Команда «Газы!» дана для всех.
Россия верит в то, что высокие нефтяные цены — это надолго. А поскольку стоимость газа зависит от стоимости нефти, «Газпром» будет продавать «голубое топливо» в страны СНГ по завышенным ценам.
Это может привести к потере рынков
Владимир Милов
директор Института энергетической политики
Бурный процесс перевода бывших республик СССР на «европейские» расценки поставок газа заставляет пристальнее взглянуть на то, каким образом сегодня формируются цены на газ, поставляемый «Газпромом» в Европу. Пока что в отношении импортируемого Европой газа доминирует один довольно примитивный механизм ценообразования — опосредованная привязка цен на газ к мировым ценам на нефть. Этот механизм давно уже устарел и подвергается сегодня серьезной и обоснованной критике.
Отвязавшийся газ
Сама по себе привязка цен на газ, поставляемый в Европу из СССР и других стран, к корзине энергетических продуктов, основу которой составляет нефть, сформировалась в начале 1970-х годов. Тогда она казалась логичной: нефть и газ напрямую конкурировали в качестве топлива для электростанций, а кроме того, международная торговля газом была совершенно неразвита и внутри газовой индустрии не существовало рыночных ориентиров, с которыми можно было бы сопоставлять контрактные цены. В 1973 году объем трансграничных операций по торговле газом, по данным Международного энергетического агентства, составлял всего 7,5% от его мирового потребления — газ был в основном внутренним товаром для стран, располагавших его запасами.
Но времена изменились. После «нефтяного шока» 1970-х годов развитые страны практически перестали использовать продукты переработки нефти для выработки электроэнергии. Если в 1973 году доля нефти в структуре источников электроэнергии в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) составляла 26,7%, а доля газа — 12,7%, то сегодня роли кардинально поменялись: на нефть в топливном балансе электроэнергетики ОЭСР приходится всего 5%, тогда как на газ — 17,3%. Нефть больше не является массовым топливом для электростанций, а мазут, продукт ее переработки, играет всего лишь резервную роль. Экономический смысл в увязке цен на газ с нефтяными котировками исчез.
К тому же газ стал вполне международно торгуемым товаром: доля интернациональной торговли газом в структуре его общемирового потребления выросла до 30%. Сформировался развитый рынок сжиженного природного газа, позволивший странам-потребителям импортировать его откуда угодно. Страны ЕС сегодня ввозят газ из Катара, Омана, Нигерии, Тринидада и Тобаго. В Европе начал активно развиваться рынок краткосрочной (спотовой) торговли газом, где конкурирует газ из самых разных источников: Северного моря, Норвегии, России, Алжира, Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки.
Однако пока привязка цен на газ к мировым ценам на нефть сохраняется. В результате европейские цены на газ в последние годы бьют рекорды вслед за нефтяными ценами, хотя никаких рыночных оснований для этого нет. Цены газового импорта на протяжении трех лет составляли около $250 за 1000 кубометров, а перспектива роста цены на нефть до $100 за баррель толкает их за $300. Это означает, что для розничных европейских потребителей цена газа будет стремиться к фантастическим $700 —800.
Именно это послужило поводом для недавней постановки Еврокомиссией вопроса о пересмотре формул ценообразования в долгосрочных контрактах на поставку газа с целью «отвязки» цен газа от цен нефти. Долгосрочные ценовые формулы предлагается привязать к ценам спотового, биржевого рынка газа, которые в большей степени учитывают как конкуренцию источников газа, так и «порог стоимости», диктуемый конкуренцией со стороны других видов топлива. Так делается и на других конкурентных рынках — цены долгосрочных поставок привязываются к текущим котировкам этого же товара.
«Газпром», естественно, против: он полагается на дорогую нефть.
Кто-то скажет: и хорошо, что цены на газ привязаны к стоимости нефти, «Газпром» больше заработает. Однако это чересчур краткосрочный взгляд на вещи. В долгосрочной перспективе цены на нефть могут тянуть за собой цены на газ не только вверх, но и вниз. Например, в 1990-е годы рухнувшие мировые цены на нефть привели к резкому удешевлению газа: в 1992—1999 годах средняя цена импортируемого европейцами газа составила всего лишь $85 за 1000 кубометров, опустившись в 1999 году ниже отметки в $65. В 2008 году, по планам российского правительства, примерно по такой цене газ будет получать средний потребитель в России.
Переоценка спроса
С учетом очевидных экономических и экологических преимуществ газа и роста его популярности в Европе ясно, что в 1990-е годы газ был существенно недооценен, причем именно благодаря привязке к ценам на нефть. По России это ударило весьма больно: благодаря привязке к дешевой нефти мы недополучали доходы от газового экспорта, продавая газ в Европу по заниженным ценам. На фоне экономических трудностей, которые страна испытывала в то время, дополнительные экспортные доходы «Газпрома» нам совсем не помешали бы.
