Павел Астахов: человек, который меняет кожу

«У нас общие ценности. Общие цели. Общие принципы. Общая Вера. И общие противники» — такую запись в своем твиттере Павел Астахов сделал 9 апреля 2013 года под фотографией, где ему пожимает руку сам Владимир Путин.

У Астахова и Путина действительно много общего — оба выходцы из КГБ, оба занимаются боевыми искусствами: Путин — дзюдо, Астахов — карате. Даже уволились из КГБ они в один день — 19 августа 1991 года. И обоим пришлось заново завоевывать лояльность корпорации: только Путин, бывший соратник Анатолия Собчака, сделал это в 1999 году, когда стал преемником Бориса Ельцина на посту президента, а Астахов значительно позже. Какой путь пришлось пройти некогда либеральному адвокату, который в 2000 году защищал американского шпиона Эдмонда Поупа и олигарха Владимира Гусинского, а в 2007 году возглавил движение «За Путина» — The New Times хотел спросить об этом самого Павла Астахова, но руководитель пресс-службы омбудсмена Ренат Абдеев ответил: «Мы не заинтересованы в имиджевом интервью».

О семье Астахова мало что известно. Сам он утверждает, что среди его дальних предков — великий польский поэт Адам Мицкевич. С особой гордостью вспоминает о деде по материнской линии — Григории Георгиевиче Червякове, высокопоставленном чекисте из ближнего круга Вячеслава Менжинского, главы ОГПУ в 1926–1934 гг. Но в архивах «Мемориала» информации об этом человеке нет.

Немного известно и о родителях: отец, по его словам, работал «чиновником в полиграфической сфере», мать была педагогом. Астахов родился в 1966 году, в семье помимо него были еще двое детей — старшая сестра Елена и младший брат Алексей. Жили в подмосковном Зеленограде. Учился Астахов на четверки, ходил в секции пулевой стрельбы и троеборья. Один из его одноклассников рассказал The New Times, что в школе была известна история, когда отец Астахова хотел за что-то наказать сына, замахнулся на него и… в результате сломал себе ногу. «Впрочем, Паша мог это и выдумать», — добавляет одноклассник, говоривший на условиях анонимности. Занимался Астахов и общественной деятельностью — состоял в комсомольском отряде «Дзержинец». Такие отряды в сопровождении участкового ходили по районам и следили за соблюдением порядка.

Сразу по окончании школы в 1984-м Астахов пошел в армию, служил на советско-финской границе. Погранвойска тогда, как и сейчас, находились в ведении спецслужб. Там ему и предложили пойти учиться в Высшую школу КГБ: в 1986-м он поступил на факультет контрразведки, где одним из его преподавателей был Николай Панков*, ныне — генерал армии, статс-секретарь и замминистра обороны. Во время учебы Астахов особое внимание уделял шведскому языку**, рукопашному бою и дзюдо. Уже тогда проявлял неплохое политическое чутье. Так, в 1988 году комсорг курса и член КПСС Астахов крестился. А в день, когда начался августовский путч, молодой лейтенант подал рапорт об увольнении из органов. Уволили его с той же формулировкой, что и Путина — «в связи с переводом в народное хозяйство».

«Да, страна стала распадаться, и шустрые ребята, такие как Астахов, понимали, что здесь уже ловить нечего, — говорит генерал-майор ФСБ в отставке Алексей Кондауров, который сам ушел с Лубянки в 1994 году. — Это увольнение характеризует его негативно, потому что так поступали конъюнктурные люди».

Из КГБ Павел Астахов отправился прямиком в бизнес. В начале 90-х, по его собственным рассказам, отставной лейтенант работал юристом в московском представительстве ярославской авиакомпании «Авиа-Русь» и имел какие-то дела в Испании. The New Times обнаружил испанскую компанию, совладельцем которой с большой долей вероятности был Астахов — CODIMARA SL в провинции Аликанте. Компания зарегистрирована в апреле 1990 года, то есть когда Астахов еще учился в Высшей школе КГБ. Эта фирма занималась экспортом-импортом автомобилей, продуктов питания, косметики, бытовой техники, строительных материалов и мебели. Последнее ее зарегистрированное действие датировано 29 сентября 2004 года (поступление бюллетеня № 186) — в это время Астахов уже возглавлял собственную коллегию адвокатов. В пресс-службе омбудсмена его причастность к бизнесу в Испании The New Times не подтвердили.

