Сага о невыкорчеванном пне

Чуть больше года назад, в ноябре 2011 года, Первый канал показал сюжет: «Один из лучших учителей Финляндии вернулся в Россию». «Специалистов высокого класса начинают ценить и у нас. Павел Шмаков вернулся, чтобы воспитывать таланты на родине», — объявила диктор Екатерина Андреева.

В Финляндии Шмаков оказался после того, как в 2001 году в его родной Казани был закрыт возглавляемый им Академический колледж — городскому отделу образования он встал поперек горла. Был суд, он признал закрытие колледжа незаконным, но власти на то наплевали. Шмаков тем временем женился на жившей в Финляндии россиянке, выучил финский и устроился учителем в заграничную школу, где и остался на десять лет.

Возвращение учителя Шмакова было триумфальным. Мэр Казани Ильсур Метшин отправился в Финляндию изучать заграничный опыт. Во время экскурсии по одной из ведущих школ его спросили, не хочет ли он познакомиться с лучшим учителем. И тут навстречу мэру вышел его земляк Павел Шмаков — моложавый энергичный человек с почти незаметной сединой в темно-русых волосах, раскованный, обаятельный, уверенный в себе. «Первая мысль была вернуть его любыми способами, потому что именно такие руководители нам нужны. Люди, которые талантливы, любят детей, креативные… и это очень хороший знак, что в Россию возвращается интеллигенция», — делился потом Метшин.

Мэр предложил Шмакову возглавить лицей при Казанском университете. В 2010 году лицей получил статус образовательного учреждения для детей с выдающимися способностями — сюда начиная с шестого класса на конкурсной основе принимают самых талантливых учеников.

Друзья обрадовались возвращению Шмакова, но от идеи возглавить лицей отговаривали. «У нас не было ощущения, что Павел Анатольевич попадет в благоприятную атмосферу», — тщательно подбирая слова, объяснил The New Times поэт Айрат Бик-Булатов, выпускник почившего Академического колледжа. Но Шмаков, что называется, завелся и с головой окунулся в новое дело: открыл круглогодичные курсы, на них мог записаться любой казанский школьник — самых талантливых потом принимали в лицей. Ввел систему коллегиального управления — лицеем руководит совет из двенадцати педагогов. Математик, например, отвечает за информатизацию и оборудование лицея всякими гаджетами, а историк организовывает научные конференции. Возродил институт вожатых — позвал молодых энтузиастов, чтобы они возились с детьми и помогали им. Перестроил систему преподавания английского языка, открыл интеллектуальный клуб и кружок «космических разведчиков».

Проблемы начались, когда Шмаков приступил к воплощению своей главной мечты — открыть при школе интернат для одаренных детей из регионов.

Первый звоночек в кабинете Шмакова прозвучал больше года назад, перед началом второго учебного полугодия. «Я из руководства Роспотребнадзора по Казани. Хочу, чтобы мой ребенок обучался у вас», — услышал директор лицея из телефонной трубки даже не просьбу — это звучало как указание.

«За полтора года моей работы поступило около 80 звонков от разных чиновников. В городе есть несколько инстанций, по просьбе которых обычно принимали детей. Просто звонят и предлагают заочно, даже не показав ребенка, взять его в лицей. Обращались из пожарной инспекции, из инспекции по труду, из Рособрнадзора, из налоговой инспекции, звонил даже руководитель мебельного комбината. Из разных органов прокуратуры, и районной и городской, было пять или шесть звонков», — рассказывает Шмаков. Директор приглашал учеников на собеседование, но в лицей зачислял только действительно способных. Так у него во врагах оказались чуть ли не главные люди города.

Павел Анатольевич демонстрирует доставшийся от предыдущего директора журнал с фамилиями учеников, которых в свое время взяли вне конкурса, то есть по блату. Напротив фамилий — визитки родителей. Так Шмаков выяснил, что из 570 учеников примерно 240 были зачислены «по спискам». Родители некоторых ребят взамен делали «добровольный взнос» на нужды лицея: по данным прокуратуры республики, в 2009 году суммы «пожертвований» составляли от 20 тыс. до 90 тыс. рублей. Чиновники вели себя по-другому. «Чиновники считают, что обучение детей в лицее для одаренных им положено по статусу, как отдых на курорте или шуба для жены», — говорит Павел Шмаков. Этой практике Шмаков решил положить конец.

