13 января в Москве прошел «Марш против закона подлецов». Десятки тысяч москвичей протестовали против запрета на усыновление российских сирот иностранцами, вступившего в силу с 1 января. В ответ госпропаганда обвинила протестующих в том, что они ратуют за «продажу наших детей за рубеж».
Патриотический экстаз — обычное прибежище негодяев. Поначалу как бы растерянные от некрасивости кремлевского поручения российские псевдодепутаты аргументировали запрет на усыновление тем, что с детьми в Америке плохо обращаются, а в суды российских представителей не пускают.
Но по мере того как общественное возмущение законом разрасталось, в Кремле развернули «патриотическое» контр-наступление. Какой-то специалист по грязным мыслям придумал мантру, повторенную под копирку полдюжиной народных неизбранников: дескать, участники воскресного марша против «закона подлецов» выступают за продажу российских детей за границу, и это неслыханно в современном мире и несовместимо с гражданственностью.
Специалисты по грязным мыслям хороши тем, что самые ловкие их придумки несут в себе отравленную пулю саморазоблачения. Откуда взялось, к примеру, слово «продавать»? Участники шествия выступали за то, чтобы разрешать детей усыновлять. А вот что за это с иностранцев надо драть деньги — придумали как раз те, кто на другой стороне баррикады. Ну и подведомственные им органы всякого там государственного присмотра и опеки.
И ведь как замечательно работало. Чем выше патриотический дух правительства, тем больше инстанций, которые нужно пройти усыновителям. А чем больше инстанций, тем выше прайс. И чем хуже условия в детских домах, чем бездушнее и казеннее система, с которой усыновители сталкивались, тем больше была их решимость заплатить деньги, чтобы вырвать ребенка из этого патриотического ада.
Экзальтированный патриотизм является прибежищем негодяев, потому что его задача — прикрыть бездушие и корысть. Если бы инвалидов-сирот усыновляли в России, это бы, безусловно, вызывало у нас патриотическую гордость. Не потому, что «дети остаются на родине». А потому, что это свидетельствовало бы о социальном здоровье и благополучии общества. Но не усыновляют. И кто тут должен пострадать — гордость или дети? Ответ «патриота» известен: дети.
На самом деле с начала до конца в своей инициативе с запретом на усыновление Кремль и его охотнорядская пехота рассматривали детей именно как товар. Мы, мол, вам раньше детей продавали, а теперь — после Акта Магнитского — не будем. Как газ Украине. Но это еще только половина истории.
Чем заменить отнятое усыновление? Чем подтвердить патриотизм? Ну, конечно, увеличением бюджетного финансирования. И это еще одна великая скрепа нашей цивилизации — скрепа «патриотизма» и бюджетного финансирования. И тут даже объяснять не надо, почему то дрогнет, то зазвенит голос «патриота»-государственника при словах «бюджетное финансирование». Отгадка эта известна в России всем.
Так что продали все-таки детишек. Обидно, что не за границу, а самим себе.
Tweet
