Дружина построится в сеть

Борис Воротилин, 39-летний системный администратор Камского политехнического колледжа в Набережных Челнах, недавно стал обладателем уникальной профессии: он — кибердружинник. А дело было так. В январе 2011 года он прочел в Сети новость о создании Лиги безопасного интернета (ЛБИ). «Вот это работа!» — подумал Борис и отправил заявку на вступление в Лигу. Ответ пришел практически сразу: в электронном письме сам исполнительный директор ЛБИ Денис Давыдов поздравил Воротилина с тем, что тот стал первым гражданином РФ, получившим звание кибердружинника.

С тех пор Борис занимается поиском в Сети запрещенного законом контента — на это у него уходит до трех часов в день: «Ввожу в поисковик запросы: «порно», «детское порно», то транслитом, то по-русски в английской раскладке, используя сленговые словечки педофилов — эти нелюди научились шифроваться». Адреса сайтов с нарушениями Воротилин отправляет на сайт Лиги, где в верхнем правом углу стоит кнопка «Сообщить об опасном контенте». Затем сообщение проверяют эксперты ЛБИ и пересылают его в реестр запрещенных сайтов Роскомнадзора. Заблокировать ли ресурс — решают уже в ведомстве. Денег Воротилин за свою работу не получает: ЛБИ — проект, хотя и частный, но некоммерческий и сугубо волонтерский.

Учредил Лигу в декабре 2010 года «Благотворительный фонд Святителя Василия Великого», созданный за два года до того «православным миллиардером» и крупнейшим миноритарием «Ростелекома» Константином Малофеевым. Он же и профинансировал проект, задуманный с благородной целью — искоренить «опасный контент» в интернете, а именно детскую порнографию, пропаганду наркотиков, призыв к самоубийству, незаконную публикацию персональных данных, а также рекламу алкогольной продукции и вредоносное программное обеспечение (компьютерный вирус). Выделяя на своем сайте шесть контент-групп, ЛБИ каждую из них предусмотрительно снабжает ссылкой на соответствующую запретительную статью в законодательстве. С самого начала детищу Малофеева удалось заручиться поддержкой ряда солидных госструктур — от Роскомнадзора до ФСКН и управления «К» МВД. Кроме того, Лигу, по словам ее исполнительного директора Дениса Давыдова, поддерживают такие крупные организации, как МТС, «Вымпелком», Google, Mail.ru и «Лаборатория Касперского». Авторитет проекта среди «слуг государевых», судя по всему, не поколебало даже уголовное дело против Малофеева, заведенное в конце прошлого года за подкуп десяти избирателей в Смоленской области: православный олигарх баллотировался в депутаты в селе Знаменское Угранского района, чтобы занять место в Совете Федерации от администрации региона*. Сегодня ЛБИ, как не без гордости извещает ее сайт, существует при поддержке Минкомсвязи, а ее попечительский совет возглавляет помощник президента РФ Игорь Щеголев.

Впрочем, за два года существования ЛБИ успела прославиться не столько на ниве борьбы с детской порнографией в Сети, сколько откровенными попытками цензурировать содержание сайтов: именно Лига разработала скандальный закон № 139 ФЗ — о «черных списках» интернет-сайтов** и выступила инициатором эксперимента под названием «зона чистого интернета» в Костромской области, где пользователям собирались ограничить доступ к Сети, открыв лишь те сайты, которые ЛБИ сочтет благопристойными.

И хотя костромской эксперимент под давлением общественности провалился, эта неудача активистов ЛБИ нисколько не смутила. «Сейчас мы работаем над новым проектом: скорее всего весной этого года запустим поисковик противоправного контента для автоматического наполнения Единого реестра запрещенных сайтов Роскомнадзора», — рассказал The New Times советник исполнительного директора ЛБИ Валерий Пономарев. И уточнил, что поисковик создается как раз в помощь тем самым кибердружинникам-волонтерам, первым из которых и стал Борис Воротилин. Ведь сейчас таким, как он, приходится отслеживать «опасный» контент вручную.

