Отмыли на взморье

По данным юристов фонда Hermitagе Capital, больше трети из $230 млн, похищенных из бюджета РФ «группой Клюева» (в нее входили чиновники налогового ведомства, а также офицеры МВД. — The New Times), было прокачано через страны Балтии — Эстонию, Латвию и Литву. При этом через латвийские банки отмыто примерно $63,2 млн (через кредитные учреждения Литвы и Эстонии — $13 млн и $10 млн соответственно). Юристы Hermitagе Capital подали жалобу в Генеральную прокуратуру Латвии еще 30 июля 2012 года. Однако 27 августа Управление по борьбе с экономическими преступлениями Госполиции Латвии сочло, что дата совершения противоправных действий — 2008 год — давно канула в Лету, так что и расследовать тут нечего. И лишь после того, как латвийские журналисты подняли шум, а названия вовлеченных в дело банков в конце сентября были озвучены на местном телеканале TV3, Генпрокуратура отменила решение полиции. В итоге дело № 11816015512 по статье «Легализация преступно добытых финансовых средств, совершенная в больших объемах и в организованной группе» пришлось-таки возбудить. Случилось это 10 октября 2012 года.

Прошло почти пять месяцев. Вроде бы расследование должно идти полным ходом. Ясно, с окончательными выводами спешить не будут. Но предварительные данные и выводы следствия уже вполне можно было бы озвучить. Но нет и этого. Вообще ничего нет. Представитель фонда Hermitage Capital сообщил The New Times, что среди шести европейских стран (собеседник журнала употребил термин «юрисдикции»), в которые аффилированные с фондом юридические фирмы подали жалобы в рамках «дела Магнитского», Латвия — единственная, где правоохранительные органы на удивление пассивны. «В соседних Эстонии и Литве идет профессиональная работа. В других странах (Молдова, Австрия, Финляндия. — The New Times) либо арестованы счета людей, замешанных в этих махинациях, либо есть информация, куда ушли деньги. И только из Латвии у нас по-прежнему нет почти никакой информации», — посетовал собеседник журнала.

Согласно данным Hermitage Capital, около $20 млн прошло через две молдавские фирмы: Bunicon-Impex SRL и Elenast-Com SRL. Еще $43,2 млн были перечислены на счета британской Technomark Business, директором которой значится гражданин Латвии Юрис Витманис. Собственник этой компании — зарегистрированная на Кипре Fynel Ltd, которой, в свою очередь, владеет некто Станислав Горин. Помимо Витманиса содиректорами компании являются трое других граждан Латвии — Эрик Ванагелс, Даниэль Бангерс и Мартиньш Рауда. Все эти личности — не новички на страницах газет: ранее они были замечены среди участников весьма крупных госзакупок в России и Украине.

Так, руководимая Ванагелсом, Витманисом и Гориным фирма Olden Group продала в 2008 году Украине вакцину от свиного гриппа как минимум в два раза дороже рыночной стоимости: «Укрвакцина» оценила общий объем убытков от закупки препарата в $20 млн. Еще одна компания Горина выиграла в 2011 году тендер на поставку Украине буровой нефтяной установки на сумму $400 млн. Впоследствии выяснилось, что реальная стоимость оборудования составляла лишь $248,5 млн.

Балтийский центр исследовательской журналистики связывает имена Горина, Ванагелса и Витманиса с массой других афер, среди которых даже поставка оружия в Южный Судан, причем финансовые транзакции проходили все через те же латвийские банки. Кто же эти люди, через которых прошли миллионы «группы Клюева»?

Если верить публикациям в латвийской прессе, 44-летний Эрик Ванагелс — сотрудник латвийской Полиции безопасности, а зарегистрированная им в Новой Зеландии фирма на паях владела компанией «Материальные резервы» (Materiālās rezerves), которая по заданию МВД зарабатывала деньги хранением машин, отобранных у водителей–нарушителей. А Юрис Витманис — бывший сотрудник Parex Banka, который называют одним из виновников латвийского кризиса-2008: банк тогда пришлось санировать, заняв деньги на международном рынке.