С 1994 года начинается его адвокатская карьера. Вступить в Московскую коллегию адвокатов с ходу не удалось — потребовалось почти девять месяцев, чтобы Астахова приняли. Сам он объяснял это тем, что подозрение вызывало его чекистское прошлое. «В адвокатской среде к выходцам из структур всегда относились прохладно, — говорит адвокат Роберт Зиновьев. — Потому что они, как правило, занимались «решением вопросов», используя старые связи, а не нормальной работой». В 1995-м Астахов получил первый крупный заказ — стал защитником Валентины Соловьевой, основательницы финансовой пирамиды «Властилина», в которую вложились многие влиятельные чиновники и звезды шоу-бизнеса. Дело было проиграно, но часть денег вкладчикам удалось вернуть, а Соловьеву в итоге выпустили по УДО. В адвокатской среде поговаривают, что у Астахова уже тогда сложилась репутация человека, умеющего ходить по кабинетам. Но настоящая слава пришла к нему в 2000 году, когда он почти одновременно взялся за два громких дела, которые имели государственное значение и широко освещались в СМИ.

Первым стал процесс против американского бизнесмена Эдмонда Поупа, обвиненного в шпионаже. ФСБ арестовала его 5 апреля 2000 года, через две недели после президентских выборов. «Астахов нечестным путем добился, чтобы его допустили до этого дела, — рассказал The New Times адвокат Генрих Падва. — Он списался с американской стороной, с какими-то бизнесменами, обещал, что поможет, говорил, что у него есть связи. И те убедили Поупа отказаться от блестящего адвоката, к сожалению, ныне покойного (Михаила Гофштейна. — The New Times). В результате Поупу присудили 20 лет колонии строгого режима. Паша загубил это дело».

Поуп тюрьмы все же избежал: президент Путин помиловал американца, его выслали в США, а Павел Астахов назвал это решение президента «высшим актом гуманизма». Есть версия, подтвердить или опровергнуть которую может только сам Астахов: взяться за дело Поупа его попросили с самой Лубянки, и примерный сценарий его развития был известен заранее. Адвокат Генри Резник в разговоре с The New Times сказал, что у него тоже есть подозрения, что Астахова «назначили».

Вторая история связана с холдингом Владимира Гусинского «Медиа-Мост». 11 мая 2000 года, через четыре дня после инаугурации Путина, сотрудники Генеральной прокуратуры и ФСБ ворвались в офис «Медиа-Моста». Причина маски-шоу — уголовное дело, возбужденное против холдинга. Астахову якобы позвонили друзья из программы «Криминал», и он примчался на помощь, выступив перед телекамерами в качестве защитника журналистского коллектива. После этого его пригласили в команду адвокатов Гусинского, которую возглавлял Генри Резник. «Он показался мне человеком с хорошей речью, который может выполнять задачу «говорящей головы», — рассказывает Резник. — Он должен был разъяснять СМИ ход дела». Естественно, сразу пошли разговоры, что Астахова «внедрили» через службу безопасности компании, однако бывшие сотрудники холдинга это отрицают. «Служба безопасности состояла не из бывших гэбистов, а из бывших ментов, — говорит Евгений Киселев, в то время занимавший пост генерального директора телекомпании НТВ. — Кроме того, Астахов не играл серьезной роли. Он скорее был таким пиар-менеджером».

Свою репутацию либерала, порвавшего с темным чекистским прошлым, Астахов подкрепил учебой в школе права Питтсбургского университета. В 2002-м он вышел из дела Гусинского и поехал с семьей в Америку. Один из его преподавателей, директор Центра международного юридического образования (CILE) Питтсбургского университета Рональд Брэнд рассказал The New Times, что молодой адвокат привлек их внимание участием в деле Поупа и получил приглашение на учебу. В Питтсбурге его запомнили как человека «яркого» и «амбициозного». Он окончил одногодичную магистерскую программу***. Кто платил за обучение — неизвестно. Генри Резник сказал The New Times, что Астахов вроде бы брал кредит, чтобы оплатить поездку.

