Заложник Манежки

«То, что вы сейчас видите, происходит в центре Москвы, на Манежной площади, в эти минуты. Около 50 тыс. футбольных фанатов* собрались на несанкционированный митинг» — так 11 декабря 2010 года ведущая государственного телеканала комментировала то, что потом СМИ назовут «грандиозной бойней» и «погромом на Манежной». Дальше видеоряд: вся площадка над торговым центром «Охотный Ряд» забита людьми — у многих лица закрыты шарфами и медицинскими масками. Дым. В небо летят сигнальные ракеты и петарды, горят файеры. Под ногами — куски арматуры, лед, камни, битые елочные игрушки. Протестующие строят баррикады из металлических ограждений. Толпа скандирует: «Москва — русский город!» Омоновцы группами рассредоточены по площади, митингующих выхватывают по одному. «На место прибыл глава столичного ГУВД Владимир Колокольцев <…> и заверил, что убийство их товарища, из-за которого они все здесь и собрались, обязательно будет расследовано» — этим заканчивался репортаж.

Гибель 6 декабря 28-летнего болельщика «Спартака» Егора Свиридова в результате драки с уроженцами Кавказа стала причиной целого ряда несанкционированных акций и нападений на неславян.

Стычки на национальной почве были и раньше, но впервые столь многочисленная, агрессивная, неконтролируемая толпа националистов оказалась под стенами Кремля. Власть, которая до этого охотно прикармливала правых, поняла, что заигралась. Сотрудники администрации президента тогда прямо говорили The New Times, что в Кремле — паника (См. The New Times № 43 от 20 декабря 2010 года).

Президент Дмитрий Медведев 12 декабря собрал закрытое совещание с силовиками и написал в твиттере, что «со всеми, кто гадил, разберемся», имея в виду организаторов и активных участников беспорядков.

А уже 16 декабря министр МВД Рашид Нургалиев отчитался Медведеву о задержании группы подростков. «Среди них задержан один из организаторов (митинга на Манежной) — некий Кубраков Илья», — сказал он. Как писала тогда «Российская газета», Нургалиев также уточнил, что на следующий день после Манежной Кубраков «вместе с девятью соучастниками совершил убийство гражданина Киргизии Шамшиева».

«Это просто кошмар!» — воскликнул Медведев.

Министр Нургалиев назвал 14-летнего Кубракова убийцей, не дожидаясь решения суда: судьба Кубракова была предрешена.

Убийство 37-летнего Алишера Шамшиева, в котором Нургалиев обвинил Кубракова, произошло 12 декабря на Судостроительной улице возле метро «Коломенская». И вызвало огромный резонанс в связи с событиями на Манежке. Глава ГУВД Москвы Колокольцев взял расследование под личный контроль, а на раскрытие дела бросили следственную группу из 15 человек под руководством советника юстиции Александра Новикова.

13 декабря следователи изъяли видеозаписи с камер наблюдения на станции метро «Коломенская». 14 декабря при осмотре этих записей выяснилось, что на камеру попала группа подростков, и среди них — мальчик, кричавший на Манежной площади в мегафон. Узнать его было несложно — кадры, где тощий подросток в мешковатом зеленом пальто орет: «Мусора позор России! Хей! Хей!» — тогда облетели весь интернет и многие СМИ. Это и был Илья Кубраков.

Уже 15 декабря Кубракова задержали**, а на следующий день Нургалиев доложил Медведеву о поимке «организатора» беспорядков на Манежной и «убийцы».

Но у следствия не было возможности обвинить 14-летнего Кубракова в организации или участии в массовых беспорядках: уголовная ответственность по этой статье наступает только с 16 лет. Поэтому ему было предъявлено лишь обвинение в убийстве Шамшиева, совершенном по мотивам национальной ненависти.

По версии следствия (материалы дела есть в распоряжении The New Times), 12 декабря компания из десяти подростков решила «отомстить» за смерть Егора Свиридова и отправилась бить мигрантов. Выйдя из станции метро «Коломенская», пошли вдоль трамвайных путей по Судостроительной улице, где им и повстречался Шамшиев. На него напали. Как считают следователи, били Алишера Шамшиева, приезжего из Киргизии, Илья Кубраков (1996 г.р.), Михаил Кузнецов по кличке Пузо (1993 г.р.), Владислав Гурьянов — Шкед (1994 г.р.) и Роман Логвин — Паровоз (1987 г.р.), а также некое «неустановленное лицо». Кубраков якобы нанес Шамшиеву удар ножом, от которого он скончался. Евгений Гузенко — Гектор (1993 г.р.) забрал у него нож и выкинул в кусты.

Владислав Гурьянов, Михаил Кузнецов, Илья Кубраков и Роман Логвин на вынесении им приговора в Симоновском суде Москвы. 24 июля 2012 г.