„

Чиновники считают, что обучение детей в лицее для одаренных им положено по статусу, как отдых на курорте или шуба для жены

Под интернат подготовили один из корпусов лицея, расположенного в историческом здании первой женской Мариинской гимназии Казани. Переоборудование завершилось прошлой осенью, но ввести в эксплуатацию здание до сих пор не удалось. Шмаков рассказывает, что эксперты Роспотребнадзора придираются к мелочам: то потребовали поменять ветхий забор рядом со зданием, то увидели невыкорчеванный старый пень, то заметили большое количество неубранных листьев во дворе. Пожарно-технической комиссии не понравилось, что шкафчики для обуви в раздевалке загораживают эвакуационные выходы. «Но эти шкафчики стоят у нас не первый год: тогда не мешали, почему мешают сейчас? — удивляется Шмаков. — Есть замечания из-за того, что у нас отсутствует лицензия на медицинский кабинет. Я согласен, справедливое требование. Но не во всех школах Казани медицинский кабинет лицензирован, однако к ним претензий нет».

В Роспотребнадзоре утверждают, что директор сам не делает того, что положено. «Наш специалист только посоветовал устранить нарушения. Лицей должен был обратиться в любую аккредитованную лабораторию, чтобы получить санэпидемиологическое заключение и пойти с ним в Роспотребнадзор. Это установленная законом процедура. Пусть хотя бы сделает шаг навстречу. А мелкие нарушения можно и обговорить», — пояснила The New Times главный специалист-эксперт отдела организации надзора по Республике Татарстан Эльвира Миролюбова. Шмаков, которого иезуитская бюрократическая система измотала и смысла которой он не понимает, утверждает, что просил сделать гарантийное письмо от мэрии и открыть интернат с условием, что за месяц все нарушения ликвидируют, когда управление образования выделит на это средства. Но тут встал вопрос, сколько денег потребуется, ведь новые требования можно предъявлять бесконечно: «Каждый раз просят то, чего раньше не просили». Короче, Шмаков попал в чиновничьи жернова.

Еще более серьезные проблемы у директора лицея возникли с городской прокуратурой.

В марте прошлого года за две недели из прокуратуры пришли с пятью проверками. Выявили отсутствие ветеринарной справки на попугая в живом уголке и переполненность классов. «Масса нарушений всех федеральных законов и в первую очередь Федерального закона «Об образовании». Прокуратура Вахитовского района направила три представления в исполком города Казани (муниципальный орган исполнительной власти). Будет поставлен вопрос о привлечении Шмакова к дисциплинарной ответственности», — сказала The New Times помощник прокурора города Казани Людмила Морская. Какие именно нарушения выявлены, Морская уточнять не стала: «Множество и разных. Говорить о них преждевременно».

От прокурорских проверок страдают дети. «Больше всего придираются к расписанию. В прошлом полугодии его меняли каждые две недели: запрещали ставить подряд два урока одного предмета так, чтобы получались пары, как в университете. Расписание дробилось: приходилось готовиться не к трем предметам каждый день, а к семи», — рассказывает одиннадцатиклассник Наиль Ахатов, победитель республиканской олимпиады по физике.

В администрации мэра подтвердили, что в прокуратуре (впрочем, как и в остальных ведомствах) есть «горячие головы», которые хотят Павла Шмакова уволить. «Но мы пока на это не идем», — сказал источник в администрации.

Мэр Казани от участия в судьбе Шмакова устранился. «Все условия для Павла были созданы и создаются по-прежнему. Мы привели его, сказали: «Пожалуйста, Павел Анатольевич, работайте — но что мы можем сделать дальше? — объясняет пресс-секретарь мэра Казани Сергей Лобов. — То, за что они сейчас бодаются, — не в нашей компетенции. У них там свадьба своя, мы в этой свадьбе не участвуем».

Но Шмаков в хороший исход уже не верит. «Скорее всего, эта история закончится моим возвращением в Финляндию». Там, в Финляндии, в квартире с видом на море по-прежнему живет его семья — жена с двумя детьми. «Но я все равно люблю эту страну и этот город, — говорит Павел. — Если я еще могу что-то сделать, я сделаю. У меня на совести те дети из татарской провинции, которые мне поверили, поступили в лицей и приехали жить в интернат».

Но пока идет «своя свадьба», большинство этих учеников, не дождавшись открытия интерната, разъехались по домам. В Казани остались пятеро. Ученица 10-го класса Арина Александрова из Набережных Челнов уже полгода живет у родственников: «Хочу доучиться здесь хотя бы год. Очень неприятно будет возвращаться домой ни с чем. Я не уверена, что гимназия, из которой я перевелась сюда, примет меня обратно. Уже полгода живу надеждой. Учиться в этом лицее и жить в Казани — моя мечта».