По возвращении он снова окунулся в адвокатскую практику. Адвокат Игорь Трунов, которому доводилось видеть Астахова в деле, отмечает его прекрасное знание международной практики: «Он умело апеллировал к решениям Европейского суда». Но у журналистов Сергея Доренко и Елены Масюк был негативный опыт сотрудничества с Астаховым. Обоим он сам предложил свои услуги и обещал, что будет защищать их бесплатно. Обе истории закончились одинаково: раздав интервью прессе, Астахов практически забросил дела, и от его услуг пришлось отказаться. Да и бесплатными они не были: Масюк платила по $2 тыс. в месяц помощнице адвоката, а Доренко потом узнал, что деньги за его защиту Астахов пытался получить у опального олигарха Бориса Березовского. «Он летал к нему в Ниццу, намекая, что защищает меня, жертвуя всем, — сказал Доренко The New Times. — Честно говоря, я так и не стал спрашивать Березовского, дал ли он ему денег».

Говорят, Астахов блестяще справлялся с исками о защите чести и достоинства. Собеседники The New Times называют астрономические цифры его гонораров — от $500 в час. Он защищал таких людей, как председатель Счетной палаты Сергей Степашин, тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков и его супруга Елена Батурина.

Адвокат Генрих Падва сказал The New Times, что, несмотря на обилие громких имен в резюме Астахова, по-настоящему серьезных дел в его практике было не так уж много и успешной ее назвать нельзя. Возможно, поэтому Астахов в середине нулевых сделал ставку на телевидение. По словам Генри Резника, с началом телекарьеры адвокатская практика Астахова, по сути, и закончилась: «Он вел на РЕН-ТВ программы «Час суда» и «Три угла с Павлом Астаховым». Совмещать адвокатуру и ТВ невозможно. Насколько я понимаю, его дела стали вести помощники». Сам адвокат свои программы называл просветительскими и благотворительными. Но бывший редактор программы «Час суда» Александр Гриценко рассказал The New Times, что «вокруг одной съемки крутились сотни тысяч долларов»: «Поэтому я сомневаюсь в том, что Астахов это делал бесплатно». Параллельно адвокат писал книги, в основу сюжетов которых ложились громкие дела из его практики — «Рейдер», «Мэр», «Шпион» и т.д. Прототипы героев при желании легко узнаваемы. К примеру, прототипом главного героя романа «Мэр» по фамилии Лущенко стал бывший мэр Волгограда Евгений Ищенко, которого Астахов защищал в 2006–2007 годах. Есть в этих книгах и герой, похожий на самого Астахова, тоже адвокат: «Этот Артем Павлов лезет везде где ни попадя <…> Сквозной персонаж», — характеризует своего героя сам автор.

Без Астахова не проходило ни одно громкое светское событие. Загорелый, белозубый, в костюмах итальянских брендов Brioni или Francesco Smalto. Всегда под руку с красавицей женой. Иначе как «гламурным адвокатом» его в прессе уже не называли.

Известность дала Астахову возможность перейти на новый карьерный уровень. «В нулевых многие хорошие адвокаты пошли во власть, того же Барщевского можно вспомнить, — говорит Генри Резник. — Это закономерный процесс. Из бизнеса ведь люди тоже стали уходить в госструктуры». «Он легко завязывал знакомства. Подходил к известным и влиятельным людям на всех светских приемах, начинал разговор так, словно знает человека сотню лет, — говорит политолог Станислав Белковский. — Когда я работал на Кремль, мы много раз пересекались, и он был со мной очень дружелюбен. Но как только я перестал быть кремлевским политтехнологом, Астахов потерял ко мне интерес».

Но чтобы вписаться в новую власть, Астахову нужно было отречься от либерального прошлого и заново доказать бывшим коллегам по «конторе», что он — свой. Летом 2007-го аполитичный адвокат неожиданно основал и возглавил движение «За Путина». Говорят, к этому времени он уже был знаком с замглавы кремлевской администрации Владиславом Сурковым. «Это был проходной политический проект. За Путина тогда и так были две трети страны. Астахов и его команда выступили в качестве группы разогрева перед выборами 2008 года», — рассказал The New Times политтехнолог Глеб Павловский. По его словам, Астахов подходил идеально: во-первых, нужен был человек из публичной элиты, который не испугается показаться смешным. Во-вторых, сама фигура адвоката вызывает доверие у населения. И наконец, «благодаря школе КГБ он вызывал доверие и наверху».

