Недобитые монетаристы

Недобитые монетаристы. Уходящий год был беспокойным для денежных властей. Хотя бы потому, что инфляция пробила плановый потолок. О том, как себя чувствует Минфин и как он борется с многочисленными проблемами, The New Times рассказал один из ключевых чиновников министерства, глава департамента финансовой политики, член Национального банковского совета Алексей Саватюгин

Алексей Саватюгин —
Максиму Бланту и Андрею Колесникову

Основная головная боль де нежных властей — инфля ция. Появились ли какие-то новые факторы, способству ющие ее ускорению и доныне неизвестные? Монетарная у нее приро да сейчас или, наоборот, немонетарная? Похоже, мы тут в Минфине остались последними «недобитыми монетаристами». Инфляция — это обесценение денег. Или наоборот — вздорожание жизни, как раньше говорили, сто лет назад, когда термин «инфляция» еще не был таким распространенным. А если это обесценение денег, значит, это феномен денежный. Другое дело, что в краткосрочном периоде на динамику цен и их пропорции могут оказывать влияние разные факторы. Проблема инфляции не в том, что все дорожает, а в том, что разные товары дорожают с разной скоростью. Если бы все дорожало одинаково — товары, услуги, рабочая сила, то просто увеличивалось бы количество нулей, и никто бы особо от этого не страдал: надо было бы периодически проводить деноминации, и все. А так как все происходит неравномерно, возникает проблема. Эта неравномерность на кратких промежутках времени вызывается разными факторами — внешними, внутренними, человеческими, природными…

А если говорить об инфляции 2008 года, продолжатся ли те же самые тенденции?

Основные факторы инфляции текущего года — высокие мировые цены на нефть и продовольствие, возросший чистый приток частного капитала, увеличение государственных расходов, низкий уровень сбережений у населения, то есть почти все доходы тратятся на текущее потребление. Кстати, если бы цены на продовольствие повышались хотя бы темпами прошлого года, то инфляция у нас составила бы чуть меньше 9% (при 8% целевых). В среднесрочной перспективе, и в том числе в следующем, 2008 году, мы ожидаем, что сальдо счета текущих операций будет продолжать ослабляться и, соответственно, замедлится прирост валютных резервов. А это основной фактор денежного предложения. То есть монетарная инфляция должна снизиться. Правда, намечается форсированный рост тарифов на услуги естественных монополий. Мы надеемся, что это не будет служить серьезным препятствием для достижения к 2010 году уровня инфляции в 5 — 6%.

Деньги на игрушки

Низкая доля сбережений у нас из-за низ ких доходов населения или из-за того, что нет надежных инструментов сбереже ния, позволяющих обыграть инфляцию?

Все, к сожалению, чуть-чуть сложнее. Доходы населения все-таки у нас растут. И слава богу, что растут доходы населения. Какое же правительство будет этим обеспокоено? Другое дело, что и мы, и наши коллеги по правительству неоднократно говорили, что у нас доходы населения растут непропорционально росту производительности труда. Так, доходы населения в последние годы растут примерно на 10 —15% в год, а производительность труда — на 5 —7%. При этом лишь 10% доходов сберегается, а остальная часть направляется на потребление. Но когда потребительский спрос растет такими высокими темпами, в два раза превышая темпы производства, возникает ситуация превышения спроса над предложением. Для восстановления баланса на товарном рынке растет импорт и увеличиваются цены. А рост цен, в свою очередь, дестимулирует сбережения. Возникает цепочка «рост цен — снижение сбережений — рост потребления — рост цен».

