Весна будет

Важное слово, да. «Протестное движение», «Протестное голосование», «Анатомия протеста» произносятся постоянно, в любых контекстах и по любому поводу. Волей исторических обстоятельств оно сделалось самым, пожалуй, частотным. По крайней мере в той среде, к каковой я считаю себя причастным.

Это слово употребляют гораздо реже. Видимо, потому, что оно, как считается, имеет отношение не к «народу» и даже не к «обществу», а к отдельно взятому человеку. Что в общем-то правда, но это не мешает моей убежденности в том, что то общее дело, которое так или иначе объединяет всех тех, кого оно объединяет, это не столько «общее дело», сколько личное дело каждого. Для меня, во всяком случае, это так. Потому и слово «достоинство» я полагаю одним из важнейших. Опять же для себя.

Очень близко по значению к слову «достоинство» располагается такое слово, как «самоуважение». Чувство самоуважения (если, конечно, оно имеется в наличии) непременно сосуществует с не менее естественным чувством самосохранения. В определенных условиях (а мы живем здесь и сейчас именно в таких условиях) эти чувства не столько взаимно дополняют друг друга, сколько вступают друг с другом в реальную борьбу. Какое из них оказывается сильнее, зависит не только от «текущей обстановки», но и от персонального темперамента каждого из нас. И тут каждый вправе решать лишь за себя самого.

Это слово прекрасно и в то же время опасно не только способностью опьянять, иногда и чрезмерно, но и безусловной размытостью границ интерпретационного пространства. Но безусловно важно и необходимо для меня это слово хотя бы уже потому, что так много вокруг тех, кто если чем-то и объединен, то прежде всего ненавистью к свободе или презрением к ней.

Мне кажется, что это слово, еще совсем недавно служившее для многих емким символом всего того, что невыносимо, невозможно терпеть рядом с собой, утрачивает свою семантическую энергию.

Сейчас говорят о его рейтинге, падение которого кажется обнадеживающим признаком. А мне вот кажется, что это на сегодняшний день вовсе неважно.

Мне вообще стало совсем неинтересно (еще менее интересно, чем раньше) думать об этом выморочном персонаже. Мне кажется, что происходящее вокруг нас в последнее время уже как-то все меньше и меньше связано с этим именем и этим образом. Конечно, рубильник всей этой «вальпургиевой ночи», этого мрачного карнавала включил он.

Но теперь все раскручивается, как мне кажется, даже помимо его каких-либо намерений и устремлений. А потому и все эти рейтинги-шмейтинги не имеют, по-моему, какого-то особого значения. Его-то рейтинги могут падать теперь куда угодно, а вот рейтинги лозунгов «Мочить пидарасов», «Черножопых вон из Москвы», «Америке кирдык» или «Православие или смерть» от этого ниже не станут. А только, боюсь, что станут и повыше. И тут уже не важен ни Путин, ни его какие-то там рейтинги — хоть высокие, хоть низкие. Он уже не нужен, он сделал свое дело. Он может запереться в Кремле и из-за занавесочки наблюдать за делами рук своих. Ну, до поры до времени, разумеется.

Именно это слово мне кажется самым ключевым из всех ключевых. Это слово — самое главное для всех, живущих в эту эпоху и не утративших еще базового инстинкта свободы и приватного достоинства. Не «борьба», нет — именно «сопротивление».

Я ничуть не осуждаю тех, кто предпочитает «валить», чтобы не тратить свои драгоценные силы на «сопротивление», требующее много усилий, которые могут вполне пригодиться для достижения более позитивных, более полезных и менее затратных целей. Более того, я вполне их приветствую, ибо каждый человек имеет право на счастье в том его значении, какое он вычитывает из этого пышного слова. И да, далеко не все имеют вкус к сопротивлению, не сулящему скорых и эффектных результатов.

Сопротивление — это процесс, совершенно необходимый для нормального, живого и пульсирующего существования многих жизненно важных явлений — таких, например, как культура.

Любой творчески мотивированный человек сталкивается с необходимостью сопротивления в любом месте и в любое время. Но лишь в нашей стране, в нашем государстве — сколь часто ни меняло бы оно своих размеров и названий, — в государстве, основной традицией которого является традиция тотального подавления, тотального насилия и тотального наступления на личную свободу, он сталкивается с ней постоянно.

И эта ситуация, как бы парадоксально до циничности это ни звучало, — для творческого человека ситуация практически идеальная.

Каждый сопротивляется как умеет — в соответствии со своим темпераментом, душевными наклонностями, нравственными и интеллектуальными императивами. Я, повторяю, говорю именно о сопротивлении, а не о борьбе. Сопротивление может принимать и форму более или менее активной борьбы. Но я не люблю борьбу, я ей не верю. Борьба своей целью предполагает победу. А победитель далеко не всегда сохраняет в себе тот же набор чувств и свойств, с какими он вступал в борьбу. Сопротивление надежнее и важнее, по-моему. Потому что важнее всего никому и ни при каких обстоятельствах не позволить внушить тебе, что между нормой и патологией нет никаких различий. Потому что душевное и нравственное здоровье каждого из нас, как и физическое здоровье, напрямую зависит от сопротивляемости организма. Потому что способность сопротивляться — это способность к продолжению жизнедеятельности. Потому что развитое чувство гигиены — одно из важнейших и спасительных для цивилизованного человека.

И наконец, нельзя упустить из виду такое вполне оправданное нынешними сезонными обстоятельствами слово, как «весна», в силу не столько даже климатических, сколько исторических обстоятельств ставшее столь сакральным и столь желанным для всех нас. То прискорбное обстоятельство, что весна в наших широтах всегда фатально опаздывает, всегда не поспевает за «общечеловеческим» календарем, всякий раз вгоняет если не в тоску, то в стойкую меланхолию. Но непреклонная, хотя временами и нетвердая, уверенность в том, что она все равно наступит, придает сил и стимулов жить дальше.

Весна будет!