Согласно заключению судмедэксперта, которое имеется в распоряжении The New Times, «смерть Шамшиева Алишера Латиповича, 18.01.1973 г.р., наступила от кровопотери вследствие слепого проникающего колото-резаного ранения груди с повреждением сердца». Нож или другой острый предмет вошел в грудную клетку на глубину 8,6 см и достал до сердца, сильно повредив ребро, на котором имеется «скол кости в виде крошкообразных фрагментов». Судмедэксперт говорит и о силе удара: «Точно установить силу нанесения удара не представляется возможным. Однако, учитывая значительную длину раневого канала, наличие повреждения по его ходу костной структуры (ребра), можно полагать, что сила нанесения ранения была довольно значительной».

Адвокат Ильи Алексей Орлов настаивает, что его подзащитный — тощий, хилый подросток и не мог нанести удар такой силы. Впрочем, как выглядел этот нож и чьи на нем остались отпечатки пальцев, неизвестно — орудие убийства так и не нашли.

Все доказательства обвинения, по сути, сводятся к показаниям подельников Кубракова и свидетелей, которые были с ними в одной компании в тот вечер. Многие из этих показаний противоречат друг другу. По протоколам допросов видно, как ребята выгораживают себя и откровенно валят вину на Кубракова — самого младшего и новенького в компании: он общался с ними всего пару недель до рокового события.

Если верить словам матери, Любови Кубраковой, то в личном общении другие подсудимые и не скрывают, что оговорили ее сына: «Недавно Миша Кузнецов звонил мне из СИЗО — хотел узнать, можно ли как-то связаться с Ильей. Я спросила, зачем он оговорил Илюшу. Миша ответил, что следователь сказал ему, что Кубраков уже во всем признался и что он тоже должен на него показать».

Сам Илья утверждает, что удар ножом Шамшиеву нанес молодой человек по кличке Борода. Тот факт, что некий Борода с ними был в тот вечер, подтверждают в своих показаниях и другие подсудимые. Борода и есть то самое «неустановленное следствием лицо». Дело в отношении него выделено в отдельное производство, но так и не расследуется, говорит защитник Орлов. Как рассказывает Любовь Кубракова, один из следователей признался ей, что, по его мнению, этого Бороду Илья просто выдумал.

Однако человек по кличке Борода действительно существует, рассказали корреспонденту The New Times юные националисты, которые собираются в районе метро «Третьяковская». По их словам, на вид ему около 25 лет, на лице обычно щетина. Про Бороду на «Третьяковской» ходят слухи, будто за совершенные им преступления «сидят малолетки». Вопрос The New Times о том, мог ли Кубраков убить Алишера Шамшиева, там встречают смехом. «Его подставили», — говорит Дмитрий, невысокий парень лет 15 в спортивном костюме. Он тоже намекает на причастность Бороды, но тут же, спохватившись, быстро переводит разговор на другую тему.

„  

Человек по прозвищу Борода упоминается в материалах как минимум еще одного уголовного дела: в показаниях участника ультраправой группировки НСО-Север, члены которой осуждены за убийства 27 человек  

В распоряжении The New Times есть видеозапись с камер на «Коломенской», сделанная в вечер убийства Шамшиева. Как и вся остальная компания, Борода попал в кадр. На видеозаписи можно увидеть, как бритый наголо молодой человек выходит из метро и, поднимаясь по лестнице, надевает капюшон и натягивает шарф на лицо.

The New Times выяснил, что человек по прозвищу Борода упоминается в материалах как минимум еще одного уголовного дела: в показаниях участника ультраправой группировки НСО-Север***, члены которой осуждены за нападения на мигрантов и убийства 27 человек в июле 2011 года, — Владислава Тамамшева по прозвищу Гриша. Тамамшев рассказывает, в частности, об убийстве выходца с Кавказа в 2008 году, которое он совершил вместе с Николаем Михайловым по кличке Синий и неким Бородой — другом Синего. Если бы следствие захотело проверить, совпадение ли это или в обоих случаях речь идет об одном и том же Бороде, это было бы нетрудно сделать: как и Тамамшев, Михайлов пойман и осужден на пожизненное заключение.

По словам друзей, Илья Кубраков — парень весьма общительный, который умудрялся оказываться везде, где есть какая-нибудь «движуха». Школу он не любил, нередко прогуливал. Вообще его сильно мотало, как и всех подростков. Осенью 2009 года он ходил на «Русский марш», потом круто сменил взгляды и стал называть себя антифашистом. Последние полгода на свободе он много общался с юными антифа и даже участвовал в стычках, но, по словам товарищей, был трусоват и всегда держался за их спинами. «Он считал себя анархо-коммунистом и все время порывался идти валить бонов****», — вспоминает 16-летний антифашист Иван (имя изменено). По словам Ивана, в конце ноября 2010 года у них была драка с ультраправыми возле станции «Петровско-Разумовская», тогда неожиданно появилась милиция, а Кубраков просто сбежал, оставив свой рюкзак в руках милиционеров.