Кроме того, доходы растут с низкой базы, если мы берем даже начало 90-х, и растут со времен полного отсутствия потребительского рынка — по сравнению с нынешним, поэтому рост доходов направляется на потреби тельские цели. Просто люди набирают себе потребительские товары. И уже не только товары первой необходимости — какое-то пропитание, а нормальные товары среднеев ропейского стандарта уровня жизни. Россия сейчас — уже один из самых крупных потребительских рынков в мире. По прогнозам, мы станем крупнейшим потребительским рынком в Европе в течение ближайших нескольких лет. Скорость смены мобильных те лефонов или какой-нибудь бытовой техники, по крайней мере в крупных городах России, выше, чем в развитых странах. Люди не насытились. Потребительский бум, общество потребления, которые в середине двадцатого века были характерны для капиталисти ческихстран, пришли к нам. Поэтому люди не сберегают — они радуются игрушкам, которые предоставляет научно-технический прогресс. Это хорошо, но среди прочего это еще и инфляция.

На подмогу ЦБ

Представители ЦБ сетуют на то, что они не могут одновременно и за инфляци ей следить, и не давать рублю слишком сильно укрепляться, поэтому говорят: давайте уж выберем что-нибудь одно…

Я прекрасно понимаю представителей ЦБ. Но также представьте, например, члена правительства, который говорит: «Знаете, мы не можем одновременно вам обеспечить и полную занятость, и экономический рост, и активный платежный баланс, и низкую ин фляцию, и политическую и экономическую стабильность. Давайте правительство будет заниматься чем-нибудь одним». Извините, экономика — это непростая наука и требует иногда достаточно нетривиальных решений. При этом действительно в последние годы Банк России стоял перед трудной дилеммой: либо снижать инфляцию, либо в какой-то степени замедлить экономический рост путем повышения курса рубля. Если в целом оценивать денежно-кредитную политику, проводимую в эти годы, можно назвать ее умеренно мягкой. И следствием этого стали не всегда выполняемые цели по инфляции. Зато мы имеем уверенный рост экономики (около 7% в год). Это очень высокий показа тель даже по мировым меркам. Но в любом случае, если будет принято ре шение о том или ином, мягком или жестком, переходе к таргетированию инфляции, это будет отражено в ежегодном документе, ко торый называется «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики». Его готовит ЦБ, согласовывает с правительством и докладывает Государс твенной думе. То есть все ветви власти — и монетарная, и исполнительная, и законодательная — должны прийти к консенсусу.

Меры по замораживанию цен на продук ты могут повлиять на показатели по ин фляции?

Технически это кажется очень просто: берется потребительская корзина, по которой рассчитывается инфляция, и ровно по ней замораживаются цены.

А все остальное дорожает…

Ну а остальное не входит в расчет инфляции. Разумеется, так можно повлиять на инфля цию. Другое дело, как долго эти цены будут держаться искусственно и что будет, когда они разморозятся. Инфляция — довольно условный показатель. Это некий расчет по достаточно условно вы бранной корзине условного потребителя. Да, мы берем этот показатель, потому что знаем, что он считается корректно с точки зрения Росстата — там действительно большая вы борка, действительно по всем регионам, по всем рынкам, по большой группе товаров, но это условный показатель. Он гораздо более условный, чем макропоказатель типа роста ВВП. Потому что в ВВП входит все, а в ин фляцию входит товарная выборка. Наш рас чет инфляции соответствует мировым ме тодикам расчета индекса потребительских цен, но и мировой очень условный. Разные люди ходят в разные магазины и питаются разными продуктами. Впрочем, замораживание цен — это не те ме тоды, на которые в первую очередь рассчи тывает Министерство финансов. Но даже мы понимаем, что это допустимо. Например, когда начинается паника на фондовом рын ке или в банковском секторе, когда люди выводят средства, можно применить некое административное усилие, чтобы погасить панику в зародыше. Точно так же, когда начинают расти цены, у населения высокие инфляционные ожидания, все ждут, что цены будут еще выше. Значит, надо срочно закупаться маслом, солью, спичками и прочим, с прилавков сметаются социально значимые товары, цены на них естественным образом растут — налицо самосбывающийся прогноз. В этом случае можно административными методами погасить волну паники, заявить: все нормально, талонов у нас не будет, в очереди можно не стоять. Но в любом случае это мера чрезвычайная, краткосрочная и ни в коем случае нельзя ею увлекаться.