Однако The New Times удалось выяснить, что в бизнес-схеме замешаны два Ванагелса — возможно, отец и сын. Причем именно Ванагелс-страший, 71-летний пенсионер, играл в ней самую деликатную роль, так же как и Станислав Горин, на поверку оказавшийся никому не известным «бизнес-консультантом». Оба зарабатывали тем, что продавали свои личные подписи (автографы) компании International Overseas Services (IOS), которая более десяти лет реализовывала в Риге офшорные компании — то есть, по сути, выполняли функции подставных лиц. А IOS, в свою очередь, была тесно связана с председателем правления того самого Parex Banka Гинтом Пойшем, хотя по закону банк и его сотрудники не имеют права заниматься продажей офшорных компаний.

Как показало расследование Hermitagе Capital, коррупционные российские деньги зачислялись на счета шести латвийских банков — Rietumu Banka, Trasta Komercbanka, Baltic Trust Bank (сейчас объединен с GE Money Вank), банк Paritāte (сейчас называется PrivatBank), Aizkraukles Banka (сейчас ABLV) и Baltic International Bank.

Четыре из шести указанных учреждений (Rietumu Banka, Trasta Komercbanka и Baltic International Bank) — банки с чисто латвийским капиталом, что весьма показательно: местным банкам сложно соревноваться со своими богатыми и влиятельными шведско-финскими конкурентами. Банки с местным капиталом обычно не являются крупными игроками на рынке финансовых услуг и не имеют обширной клиентской базы из числа латышей, делая ставку на клиентов-нерезидентов, преимущественно из России и стран СНГ. С десяток латвийских банков в последнее десятилетие разорились, в живых к настоящему моменту остались немногие, и почти все они упоминаются в связи с «делом Магнитского».

Объемная жалоба Hermitagе Capital не только приводит названия замешанных в деле банков, но и представляет платежные поручения и даже номера паспортов фигурантов «дела Магнитского» с латвийской стороны. Тем не менее правоохранительные органы Латвии информацию британских юристов до сих пор не подтверждают. А если точнее, вообще никак не комментируют ход следствия. Представитель Госполиции Синтия Вирсе лишь сообщила The New Times, что расследование ведется, но подозреваемых на данный момент нет (именно поэтому ни один из перечисленных выше граждан не находится под арестом). Когда следствие завершится, г-жа Вирсе, конечно же, не знает, а посему говорить предметно «не имеет права». 

Не больше осведомленности проявила и Комиссия рынка финансов и капитала (КРФК), чей пресс-секретарь Лайма Ауза заявила The New Times: «Мы (КРФК) провели проверку в рамках своей компетенции. Наши специалисты изучили изложенные Hermitagе Capital факты на соответствие нынешнему законодательству, которое предписывает банкам проверять подозрительные сделки. В одном случае мы констатировали недочеты в оценке клиента, что позволяет наложить на банк штраф».

Все материалы комиссия, по словам г-жи Ауза, передала Управлению по борьбе с экономическими преступлениями. Ни названий кредитных учреждений, транзакции которых изучала КРФК, ни деталей выявленного нарушения Лайма Ауза не назвала, отметив при этом, что счета компаний, связанных с «делом Магнитского», в латвийских банках закрыты.

Представитель генпрокуратуры Латвии Айга Шенберга от комментариев и вовсе отказалась, заявив, что материалы переданы полиции, а прокуратура лишь «осуществляет надзор». В чем именно он заключается? Судя по расплывчатому ответу, в невмешательстве в ход следствия.

Не совсем понятно и какая конкретно структура в Латвии занимается «делом Магнитского». Источник The New Times в латвийских правоохранительных органах полагает, что расследование Управления по борьбе с экономическими преступлениями — лишь «вывеска для народа»: «Трансграничные преступления, в которых задействованы резиденты многих государств, расследует не Госполиция, а Бюро по защите Сатверсме (Сатверсме — Конституция Латвии. — The New Times) и/или Полиция безопасности», — объясняет собеседник журнала. Эти структуры — самые закрытые в Латвии, их деятельность не подлежит огласке, комментариев они не дают. В этом случае представители Госполиции и генпрокуратуры просто «не в теме», так как реально следствие ведут не они.

