«В телесном я не вижу грязи»

Несколько лет назад дебют Алексея Федорченко «Первые на Луне» награждали в Венеции как документальный фильм, а это было вольное сочинение, умело стилизованное под документ. «Овсянки», которые принесли ему известность, при внешнем правдоподобии тоже рассказывают совсем небытовую историю. В эротических новеллах, составивших его новый фильм «Небесные жены луговых мари», с героинями случаются самые невероятные приключения. Мировая премьера картины состоялась в Риме, а затем ее увидели в Тбилиси на III Фестивале кино России и других стран Содружества*.

Все зависит от воспитания и культуры. Во всем телесном я не вижу грязи. Тот, кто хочет обнаружить похабщину, найдет ее в чем угодно. В «Овсянках» и «Небесных женах» при всей откровенности сцен нет ничего запретного, эти фильмы и подростки могут смотреть, не только взрослые. Они для всех.

Очень хорошо, эмоционально. Мы же всех актрис вывезли на фестиваль. Красная дорожка незабываемая: я в окружении стайки красавиц, странных, прекрасных, под проливным дождем с красными зонтами. Самое лучшее мое фестивальное воспоминание.

Конечно (смеется). Вообще-то я не люблю такие вопросы, но объясню. Марийцы живут на территории России гораздо дольше, чем русские, чем славяне. Марийцы бывают горные — те, что живут на правом берегу Волги, бывают луговые — они обитают на левом берегу. Бывают еще восточные, они после поражения в черемисских войнах ушли за Урал. Живут в Пермской области, в Свердловской и в Башкирии, сохраняя традиции гораздо крепче, чем остальные.

Случайно получилось. Я заканчивал картину «Первые на Луне» и искал тему для нового фильма. Считается, что второй фильм труднее делать, чем первый. Такого страха у меня не было, но все равно мне хотелось его скорее проскочить, быстро сделать второе кино. Читал очень много сценариев, но все было не то. И тут мне попалась книга «Ангелы и революция». Про автора я ничего раньше не слышал. Это Денис Осокин, ему было тогда 26 лет. Он написал свои маленькие рассказы, микроновеллы в жанре, который сам придумал — исторической, лирической, эротической поэзии. Я читал и перечитывал эту книгу целый год, открывая на любой странице. А потом понял: чего же я жду, вот он, мой автор. Взял билет и поехал в Казань его искать. Показал ему куски «Первых на Луне», фильм еще не был готов. Он мне рассказал про то, что делает на телевидении, дал почитать свои неизданные еще вещи, мы очень быстро подружились и решили вместе работать. Денис показал наброски «Небесных жен». Для меня это все было ново, а он знаток, филолог, специализируется на фольклоре северных финнов, наших коми и марийцев. В его книге сорок новелл, больше, чем в фильме, все про женщин с именами на «О».

Символ солнца, символ времени. И просто красиво.

«Небесные жены» — марийский «Декамерон», перенести его на экран непросто. Чтобы подступиться к этой теме, мы захотели сначала ее «размять», попробовать сделать что-то еще. Поехали с Денисом в Марий Эл, чтобы погрузиться в атмосферу. Жили в деревне Шорунжа-Унчо, видели волшебный приход весны в марийскую деревню. Я познакомился с традициями, религией, людьми, все безумно интересно, все по-другому. Сделали документальный фильм «Шошо» и стали пытаться запустить «Небесных жен», но путь оказался долгим. Сначала я снял «Железную дорогу», потом «Овсянки», так вот все получилось.

Действие происходит в 1923 году в Вятке, в губернской ЧК. Герои — художники, которых занесло в революцию. Их жизнь, любовь, созревание. Книжка замечательная, но сценария окончательного еще нет, мы с Денисом над ним работаем, думаю, что в фильме появится много нового.

Об этом меньше всего думал. А борода моя скорее как у Гиляровского. У меня в детстве в книжном шкафу была его фотография, теперь вижу, что сходство появилось.

„  

Кино — это создание миров, новых, необыкновенных. Если нужно отражение действительности, как в зеркале, для этого существуют документальные фильмы  

Там есть советские наркомы со своими собственными именами, но все равно это художественные образы.

Когда мы подавали заявку в Министерство культуры, нам говорили, что в ней есть возможность мистификации. На что я отвечал: а я как раз этим и занимаюсь, такова моя профессия. И ничего, запустился, как видите. Посмотрим, что будет потом.

Мокьюментари подразумевает розыгрыш, насмешку. Я это слово очень не люблю, то, что я делаю, совсем другое. В мокьюментари обычно дальше шутки ничего не идет. Пожалуй, я видел только один серьезный фильм в этом жанре — «Зелиг» Вуди Аллена, вот у него это сделано так, как близко мне. Кино — это создание миров, новых, необыкновенных. Если нужно отражение действительности, как в зеркале, для этого существуют документальные фильмы. Я тоже их снимаю. А в игровом кино у меня получаются документальные сказки.

Я скорее наблюдатель, накапливаю впечатления. Могу сказать, что самое интересное и страшное кино о нашей жизни — это ремейк картины «Я — легенда»*: с Путиным в главной роли и Москвой в роли мертвого Нью-Йорка. Невозможно было поверить, что такое происходит на самом деле. Зачищенный город, полная победа над народом. К счастью, это не конец фильма.

Нет, я здесь хочу жить и работать. Иногда противно бывает и тяжело, но когда работаешь, то все интересно и прекрасно, остальное уже не отвлекает.

Сейчас такое ощущение, что старое заканчивается, а новое еще не наступило. Два года назад президент Саакашвили пригласил нас в Батуми, мы много говорили о политике и о жизни. Он сказал, что не собирается быть президентом вечно, но у него большие планы. Хочется, чтобы новый премьер не опускался до мести, а занялся созиданием. Я думаю, Грузии без России будет тяжело. А нам — без нее, для нас Грузия — страна из детства. Между прочим, мой дед Федор Федорченко много лет, еще до Первой мировой войны, служил в Тифлисе. Здесь была его первая семья. Потом эта его родня погибла при пожаре. В России он женился еще раз, а еще через много лет появился я. Сейчас вот думаю, может быть, часть действия нового фильма перенести сюда? Даже актера уже одного здесь нашел...