергея Иванова, причем так дружно, что сторонний наблюдатель начинает подозревать о едином источнике этой версии. «Сердюков — свой, а Путин своих не сдает» — лейтмотив всей следующей недели. 6 ноября, накануне символического парада на Красной площади, как гром среди ясного неба: Путин отправил Сердюкова в отставку — «для обеспечения условий для проведения следственных действий и с учетом той обстановки, которая сложилась вокруг Министерства обороны». «Путин подтвердил свою непредсказуемость. Его так учили: если противник может тебя просчитать, значит, ты уже убит», «Путин поступил не по правилам: он должен был предложить ему другой пост», «Путин создал крайне неприятный прецедент для «своих», того же Иванова и Чемезова: если он мог так поступить в отношении Сердюкова, то может поступить так же и в отношении них» — недоуменные комментарии сыпались со всех сторон. Что произошло в эти дни между 25 октября и 6 ноября? Какая информация оказалась в очередной «красной папочке» президента — уж не версия ли испанской El Pais, обнародованная еще в 2008 году, о связях Сердюкова со старыми знакомыми по мебельной торговле — питерскими бандитами, давно покинувшими Отечество, но заинтересованными в совместном бизнесе по нелегальной продаже оружия? Или, возможно, о заботливо приготовленном домике за пределами России, куда Ромео и Джульетта намеревались перебраться, покинув особняк в Молочном переулке в Москве, и растить плод поздней любви, которого теперь, по слухам, уже не будет (в СМИ намеками прошла информация, что Евгения Васильева вовсе не бежала за границу, как думали некоторые сетевые репортеры, а находится в больнице, где «ей сделали небольшую операцию». — Газета «Коммерсант» от 07.11.2012 года)? Почему Путин не позволил Сердюкову подать добровольно в отставку, но вполне демонстративно его уволил? Искал ли публично униженный еще министр обороны защиты у премьера Медведева (тот откомментировал отставку в русле линии партии, но вполне сдержанно)? Последует ли отставка самого Медведева? Наконец, какая судьба уготована Сердюкову: «даст тихо отсидеться, а потом где-нибудь выплывет» — как думают одни, «тюрьма — по примеру друзей из Китайской Народной Республики» — как полагают другие? Ответы на все эти вопросы в голове у одного человека. Но кажется очевидным: Путин начал бояться своего собственного окружения — так, как его боялись Брежнев, Горбачев, Ельцин. А значит, новые громкие дела и отставки не за горами. (Так, например, Михаил Горбачев за год до августовского путча отправил в отставку единомышленников — Шеварднадзе и Яковлева и, наоборот, приблизил к себе председателя КГБ Крючкова, а Ельцин после инфарктов, инсульта и операции уволил Черномырдина, а главой своей администрации назначил генерала КГБ Бордюжу.) И значит, Путин до минимума будет сокращать свой круг общения — все более полагаясь на тех, кто кладет ему те самые «красные папочки» на стол.

Как было бы славно, если бы жизнь опровергла эту версию.

Фотографии: getty images / fotobank, Дмитрий Духанин / Коммерсант, Дмитрий Азаров / Коммерсантъ