Новый бренд: русская революция

«Хватит терпеть бесправие!»; «Устроим митинг, а потом забастовку!»; «К нам относятся как к скотам!» — кричит в этом фильме народ. Большой бизнес, он же власть, предлагает свои рецепты решения проблем: «Активистов убрать! И народ после этого сам рассосется»; «Надо, чтобы они боялись с голоду сдохнуть, тогда все будет в порядке».

А началось противостояние с понижения зарплаты. В провинциальном моногороде хозяева завода (которые, конечно, живут и жируют в Москве) решают «оптимизировать расходы». Рабочие в ответ организуют неофициальный профсоюз. Начинают устраивать митинги, планируют забастовки. К хозяевам относятся как к оккупантам. «Разве мы один народ?» — спрашивает главный герой, один из организаторов этого маленького рабочего протестного движения (Сергей Пахомов). Вопрос риторический: если разные слои населения что-то и объединяет, то взаимная ненависть. И страх друг перед другом. Противостояние между хозяевами и рабочими нарастает и приводит к кровавому конфликту, в котором плохо приходится обеим сторонам.

В постсоветское время фильмы с таким сочувствием и вниманием к рабочим были невозможны. Рабочему классу было отказано в прописке на территории искусства: вполне объяснимая реакция на принудительную идеализацию рабочих и колхозниц в советские годы. А в картине Светланы Басковой рабочие — удивительны. Они читают книги, ходят в киноклуб, цитируют Белинского — о том, что Россию спасет «не мистицизм, не аскетизм, а пробуждение в народе чувства собственного достоинства». Хозяева завода (и жизни) считают иначе: «Быдло просто хочет захватить власть».

В эстетическом смысле этот фильм намеренно прост: борьба идеала и карикатуры. Рабочий класс здесь идеализирован, а «богатеи» карикатурно похабны и карикатурно ничтожны. Можно ли представить себе, чтобы фильм, в котором в страданиях бедных обвинены богатые, где трудящиеся приходят к выводу, что лозунг «грабь награбленное» не так уж и плох, был создан в так называемые тучные годы? Вопрос тоже риторический — появление такой картины и ее приезд на Берлинале показывают, как в последние годы изменилась и страна, и отношение к ней. И что искусство, почти всегда зависящее от спонсоров, готово в том числе и «по-марксистски» посмотреть на создавшуюся в стране ситуацию.

Кстати, о современном искусстве. Хозяин завода (Владимир Епифанцев) мечтает собрать коллекцию произведений современного искусства, чтобы стать наконец презентабельным. «Хочу, чтобы эти западные крысы увидели мою коллекцию и уср*лись… Все офисы в Европе увешаны современным искусством, а мой? Что я немцам через неделю буду показывать?» — после этого спича мироед приступает к своим повседневным делам и набирает номер «нужного человека»: «Надо, чтобы нас не досматривали в Мурманском порту… у нас же нет сертификатов и лицензий… а мы грузим радиоактивный металл». И дальше — беспросветные разговоры исключительно о деньгах вперемежку с не очень изобретательным матом.

Речь здесь совсем не о противостоянии «креативного класса» и «Уралвагонзавода» (фильм был задуман до массовых протестов, и в определенном смысле он провидческий). Схема выстраивается предельно четкая: народ ненавидит преступный бизнес, который неразрывно связан с властью. То есть бунт против тех, кто владеет средствами производства, и есть бунт против власти. Так называемому креативному классу в этом боевом раскладе нет места: его функции принимают на себя образованные и творчески одаренные рабочие. Однако же на данный момент реальность распределила роли иначе: «креативный класс» протестует, а, условно говоря, «рабочие» глухо недовольны как властью, так и протестующими, полагая, что «оба хуже».

Если раньше на кинофестивалях, особенно в программах документальных фильмов, утверждался образ России как страны неизлечимо дикой (фильмы Бардина, Звягинцева и Попогребского, конечно, идут отдельной строкой), то теперь у нас появились новые экспортные образы. Для наших художников интерес к фильму «За Маркса…»* — хорошая новость. Теперь атрибуты нового русского протеста можно подвергнуть художественной обработке. Бренд «новая русская революция» может принести дивиденды. Правда, создание произведений на такие темы может обрушить на голову творца не только славу и деньги.

Протестные акции имеют по крайней мере один положительный результат: кинематографический образ России обогатился. Теперь это не только разрушенные деревни и нищие моногорода. Не только сидящий в тюрьме Ходорковский, не только загадочная русская душа, несчастные обладатели которой совершают то неоправданно зверские, то неожиданно святые поступки. Это страна, где актуализируется творчество Горького, где слова Блока «слушайте музыку революции» снова обретают смысл, где формируются новые темы и новые герои. Искусство, ориентированное на отражение социальных противоречий и проблем с уклоном в революционную тематику, окажется в выигрыше — потому что общество погрузилось в глубокий кризис.

Такая вот несправедливость.