Впрочем, вопрос, почему расследование идет так медленно, остается открытым. Причин тому может быть масса: от прямой заинтересованности латвийских чиновников до банального непрофессионализма. Так, источник The New Times в банковской отрасли Латвии, пожелавший сохранить анонимность, признает, что Латвия никогда не сталкивалась с расследованиями подобного рода: «К швейцарским коллегам обращаться вроде как стыдно, а у самих просто кадров нет, чтобы расследовать чисто сработанные махинации». Впрочем, Эстония и Литва тоже с масштабным отмыванием средств раньше не сталкивались, к тому же все транзакции, банки, номера счетов и персоналии перечислены в сопроводительных документах Hermitagе Capital.

«Латвия — это такой прибалтийский финансовый центр, нас сложно сравнивать с нашими соседями, — обиделся на сравнение с Эстонией и Литвой президент ассоциации коммерческих банков Латвии Мартиньш Бичевскис, — латвийский финансовый рынок гораздо больше, у нас огромное сальдо и с Россией, и с Европой». А экс-глава той же ассоциации Теодор Тверийонс объяснил журналу, что и банки ни в чем нельзя винить: «Если на счет поступила даже крупная сумма, но сопровождающие ее документы в полном порядке и она не выбивается по объему из среднестатистических транзакций, происходящих ежемесячно, у кредитного учреждения нет оснований для беспокойства. О том, что это «грязные» средства, узнать невозможно, ведь никто в пояснении к платежу не указывает: «Отмывка денег».

Но даже простой анализ транзакций показывает, что банки, безусловно, могли, более того, должны были вовремя забить тревогу и отправить в правоохранительные органы так называемый «Отчет о подозрительной активности» (Suspicious Activity Report, SAR). К примеру, именно такую бумагу должны были бы срочно составить сотрудники PrivatBank, когда на счета их клиента Technomark Business ежедневно стал поступать повторяющийся платеж в $615 тыс. — покуда на счете не накопились $43,2 млн. Плательщик — московское ООО «Дрим Косметикс» — переводил деньги «за ремонт складов». Причем латвийским банкирам ничего не стоило обнаружить, что получатель представлял по месту своей регистрации в Англии нулевую отчетность: эта информация есть в открытом доступе. Почему PrivatBank не сделал этого? Халатность или умысел? Латвийские следователи этого пока не сообщают.

Справедливости ради нужно заметить, что похожие истории есть в банках всех стран, которые попали в поле зрения юристов Hermitage Capital и их коллег. Но вот, к примеру, в той же Швейцарии, объем финансового рынка которой несопоставим с латвийским, прокуратура смогла отреагировать оперативно, заморозив счета одного из фигурантов «дела Магнитского» Владлена Степанова.

Впрочем, некоторые эксперты сходятся во мнении, что за нерадивостью следователей может стоять политическая воля — не расшатывать едва оправившуюся от кризиса латвийскую банковскую систему, сильно зависящую от российских клиентов. Да еще в канун присоединения Латвии к еврозоне, которое произойдет 1 января 2014 года. Немаловажно и то, что практически весь крупный бизнес в Латвии, в отличие от Эстонии или Литвы, контролируется русскими латвийцами, которые так или иначе связаны с российским капиталом. «Не знаю, можно ли говорить о каком-то сильном «русском лобби», но то, что банки тормозят проведение следствия, — это однозначно», — с уверенностью заявил The New Times источник в одном из рижских банков.

Не стоит отбрасывать и версию коррумпированности самих правоохранительных органов. Так, бывший министр внутренних дел Латвии, а ныне депутат Сейма (местный парламент) от оппозиционной партии «Центр согласия» Янис Адамсонс полагает, что давление на следствие оказывают должностные лица, которые сами замарались в сомнительных сделках и не хотят, чтобы эти факты всплыли в ходе расследования. Их имена он называть отказался, сославшись на то, что «суды ему не нужны», но стоит вспомнить, к примеру, того же Эрика Ванагелса, работающего в Полиции безопасности.

Юристы Hermitage Capital тем не менее смотрят в сторону Рижского взморья с надеждой. «Латвия стоит перед выбором: или провести профессиональное расследование, наказав виновных, или оказаться под прессингом Европейского союза, — сказали The New Times в фонде Билла Браудера. — Мы убеждены, что Рига рано или поздно выберет первый путь».