Нет уверенности и в том, что резкого падения доходов от экспорта газа не произойдет в будущем, в случае если упадут мировые цены на нефть. Между тем дорогой газ теряет популярность в Европе. Газ — не нефть, которая технологически трудно заменима в основной сфере ее применения — на транспорте. Экономически конкурентоспособной альтернативы сжиганию продуктов переработки нефти в двигателях внутреннего сгорания пока не найдено. Но с газом все иначе: он вполне заменим даже в краткосрочной, а тем более в долгосрочной перспективе. В основной сфере применения газа, выработке электроэнергии, существует достаточное количество альтернатив — прежде всего уголь и атомная энергия. До сих пор они играют ключевую роль в структуре выработки электроэнергии в Германии, Франции, Бельгии, Польше, более того, в чистом виде «газовых» экономик в Европе почти нет.
Длящийся уже достаточно долго период сверхвысоких газовых цен привел к коррекции тенденции роста потребления газа в Европе. В 2006 году в странах ЕС произошел внезапный скачок спроса на уголь: он вырос на 2,4%, тогда как в предшествующее десятилетие снижался в среднем на 1,2% в год. Спрос же на газ, напротив, впервые за девять лет снизился, уменьшившись на 1,4% (в предыдущие десять лет его рост составлял в среднем 3,4% в год). Более дешевый уголь начал вытеснять дорогой газ. В долгосрочном плане этот тренд выглядит еще более впечатляющим. Международное энергетическое агентство в своих ежегодных авторитетных прогнозах развития мировой энергетики (World Energy Outlooks) понизило прогноз спроса на газ в европейских странах — членах ОЭСР на 2020 год до 685 млрд кубометров в год против 840 млрд кубометров, прогнозировавшихся еще в 2000 году. За шесть лет прогноз потребности Европы в газе на 2020 год, таким образом, сократился почти на 20 процентов!
Напротив, прогнозы роста спроса на уголь резко растут: если еще в 2004-м прогнозировалось, что к 2030 году спрос на уголь в европейских странах ОЭСР сократится с 822 до 816 млн тонн, то нынешний прогноз предполагает рост потребления угля до 855 млн тонн в 2015-м и 905 млн тонн в 2030-м.
Это довольно серьезный сигнал. Дорогой газ перестает быть привлекательным. Перед «Газпромом» появляется реальная перспектива невостребованности дополнительных объемов газа, который он собирается поставлять на европейский рынок по вновь сооружаемым газопроводам Nord Stream и South Stream. Между прочим, переоценка спроса уже имела место при сооружении газопровода «Голубой поток» в Турцию, который до сих пор, шесть лет спустя после запуска в эксплуатацию, загружен менее чем на 50%.
Однако переход к более гибким ценовым механизмам разбивается о неповоротливость и бюрократическую инерцию монополии, а кроме того, банальную алчность. Люди, кажется, действительно поверили, что дорогая нефть — это навсегда.
Именно эти качества, похоже, проявляются и в «новых подходах» к ценообразованию на газ для стран СНГ, где предлагается использовать уже устаревшую европейскую модель ценообразования. Цены для государств-соседей нехитрым образом привязываются все к тем же мировым ценам на нефть — через репродукцию ценовых формул по долгосрочным газовым контрактам для Европы. Причем используются и некоторые трюки: к корзине нефтепродуктов помимо топочного мазута, который стоит в Европе $300 — 400 за тонну (дешевле сырой нефти), «подмешивается» и дизельное топливо, цена которого превышает сегодня $1000 за тонну, хотя, в отличие от мазута, дизель не может использоваться в качестве технологической замены газа на газомазутных электростанциях.
Складывается впечатление, что «Газпром» и не скрывает своих целей: установить для стран СНГ «запретительный» уровень цен на газ, высвобождая дополнительные объемы газа для европейского рынка в условиях нарастающего дефицита добычи газа. Однако в долгосрочной перспективе это может привести только к потере рынка. Странам СНГ есть чем заместить российский газ. Резкий рост добычи газа ожидается в ближайшее время в Азербайджане, это уже привело к падению спроса на российский газ со стороны Азербайджана и Грузии и будет дальше вытеснять «Газпром» на Южном Кавказе. Та же Украина занимает 7-е место в мире по доказанным запасам угля. Так что альтернатива имеется.
Такая перспектива печальна. СНГ — важный рынок сбыта газа, и нам нельзя его терять. Для того чтобы не потерять рынок, умные коммерсанты часто проявляют гибкость в ценообразовании и предоставляют покупателям скидки.
Но так поступают только умные коммерсанты.
