Владимир Акименков: «Меня волнует судьба других узников»

К Владимиру Акименкову в СИЗО №5 "Водник" мы пришли в пятницу 19 апреля. Говорят, это одно из самых лучших СИЗО города, там даже недавно был косметический ремонт. Попала я к Владимиру через 3 часа после того, как мы пришли, потому что были неправильно оформлены бумаги — почему-то было указано СИЗО №1 вместо СИЗО №5,  куда мы и приехали. Нам сказали, что это вина Совета по правам человека при президенте России, но в общем-то, мне было все равно. Я просто очень боялась, что нас выгонят и скажут приезжать в следующий раз.

Где-то к восьми вечера мы попали к Владимиру. Свидание происходило при конвое, мы не были один на один, нас сопровождали два конвоира, начальник тюрьмы и начальник медицинской службы. Справедливости ради должна сказать, что охранники и начальство вели себя очень прилично, ни одного грубого слова не сказали, открывали перед нами двери и не ушли, пока не ушли мы, а мы ушли в половине десятого вечера. 

Акименков был босой, в резиновых шлепанцах, в тренировочных штанах, в рубашке с короткими рукавами, так как в камере было жарко и душно, тогда был один из первых теплых дней. Он сидит в четырехместной камере на верхней шконке слева — это  единственная кровать, заваленная газетами и журналами, хотя он плохо видящий, с врожденной атрофией зрительного нерва. В камере висит большая табличка, стенд с информацией, я у него спросила: "Что ты видишь?". А он видит только первые большие буквы "ИНФОРМАЦИЯ". Боится пользоваться очками, сам говорит: "Я при чтении использую последние ресурсы и боюсь привыкнуть к очкам". Но нам удалось убедить его, чтобы ему принесли из дома очки, чтобы он читал свою прессу.

Несколько месяцев назад Владимира перевели из СИЗО-5 в больницу СИЗО "Матросская тишина" для освидетельствования. Врачи установили, что ухудшение зрения с момента поступления в тюрьму не обнаружено. Как он видел плохо до — так он видит плохо и сейчас, согласно документации. У него врожденное тяжелое заболевание, которое рано или поздно приводит к резкому ухудшению зрения или полной слепоте. Эффективного лечения этого заболевания пока нет. Естественно, что пребывание в тюрьме повлияет на развитие заболевания — там полуподвальное помещение с круглосуточным искусственным освещением.  Еще там ведется видеонаблюдение, мне охранник сказал, что Акименков после отбоя читал, то есть ночью свет не выключается тоже.

Газеты он читает как читают их  старики — подносит очень-очень близко к глазам. Я не запомнила, какие конкретно газеты он читал, потому что у него на шконке их было очень много, и он так просил еще прессы. Некоторые газеты в СИЗО  не принимают, хотя я знаю, что Росузник посылает ему прессу. Как только он сказал, что ему выписали  какие-то еще газеты, то  начальник СИЗО сразу поинтересовался: а есть ли на них квитанции. Так что если ему выписывают газеты, то надо обязательно прилагать квитанции — без них не примут, таково тюремное правило.

Владимир мне показался  очень вялым, ближе к апатии. Особенно это заметно, если сравнить его с соседями по камере. Его соседи- трое,   обвиняемых по экономическим преступлениям, так вот у них на лицах надежда, они улыбаются, активно себя ведут. А у него несколько отсутствующий вид, но я бы не назвала его подавленным, скорее просто очень спокойным. Видно, что он устал, потому что сидит с 1 июня и арестовали его как раз в день рождения. 

Спросила, как у него дела. Сказал: "Ну ничего. Меня волнует судьба других узников". Гулять он не ходит — хотя в день положено час прогулки. Но я так понимаю, что нет желания. В окошко смотрит, но там даже деревьев не видно, только кусок неба, камера ведь в полуподвале.

Никаких показаний Владимир не дает, ссылаясь на  51 статью Конституции, то есть не сотрудничает со следствием. Как я поняла, он ничего не боится, очень ровно и спокойно себя ведет. Он в ожидании суда, завтра (23 апреля) будет пересмотр дела по продлению содержания. Он удивился, что арест будут продлевать еще раз. Ведь совсем недавно уже было заседание суда по продлению. Он спросил меня: "А почему вызывают, если только что открыли?" Это был единственный вопрос, на который я не смогла ответить. И я поняла, что он немного… даже не испуган, а удивлен.

Наша встреча длилась порядка 10-15 минут. Владимир передал благодарность тем, кто его поддерживает. Сказал: "Передавайте мне не еду, а если можно, любые источники информации — газеты, журналы". Еще он ни на что не жаловался, и эта удивительная покорность оставила самое тяжелое впечатление.