Заслуги Астахова оценили: уже в декабре 2007-го он получил место в Общественной палате, а в 2008 году его ввели в общественный совет при ФСБ. Но ему явно хотелось большего. По словам источника The New Times, работавшего в то время в администрации президента, обсуждались должности уполномоченного по правам человека (этот пост занимал и занимает Владимир Лукин) и уполномоченного по правам ребенка при президенте, которую тогда еще только собирались создать. «Но место Лукина — это уж было слишком сложно устроить», — утверждает источник. С должностью детского омбудсмена все тоже было непросто: на новый пост претендовал Алексей Головань, уже семь лет работавший уполномоченным по правам ребенка в Москве. Головань и был назначен в сентябре 2009 года, но через четыре месяца вдруг ушел «по собственному желанию». Говорят, в ход пошли сугубо чекистские методы — был предъявлен компромат. Место освободили под Астахова, который до 2009 года к защите интересов детей никакого отношения не имел.

Уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ — госслужащий с крайне ограниченными возможностями. Он имеет право проводить проверки в детских учреждениях и обращаться в различные ведомства со своими рекомендациями. Но он не распределяет финансы и не может снимать руководителей учреждений, а вправе только дать им те или иные характеристики. Тем не менее свои особые рычаги у Астахова есть. «Он мстительный, делает и устные, и письменные доносы в администрацию президента, — рассказали The New Times в Общественной палате. — После совещаний с Дмитрием Медведевым любит остаться в комнате для личной беседы с председателем правительства».

На посту детского омбудсмена Астахов прославился внезапными инспекционными проверками детских учреждений и участием в антипедофильской кампании*. А главное детище Астахова — договор между Россией и США об усыновлении, подписанный в июле 2011 года. Но не успел он толком вступить в силу, как Астахов в 2012 году стал одним из главных сторонников «закона Димы Яковлева», принятого в ответ на американский акт Магнитского. «Он делал год эти соглашения с Америкой, потом раз — и оборвал. Это явно кремлевские игры, и он заигрался», — сказал The New Times глава общественной организации «Право ребенка» и член Общественной палаты Борис Альтшулер.

Астахову защита антимагнитского закона и раскрученная им история с трехлетним Максимом Кузьминым, чья смерть в США была фактически использована для оправдания этого закона, дались непросто. Он настроил против себя значительную часть той среды, в которой вращался. «Вы же понимаете, что Пашу попросили поддержать этот закон. Он сам отец троих детей, — говорит на условиях анонимности человек, близкий к семье омбудсмена. — Ему сказали «Надо!», и он взял под козырек». Астахов стал искать понимания в среде популярных людей, резко выступавших против «закона подлецов».

1 марта с уполномоченным по правам ребенка встречалась бывшая телеведущая телеканала СТС Татьяна Лазарева — она хотела попросить Астахова вступиться за тех русских детей, которые по решению суда должны были отправиться в Америку к приемным родителям, но процесс был приостановлен в связи с принятием антимагнитского закона. «Про этих детей он ответил коротко, что в курсе проблемы, — сказала Лазарева The New Times. — Павел рассказывал, что полномочия его крайне неопределенные, много времени уходит на поездки по стране и попытки собрать статистические данные. Приводил конкретные примеры своей помощи детям. Было очевидно, что он действительно старается принести пользу. Но также было ясно, что человек он подневольный. Проблему детей, которые должны были уехать, он решить не смог, и я понимаю, что у него просто не было таких возможностей».

Впрочем, отбиваться от критиков Астахову приходилось не только из-за «закона Димы Яковлева»: публичные скандалы вокруг детского омбудсмена возникали регулярно.

Так, в апреле 2012-го ему пришлось оправдываться за старшего сына Антона, который, находясь в нетрезвом состоянии, попал в ДТП на своем BMW. Астахов-старший, который до этого мог Антоном лишь гордиться (еще бы: выпускник Оксфорда, успешный бизнесмен, среди его друзей на Facebook — оба сына Бориса Ротенберга!), заявил, что инцидент раздули СМИ, ДТП было мелким, и если сын действительно виноват, то ответит по закону. В итоге заминать дело не рискнули, и Антон Астахов лишился прав на полтора года.