Дружил Кубраков и с нацболами, иногда ходил с ними на Триумфальную по 31-м числам, один раз был даже задержан. В материалах дела есть листовка, найденная во время обыска у Кубракова. На ней автограф: «Илье, участия в революции желаю. Э. Лимонов».

По словам самого Кубракова, на Манежную он увязался как раз за приятелями-нацболами, которых встретил утром 11 декабря на возложении цветов к месту убийства Егора Свиридова. На площади кто-то сунул ему в руки мегафон, и он стал кричать то же самое, что кричали все. Когда надоело, бросил мегафон и уехал домой.

«Взгляды я не поменял, остались мои взгляды анархические. Я при них всегда был и остаюсь», — сказал Илья корреспонденту The New Times незадолго до приговора, когда в камере у него ненадолго появился мобильный телефон.

„  

Дружил Кубраков и с нацболами, иногда ходил с ними на Триумфальную по 31-м числам, один раз был даже задержан. В материалах дела есть листовка, найденная во время обыска у Кубракова. На ней автограф: «Илье, участия в революции желаю. Э. Лимонов»  

Почему же вечером 12 декабря он оказался в компании откровенных ультраправых? Ведь у того же Гузенко руки и плечи забиты нацистскими татуировками, другие ребята от него несильно отстают, дома у них при обыске находили листовки националистов и рисунки со свастиками, а на мобильниках — песенки с названиями вроде «Арийский легион», «Каратель СС «Варяг» и «Мрази-антифа». Яркие представители «поколения Путина» — школьников, больных ксенофобией и вовлеченных в субкультуру футбольных фанатов.

Кубраков объясняет это так: с компанией Гузенко он познакомился специально, чтобы втереться к ним в доверие и выведать у них какие-то секреты. «Я выпаливал там их компанию», — уверяет Илья: в переводе с подросткового на русский это и означает «выведывал секреты». Биллинг его мобильного телефона отчасти может подтвердить его слова: действительно, в районе «Третьяковской» Кубраков стал появляться только в начале декабря, за полторы недели до событий на Судостроительной улице.

«Конечно, мои подельники давно уже в курсе моих антифашистских взглядов, и у них есть основания меня оговаривать. Они нацисты, это безусловно, и они хотели бы меня закрыть», — уверен Кубраков. Он рассказывает, что в самом начале следствия столкнулся где-то в СИЗО или в автозаке со своим подельником Романом Логвиным, который угрожал ему и требовал взять вину на себя. «Малолетки за старших всегда отвечают!» — говорил Логвин.

«Мстят ребенку за Манежку, это же просто позор», — плачет Любовь Кубракова и теребит русые волосы, собранные в хвост. В одном из последних писем к ней Илья пишет: «Желаю всего от Господа Бога, извини, мама, что в твой день рождения я не рядом. Извини, что без подарка. Когда выйду, подарю».

Уже два года Илья Кубраков сидит в СИЗО № 5 на «Водном стадионе» — сюда попадают все несовершеннолетние Москвы. Когда есть телефон, звонит знакомым девушкам и завязывает романы. «Мы сейчас хотим с ней расписаться, скоро жениться будем», — уверенно говорил Илья корреспонденту The New Times. Потом, правда, передумал и стал перезваниваться с другой девушкой.

Недавно после перерыва в СИЗО снова открылась школа. По словам Ильи, он много читает, особенно о религии. Раньше постоянно разговаривал с православным священником, но недавно снова поменял увлечение и общается уже с ребе Аароном Гуревичем, когда тот навещает заключенных. «Чуть ли не наизусть выучил Тору», — говорит Любовь Кубракова, которой на свиданиях сын теперь рассказывает о Моисее. По камере Илья Кубраков расхаживает в ермолке.

Адвокат Алексей Орлов подал кассационную жалобу, требуя отменить решение Симоновского райсуда, вынесенное со множеством нарушений 24 июля 2012 года: суд признал Илью виновным в хулиганстве (ст. 213 ч. 2 УК РФ) и нанесении тяжких телесных повреждений, приведших к смерти (ст. 111 ч. 4 УК РФ). Срок — шесть лет в колонии для несовершеннолетних. Прокурор тоже подал протест на приговор: по его мнению, вынесенный приговор был «чрезмерно мягким». По странному совпадению, которое смахивает на издевательство, кассация в Мосгорсуде назначена на 11 декабря — вторую годовщину Манежной площади.