Многие считают, что выделение денег из Стабфонда институтам развития ока жет инфляционное давление. Так ли это? И вообще, оправдан ли этот шаг — капи тализация институтов развития?

Вопрос надо было задавать раньше. Если уж мы создали институты развития, то надо их капитализировать. А то мы объявим об институтах развития, не дадим им ни копейки, потом скажем, что они ничего не делают… Оправдан ли сам шаг создания институтов развития, я надеюсь, мы скоро увидим и сможем судить, насколько эффективной будет их деятельность. Мировой опыт разный. Есть — и это нас радует — положительный мировой опыт работы и институтов развития, и банков развития, и государственных корпораций.

Собственно, денег-то суммарно на Банк развития, Фонд реформирования ЖКХ и Корпорацию нанотехнологий порядка 640 млрд рублей выделено. Часть из Стабфонда, часть из бюджета. Сейчас, по крайней мере, эти средства помогут окончательно снять вопрос нехватки банковской ликвидности. Будет серьезная подмога ЦБ. И в среднесрочной перспективе, я думаю, уже разговоров о потенциальном банковском кризисе у нас в стране быть не должно. Плюс, говоря об инвестировании средств госкорпораций, мы приняли решение, что в зависимости от макроэкономической ситуации, от состояния платежного баланса Министерство финансов совместно с ЦБ будет институтам развития давать предложения по распределению их вложений в рублевые и валютные активы. То есть, конечно, мы не будем звонить в госкорпорации и говорить, что сегодня срочно покупаем облигации «Газпрома », выпуск такой-то, по такой-то цене, но распределение средств внутри страны и вне страны в зависимости от той же ситуации с ликвидностью, с курсом, с инфляцией, мы давать будем.

Деревья не растут до небес

Сейчас есть какое-то лоббистское давле ние на Минфин, какие-то новые идеи по использованию денег Стабфонда? Или это давление прекратилось?

Никогда не прекратится, поскольку это давление, которое оказывается на любой большой мешок денег. Где бы он ни находился — в Минфине, на улице или где-нибудь в банке, всегда найдутся желающие как-то поучаствовать в распределении.

А теперь «народный» вопрос, про «народ ные» IPO. Некоторые прошли таким об разом, что не все, купившие акции на этих IPO, особенно инвесторы банка ВТБ, до вольны. Спрашиваем, потому что появились возмущенные вкладчики ВТБ…

Надо понимать, что это финансовый рынок. Никто ни из чиновников, ни из руководства ВТБ, Сбера, «Роснефти» не обещал не то что золотых гор, а вообще даже прибыли. Все эти вложения — и Сбербанк, и «Роснефть», и ВТБ — это не краткосрочные вложения. Это все хорошие компании, устойчивые компании и, дай бог, растущие компании. У них все будет хорошо. В том числе и у ВТБ. Надо просто привыкать к тому, что финансовые рынки разные, что деревья не растут до небес.

Александр Комков, началь ник отдела денежно-кре дитной политики Минфи на РФ — об инфляции: «Средний рост денежной массы в 2007 году составил более 50%. Был момент, когда в годовом выраже нии она достигала 60%. Это факт, что в мире нет ни одной страны, в которой денежная масса росла бы на 50 — 60%, а инфляция после этого выражалась однозначным числом. Другая часть факторов, влияющих на инфляцию, — это необходимость проведения реформ. Если нам нужно проводить реформы, значит, необходимо привлекать частный сектор в те области, которые требуют изменений. Чтобы частный сектор туда пошел, нужно, что бы это было ему интересно. Соответственно, чтобы выводить эти отрасли из убытка, приходится повышать тарифы. Если мы повышаем тарифы, это автоматически инфляция. Еще один фактор, на кото рый надо обратить внимание, — это уровень жизни. По большей части у нас население живет достаточно бедно, и малейшее увеличение своих доходов оно на правляет на потребитель ский рынок — потребляет все дополнительные доходы, которые получает».