О том, как именно кибердружинники «вычищают» Сеть, The New Times рассказала саратовский дизайнер Светлана Петелина, координатор ЛБИ по Приволжскому федеральному округу. Она организует взаимодействие местных дружинников с отделами МВД и управлением «К», а также ведет оперативную и агентурную работы: разыскивает в интернете педофильские ресурсы и внедряется в эти группы. Выслеживать правонарушителей Светлана начала пять лет назад, после того как увидела детскую порнографию, случайно открыв ссылку со спамом в сети «Одноклассники». Петелина решила, что правоохранители просто не знают о том, что в интернете распространяются такие видео, и решила им помочь. Но успеха ее инициатива не имела: «Меня считали городской сумасшедшей. Начальник отдела «К» ГУ МВД Саратовской области страдал и краснел, как рак, когда я заходила к нему в кабинет, а потом просил на проходной больше меня не пропускать».

Лишь один сотрудник саратовского управления «К» отнесся к ней с пониманием — Станислав Скусов. Петелиной и Скусову удалось добиться условного или реального срока для семи педофилов. Потом Скусов уехал в Москву, чтобы возглавить проект «Кибердружина» в Лиге, а Петелина вступила в одну из созданных им в Саратове групп и погрузилась в работу. Сегодня счет посаженным педофилам она уже ведет на десятки и всех помнит по именам. Так, благодаря оперативным разработкам саратовской ячейки ЛБИ удалось посадить 29-летнего жителя Балашова Дмитрия Вополева по кличке Босс (его признали виновным в торговле порнографией), на 15 лет отправился в тюрьму вожатый детского лагеря «Россия» Красноярского района Константин Дазиденко. Пять педофилов были пойманы в Белоруссии. Петелина настолько увлеклась своим «хобби», что около года назад потеряла основную работу дизайнера в рекламной фирме: работодателю не нравилось, что женщина в рабочее время пользуется скайпом и ICQ, переписываясь с потенциальными педофилами. После этого Скусов устроил ее в Лигу, выбив для нее оклад — в порядке исключения.

Сколько в Лиге преданных делу активистов, как Воротилин и Петелина, — точно неизвестно. По словам Скусова, «активный костяк — это 1500 человек». А вот Валерий Пономарев называет другую цифру — 400. Всего ЛБИ насчитывает до 20 тыс. участников: в армию кибердружинников автоматически включают всех, кто сообщил о противоправном контенте через сайт Лиги более одного раза.

За прошлый год эти волонтеры направили в правоохранительные органы 1545 сообщений о пропаганде наркотиков в интернете, 26 207 — о детской порнографии. Сколько запросов привели к блокировке сайтов — в Лиге не говорят: итоговый отчет еще не готов.

Лигу интересует не только онлайн, но и жизнь в реале. Рейды в офлайне стали отдельным направлением работы ЛБИ: за прошедший год вместе с управлением «К» волонтеры провели 319 таких операций. 27-летний политтехнолог, москвич Игорь Мангушев, больше известный как один из создателей ультраправого молодежного движения «Светлая Русь», тоже состоит в кибердружине. За последние полтора года его команда из 40 человек осуществила 20 рейдов по «устрашению» педофилов: активисты заводят в социальных сетях фейковые аккаунты несовершеннолетних подростков, переписываются через них с потенциальными педофилами, затем назначают встречу и снимают тех, кто пришел на свидание, на видео. Потом начинается «социальный террор»: видеозаписи с рейдов выкладывают на популярных ресурсах типа YouTube. «Мы занимаемся этим потому, что государство в этой сфере со своими функциями не справляется», — говорит Мангушев. Он тоже утверждает, что денег за работу не получает.

Но не все готовы работать забесплатно. Вокруг ЛБИ концентрируются многочисленные гражданские объединения самого разного толка: движение по борьбе «с развратом, порнографией, противоправной и антиобщественной информацией» «Георгиевский дозор», движение «Стоп! Ублюдки», «Полиция нравов» и прочие. Координатор питерского движения «Набат», именующий себя «Домовой» (имя свое не называет), 40-летний консультант по безопасности и бывший оперативник, рассказал The New Times, что его движение пытается выстроить отношения с Лигой в надежде на финансирование: «Иначе затратное хобби получается: бронежилеты, рации, приборы ночного видения». Активисты Домового не только выслеживают педофилов, делают фото и видео, но даже снимают отпечатки пальцев. Все данные передаются в полицию.

