«Срочно обратитесь к психологу»

08–12.04.2013

Онкопсихологов я вижу редко, но каждый раз обязательно поднимаю им настроение. Первый раз мы встретились во время второй линии химиотерапии: врач собирала материал для диссертации, так что опрашивала всех подряд стационарных больных, увеличивая выборку. Я честно ответил ей на все вопросы, отметив, что в целом к своей лимфоме претензий не имею. Это привело врача в полный восторг — как выяснилось, в ее выборке очень не хватало людей, которые умеют позитивно относиться к раку. Так что я оказался таким ценным для науки человеком, что меня даже показали старенькому академику. На этом и кончилось.

И вот она позвонила мне снова! Оказалось, что она пишет какую-то научную статью, и поэтому ей снова потребовался жизнерадостный умирающий от рака. Я тут же порадовал ее сразу, прямо по телефону: сказал, что женился, что лечусь в Нью-Йорке, что веду колонку в журнале. Мы тут же договорились, что я заполню для нее много тестов, а потом мы пообщаемся по итогам в скайпе.

Приятно быть полезным для науки.

Между тем уже несколько недель я сильно мучаюсь: сперва запорол очередную статью в журнал, практически перестал спать, стало трудно сосредоточиться на теме, вести нормальную, обычную дискуссию. И тут я подумал про очень простую, но почему-то неочевидную для русского человека штуку: «А может, мне к врачу?» Весь мой опыт в области психологии сводился к слышанным рассказам о карательной психиатрии советского времени и онкопсихологам РОНЦа, изучающим меня как экспонат кунсткамеры. Естество противилось.

Так что я сперва нашел и прошел тесты. Выяснилось, что у меня развилась классическая «клиническая депрессия». Она характерна как раз своей незаметностью. Но тест настойчиво советовал: «Срочно обратитесь к врачу!» И я сделал то, чего еще недавно не мог от себя ожидать: на очередном приеме сказал врачу-онкологу: «Знаете, у меня тут некоторые новые симптомы…»

«Это неудивительно, ведь у вас рак, вы тут один! Я выпишу рецепт, это поможет, но если будут какие-то проблемы — обязательно скажите!» За два года лечения рака в России у меня ни разу не возникало желания обратиться за помощью. Не потому что она не требовалась. Просто психологи встречались редко и были заняты только своими диссертациями.