«В дневниках сохранилось то, чего нет в мемуарах»

Пространство чтения все больше завоевывают электронные носители. А я люблю перелистывать бумажные страницы. Электронные и печатные книги — это как кино и театр. Кто-то любит кино, кто-то — театр. Я считаю, что электронное чтение более плоское и примитивное, как американские мультфильмы в 3D, в которых много спецэффектов.

Из прочитанного в последнее время особенно выделил бы двухтомный «Дневник» Любови Шапориной. Она переводчица, художница и создательница театра марионеток в послереволюционном Петрограде. Это первая жена композитора Юрия Шапорина. Всю жизнь до самой смерти в 1967 году она вела дневник. Наверное, единственная женщина в Советском Союзе, которая так откровенно описывает все, что происходило в России в двадцатом веке. Это такой приговор эпохе, жесточайший приговор. В дневниках сохранилось то, что, наверное, из мемуаров выскочило бы — например, как ленинградцы-блокадники обсуждали возможность жизни под немцами и ждали прихода американцев и французов. Когда другие в 30-х годах выбрасывали дневники, опасаясь репрессий, она смогла выстоять, хотя явно рисковала жизнью. Даже описала приемы вербовки, фамилии тех, кто ее вербовал из НКВД. Знала многих, о многих рассказала, в том числе про чудовищные замашки Алексея Толстого, полюбившего пламенной любовью НКВД. Сильнейший документ времени. Я читал просто взахлеб.

Перечитываю «Степного волка» Германа Гессе. Книга о смутном времени в Германии, анализ той эпохи, параллели с тем, что происходит сейчас у нас — неразбериха, сопротивление гражданского общества… Это чтение для укрепления сознания, для понимания, что такое душа в хаосе и как с этим хаосом бороться. Можно сказать, сверхсовременная книга.

Не так давно прочитал архимандрита Тихона — «Несвятые святые». Издание это имело большой успех и огромный тираж. Описывается там монастырь под Псковом, рассказывается про старцев, об их пути в религию. Меня поразила бедность православного богословия. Какая-то внебогословская сущность обрядоверия вот этих старцев, которые были действительно аскетами. Автор выводит только внешние формы — что такое святость, что происходит в Церкви. Книга толстая, написана с таким православным умилением, но кроме этих пузырей умиления — ничего интересного. Надо сказать, что самое сильное там, наверное, эпиграф из Паскаля о приближении людей, которые веруют, к свету. Но цитируя Паскаля, автор продемонстрировал «скромность» своего духа, потому что Паскаль в каждом слове думает, а у автора книги этого нет.

Одновременно, параллельно, читаю «Исповедь» Блаженного Августина и поражаюсь контрасту — такая глубина рассуждений человека, который пришел в религию через покаяние, через осмысление человеческих пороков. При этом его не оставила вера в жизнь. И прозрение его абсолютно гениально. Контраст, который говорит о том, что вера формализированная не дает никаких творческих порывов, а вот личностная вера помогает делать невероятные религиозные открытия.

Только что вышла в прекрасном издательстве Ирины Прохоровой книга «Три путешествия» Ольги Седаковой, на мой взгляд, недооцененной поэтессы нашего времени, глубокого и состоятельного мыслителя. Путешествия в Брянск, в Тарту и на Сардинию, а из них — в разные времена нашей жизни: в 70-е, 90-е, в наши дни. Такие три дороги жизни, три пути, которые открывают, почему развивается или не развивается человеческая душа, какие происходят метаморфозы в сознании, как приходит понимание нового.