Но сколь благородными ни были цели кибердружинников, неконтролируемый законом «социальный террор» имеет обратную сторону. «Если такое объединение граждан начинает брать на себя полицейские функции, это уже находится вне правового поля. Это все равно что раздать казакам оружие и отправить патрулировать улицы», — сказал The New Times медиаэксперт Антон Носик.

Впрочем, The New Times уже нашел человека, которому довелось столкнуться с противоправными действиями со стороны людей, именующих себя кибердружинниками. «Месяца три назад я познакомился с молодым человеком на сайте Mamba.ru. Этот сайт блокирует страницы несовершеннолетних пользователей, так что я был уверен, что общаюсь с 19-летним парнем — так было написано в его анкете, — рассказал журналу 32-летний Иван Д. — Он назначил мне свидание, мы встретились у метро. На вид ему можно было дать и 20, и 21. Он предложил пройтись и завел меня в глухой двор. Откуда ни возьмись выскочили шесть крепких ребят, сзади, у выхода из двора, стояли еще трое. Меня сбили с ног, отняли сумку, вытащили все мои документы и мобильный телефон, стали орать, что я педофил, так как моему спутнику всего 16. Все это снимала девушка с камерой. Я наконец взял себя в руки и четко им заявил, что я гомосексуалист, но педофилом не являюсь. Что у парня в анкете был указан нормальный возраст. А то, что они делают, — незаконно». Нападавшие довольно быстро пошли на попятную, документы и телефон вернули, предварительно переписав все данные, извинились. И попросили денег «на поддержку кибердружин».

«Дал тысячу — перенервничал, был на самом деле напуган», — рассказывает Иван. Через день ему позвонили. Человек, который отказался представляться, вежливо попросил «еще раз оказать финансовую поддержку», иначе в Сети появятся «глубоко компрометирующие кадры». Иван в жесткой форме отказал: «Пусть выкладывают. Ничего компрометирующего там не было, а то, что я гей, мои друзья и коллеги знают».

Какие функции сохранятся у кибердружинников-волонтеров после запуска «черного поисковика», который сам будет отслеживать сайты с незаконным содержимым, пока неясно. За право разработки программы по заказу ЛБИ соперничают два десятка компаний. Первым претендентом была «Ашманов и партнеры», однако пиар-директор компании Ксения Рыжкова сказала The New Times, что контракта пока нет. По словам советника исполнительного директора ЛБИ Валерия Пономарева, сейчас идут переговоры с компанией Entensys. Ее директор Дмитрий Курашев подтвердил The New Times эту информацию и добавил, что Entensys уже обладает всеми необходимыми технологиями для запуска проекта, останется только настроить систему по пожеланию заказчика. У Entensys есть база из 500 млн русских и зарубежных сайтов, категоризованных по 70 группам (онлайн-казино, сайты для детей и проч.), а также технология фильтрации контента с помощью морфологического анализа. «Анализ всех сайтов домена Ru будет исчисляться миллионами рублей. Но даже приблизительную стоимость пока назвать нельзя», — уверяет Курашев.

В свою очередь, руководитель отдела интернет-решений «Лаборатории Касперского» Андрей Ярных заявил The New Times, что у него вызывает опасение «возможность ошибочного или излишнего применения данного инструментария»: «Хотелось бы, чтобы система работала с «презумпцией невиновности» и реагировала только на «однозначное зло».

Медиаэксперт Антон Носик считает, что инициатива ЛБИ — очередная попытка заработать на дорогостоящем проекте. По его словам, вместо отдельной системы достаточно разработать поисковые запросы для уже существующих поисковиков, чтобы выводить списки подозрительных сайтов и отдавать их юристам на экспертизу. «Если мы говорим о компьютерной программе, которая была бы в состоянии давать юридически валидное заключение о противоправности контента, — это далеко за гранью психического здоровья», — заключает Носик.

Будет ли «черный поисковик» лишь помогать кибердружинникам или программу передадут в ведомство Роскомнадзора и она получит государственную поддержку? «Могу сказать только, что настройки системы будут меняться в соответствии с изменениями в законодательстве. Например, если мы наконец-то дойдем до того, что вообще вся порнография будет запрещена, мы включим ее в программу поиска противоправного контента, — говорит Валерий Пономарев. — Мы создаем «машину», а делать с ней можно все что угодно».