«Мозги парализуются в такой ситуации»

Меньше года назад, в июне 2012-го, The New Times опубликовал большой очерк — портрет Владимира Ашуркова*. Начинался он так: «Он окончил лучший вуз России, потом одну из лучших бизнес-школ мира. Работал в одной из самых успешных корпораций страны. Его годовой доход составлял около $1 млн. Когда пришлось сделать выбор между бизнесом и политикой, выбрал Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального, где работает с утра до ночи, не получая ни копейки». На вопрос, не жалко ли было променять комфортную жизнь состоятельного бизнес-менеджера на политику с неочевидным исходом, тогда ответил: «Жить в ладу с совестью важнее денег». И вот в прошлый четверг, 7 февраля, Ашурков принял боевое крещение — в его квартире был проведен обыск, а на следующий день он пришел на свой первый в жизни допрос.

Ну что… Теперь за меня взялись.

Нет, ничего не было. Я сам удивлен. То есть теоретический риск был, но все равно это оказалось достаточно неожиданным.

Нет.

Позвонили в домофон — время без пятнадцати 11 утра. Обыск. Решил дверь не открывать, стал звонить адвокату Вадиму Кобзеву.

Нет. Адвокат приехал минут через 50. Тогда открыл дверь. Они предъявили постановление Басманного районного суда о проведении обыска. Это было очень забавно и интересно, потому что постановление было по делу «Аллекта» (ООО «Аллект», одним из учредителей которого был Алексей Навальный) и СПС — дело против Навального**, которое относится к 2007 году. А я с Навальным познакомился только в 2010 году! И еще в этом постановлении об обыске также написано, что я к этому делу имею отношение, поскольку Навальный является учредителем Фонда борьбы с коррупцией, а я в этом фонде являюсь исполнительным директором. А тут нужно отметить, что моя позиция как исполнительного директора является… Она такая, виртуальная: поскольку я не получаю зарплаты, нет у меня ни договора с фондом, ни строки в штатном расписании. Но это все их не остановило.

„

Честно говоря, да, страшно. Страшно от неопределенности — не знаешь, чем это кончится. Ты сегодня будешь ночевать дома или ты будешь уже там, где-то в СИЗО…

Нет, никак, никогда — голосовал только.

Ну, они просто не заморачивались с тем, по какому делу делать обыск. Наверное, за мной давно была какая-то слежка или наблюдение… Какой-то порог был перейден, и они решили взяться за меня более серьезно. Ну а по какому делу они ко мне пришли, я думаю, это неважно. Это случайно получилось. Они особо не озабочивались тем, чтобы это выглядело правдоподобно.

Ну, сразу мозги немножко парализуются в этой ситуации.

Безусловно.

Честно говоря, да, страшно. Страшно от неопределенности — не знаешь, чем это кончится. Ты сегодня будешь ночевать дома или ты будешь уже там, где-то в СИЗО… Вроде все люди, следователи, такие милые, корректные, вежливые, тихонько записывают в свои бумажки, осторожно все открывают-закрывают. А потом ты оказываешься без каких-то своих личных вещей, без компьютера, без чего-то, к чему ты привык… Чужой человек вас ощупывает по телу. Копается в ваших личных, даже интимных вещах… И ты чувствуешь себя полностью раздетым. И тут ты понимаешь, что ты полностью в их власти. И когда ты видишь, что на основе какого-то непонятного дела, к которому ты вообще не можешь иметь никакого отношения, в твоем личном пространстве делают обыск — ты понимаешь, в каком пространстве произвола ты находишься.

Дверь квартиры В. Ашуркова	Удостоверение следователя СК, пришедшего с обыском, которое он демонстрирует в камеру домофона: Ашурков поместил это фото в твиттере, пока ждал приезда адвоката и не открывал дверь

Где-то пять-шесть.

Главный следователь, два человека, которые занимались именно осмотром помещений, технический специалист, двое понятых — соседи с нижнего этажа.

Сочувственно.

Более-менее да.

Нет, не вытряхивали. Во всяком случае, на пол не бросали — не так, как я читал про обыски в сталинское время. Но все шкафы во всех четырех комнатах моей квартиры, всю одежду, белье — все это они перетряхивали.

Ну, кто их знает. Они взяли в конце концов все компьютеры, все телефоны, в том числе тот, который был в кармане пиджака, iPad, потом какие-то витамины, лекарства им показались подозрительными, которые я в Америке покупал. И еще чай — он был в коробке, в пакетиках, это они тоже взяли.

Не знаю, может, думают, что это не чай, а наркотики.

Никаких ответов мы не получили.

Была домработница.

Я, наверное, не самый лучший человек, чтобы давать советы. Я старался, конечно, чтобы на жестком диске не было ничего особо предосудительного, и в квартире так особо ничего не держал. Но мне кажется, к этому очень сложно подготовиться. Я не готовился, по крайней мере.

Нет.

Скучное и унылое занятие. Я вначале сделал заявление, что в 2007 году работал в Альфа-групп, к СПС и ООО «Аллект» отношения не имел, с Навальным познакомился только в 2010-м, потому оснований проводить обыск и допрос не было и нет. Следователь задал несколько вопросов, ответил, что 51-я статья дает мне право не свидетельствовать против себя.

Нет. Я, кстати, увидел свои витамины и компьютеры запакованные — стоят в том же кабинете, где меня допрашивали.

Жалеть о прошлом — это довольно неблагодарное занятие. Надо думать, что делать, исходя из ситуации сегодняшнего дня. Пока я намерен продолжать то, что начато. Хотя под давлением это непросто.