В начале этого года любимой темой для блогеров стала шикарная вилла в Каннах, на Лазурном Берегу, где, как выяснилось, подолгу живут жена и дети главного борца с «продажей российских малюток за границу». Астахов тогда объяснял, что снимает этот дом, но в его последней декларации за 2012 год об этом нет ни слова: там значится лишь находящаяся в пользовании у жены 176-метровая квартира в Монако. Из декларации Астахова также известно, что у его семьи есть еще пять квартир (одна из них находится в пользовании, еще одна — в собственности лишь на 1/3), земельный участок (4700 кв. м), гараж и несколько автомобилей: две Audi A8 (стоимость каждой от 4 до 6,5 млн рублей), Audi Q-7 (стоимость от 2,7 млн рублей) и Porsche Cayenne (от 3 до 8 млн рублей).

Ну и, наконец, самый свежий скандал — на популярную ныне тему плагиата в диссертациях. Кандидатскую Астахов начал писать еще во время учебы в США и успешно защитил ее в Московском университете МВД России в конце 2002 года. Еще через четыре года там же защитил и докторскую. Журналист Сергей Пархоменко и участники интернет-проекта «Диссернет» проверили обе работы на предмет плагиата и выяснили, что почти 80% своей докторской Астахов без ссылок заимствовал из других источников, в том числе и из собственной кандидатской. Проверку кандидатской работы в «Диссернете» еще не закончили, но из первых 100 страниц в ней заимствованы, как утверждают расследователи, почти 60.

Астахов обвинения в плагиате отрицает. Дважды журналисты спрашивали его, кто был научным руководителем его диссертации. И дважды он вспомнить фамилию не смог. Довольно странный провал в памяти, особенно с учетом того, что научным консультантом его второй работы был сам начальник Московского университета МВД России, генерал-лейтенант Владимир Кикоть, который сейчас возглавляет Управление президента РФ по вопросам госслужбы и кадров.

The New Times пытался связаться с Кикотем и другими людьми, принимавшими кандидатскую и докторскую работы Астахова, но почти все они внезапно заболели или ушли в отпуск. Ответил лишь оппонент Астахова по кандидатской Сергей Рожнов: «Первая работа была очень давно, тогда еще не было этой электронной системы проверки на плагиат. Я, когда читал работу, обращал внимание на сноски, которые показывали, что, как и любая гуманитарная работа, она базировалась на других работах, а что там в каком объеме — я не обращал внимание. В любом случае уверен, что на первой защите все было так, как положено».

В феврале этого года в СМИ появилась информация, что кресло под Астаховым зашаталось: его поспешные выводы об «убийстве» американцами Максима Кузьмина осудили даже в Кремле, а пресс-секретарь президента Дмитрий Песков предложил «умерить эмоции». В интернете стали собирать подписи за отставку омбудсмена. Пошли разговоры, что Астахову вскоре придется вернуться к прежней работе. Благо что он по-прежнему является президентом «Коллегии адвокатов Павла Астахова».

Однако Путин своего человека не сдал и даже публично выразил ему поддержку. И перспективы Астахова в Кремле теперь считают неплохими.

«Важной фигурой во власти Астахова назвать нельзя, к Путину он запросто не заходит, зато у него хорошие отношения с Сергеем Ивановым, руководителем кремлевской администрации, тоже выходцем из КГБ. Он маленький, но нужный человек, который не участвует в контроле над финансовыми потоками, — говорит источник The New Times в администрации президента. — Должность у него сейчас хорошая, и ее главный актив — публичность. Кроме того, он разработал программу «Россия без сирот», которую Минфин пока завернул. Плюс Астахов обсудил с Путиным возможность создания отдельного ведомства по усыновлению. Это все реальные деньги — речь идет о десятках миллиардов бюджетных рублей. Вопрос только в том, как скоро он их получит и не нужно ли для этого сделать еще что-нибудь полезное».

В лояльности и исполнительности Астахова сомневаться не приходится — он никогда не был человеком четких политических убеждений: «Я даже сейчас не знаю, какие у него убеждения, — говорит Генри Резник. — А вы знаете?» Так что в нынешнее время политически мотивированных процессов и арестов Павел Астахов вполне вписался. Впрочем, подстраиваться под ситуацию ему прекрасно удавалось всегда.