Что можно вытащить из «Болота»?

Этот выпуск программы Аркадия Мамонтова готовили специально к годовщине событий 6 мая 2012 года на Болотной площади — по замыслу авторов, он должен был дать ответ на вопросы: кто организовал и кто финансировал беспорядки?

Примерно 20 минут программы занял фильм-расследование корреспондента программы «Вести» Александра Бузаладзе. «Гвоздь» фильма — интервью с грузинским политиком Гиви Таргамадзе, которого российские правоохранительные органы обвинили в организации массовых беспорядков на Болотной и объявили в международный розыск.* Ничего нового в интервью Бузаладзе он не сказал — лишь снова опроверг свое участие в финансировании оппозиции и в который раз заявил, что с лидером Левого фронта Сергеем Удальцовым он не знаком лично. Однако по-настоящему эксклюзивные подробности в фильме все же были — к примеру, показали фрагменты съемки, якобы сделанной на конспиративной квартире Таргамадзе в Минске, которые не вошли в фильм «Анатомия протеста-2», показанный по телеканалу НТВ 5 октября 2012 года, а также несколько аудиозаписей разговоров российских оппозиционеров. (См. The New Times № 35–36 от 29.10.2012 г.)

К каким выводам подводят эти материалы? Как они были сделаны и для чего вообще их показали? Генерал Кондауров попытался измерить «продукт» Александра Бузаладзе взглядом профессионала.

На экране: Идет трансляция аудиозаписи. «Человек с голосом Леонида Развозжаева» описывает события на Болотной площади 6 мая, ему что-то неразборчиво отвечает мужчина с грузинским акцентом. «Я подхожу к Илье (Илья Пономарев, депутат Госдумы от «Справедливой России». — The New Times), говорю: «Что будем делать?» Говорю: «Может, анархистов завести?» Он говорит: «Давай». Все, я выхожу оттуда, пробираюсь и с гигантскими усилиями провел колонну анархистов на встречу с депутатом Госдумы. То есть я говорил по мегафону «дайте». Ну все люди понимали, для чего идут анархисты. Провел я порядка… Наверное, около ста человек. В итоге анархисты начали, конечно, потасовку. А когда началась потасовка, подключился народ. Процесс стал неуправляемым, и все».

Далее — ремарка корреспондента: «Оппозиционеры и их сторонники наверняка объявят эту аудиозапись подделкой. <…> Лебедева, который подтвердил ее подлинность во время следствия и в суде — объявили предателем».

Кондауров: Понятно, что эту аудиозапись те, кто делал программу, получили из материалов дела, которые есть у следствия. Не похоже, что это телефонный разговор, скорее запись сделана в стационарном помещении. Возможно, разговор был записан на той же конспиративной квартире в Минске. (Именно там, по версии следствия, Сергей Удальцов, Константин Лебедев и Леонид Развозжаев летом 2012 года встречались с Гиви Таргамадзе. — The New Times)

На экране: Еще одна аудиозапись. Якобы это разговор по скайпу Гиви Таргамадзе и Сергея Удальцова, датируется летом 2012 года. Таргамадзе: «Ребята, как жизнь?» Удальцов: «Приветствую, дорогие друзья! Ну как жизнь — видишь, революции не получилось. Немножко откладывается, к сожалению, я уж…» Таргамадзе: «Вы все-таки с лета были какие-то вялые немножко, не вышли пока из отдыхающего состояния». Удальцов: «Да видишь, все наши союзники были очень вялые, они просто, по-моему, все перепугались после этих уголовных дел. Уже вот сейчас это стало окончательно понятно. Они хотят малой кровью, не хотят рисковать, ничего не хотят».

Кондауров: Судя по звуку, тот, кого называют Удальцовым, сидит в контролируемом помещении. У них с Таргамадзе разное звучание. То есть возможна двойная запись — человек говорил по телефону или скайпу, который пишется в помещении, где стоит прослушка. Может и так быть, что Удальцов это говорил кому-то другому, а потом смонтировали с речью Таргамадзе. При нынешних технических условиях все возможно.

На экране: Фрагмент фильма «США: завоевание Востока», снятого в 2005 году французской телекомпанией Sara — белорусский оппозиционер Анатолий Лебедько на встрече с Гиви Таргамадзе и еще одним грузинским политтехнологом. «Они встретились, чтобы обсудить, сколько стоит государственный переворот в Белоруссии», — говорит голос за кадром.

Кондауров: Кадры относятся к тому времени, когда Таргамадзе принимал участие в заговоре против Лукашенко, в подготовке так называемой «джинсовой революции»**. После этого Таргамадзе был в Белоруссии персоной нон-грата — примерно до 2010 года. Потом у президента Грузии Михаила Саакашвили заметно улучшились отношения с Александром Лукашенко — в рамках совместного противостояния Путину. Помните, Батьку тогда еще Березовский консультировал. Таргамадзе снова стал въездным. Но это не значит, что своим. Они же, белорусы, не круглые идиоты: был врагом, стал другом — такого друга нужно контролировать. Это азы. Если бы белорусские спецслужбы повели себя по-другому, это было бы непрофессионально. Так что Таргамадзе, скорее всего, был под колпаком белорусского КГБ. Есть версия, что Таргамадзе изначально использовали российские спецслужбы, но я в этом сомневаюсь. Гиви — близкий к Саакашвили человек, а все мы знаем, как Саакашвили относится к России и какие у него отношения с Путиным.

На экране: Приводятся цитаты из интервью Константина Лебедева газете «Коммерсант», где он говорит, сколько Таргамадзе платил российским оппозиционерам и на что пошли эти деньги.

Кондауров: Есть версия, что Лебедев изначально был человеком, внедренным к Удальцову российскими спецслужбами. Так это или нет — мы не знаем. Но логично, что если есть политический сыск, значит, у него должен быть соответствующий аппарат, который включает и сотрудников, работающих внутри политических структур. Все это старо как мир.

На экране: Кадры с уже знакомой по фильму «Анатомия протеста-2» конспиративной квартиры в Минске. Голос за кадром: «Мы не станем утверждать, что впервые будет показана полная версия скандальной видеозаписи, потому что полная версия — это примерно 60 часов».

Кондауров: 60 часов! Ну конечно, это было заранее оборудованное помещение и стационарная техника. Камера должна была быть совсем маленькая, может, и не одна. Теперь для меня совершенно очевидно, что это делали белорусские кагэбэшники. Я знаю, что есть версия, будто эту запись устроил сам Таргамадзе — ее озвучивал и Константин Лебедев. Но 60 часов! Таргамадзе бы не стал снимать круглосуточно. Представить не могу, зачем журналисты «России-1» проговорились — они же просто сдали белорусских коллег. Да и непонятно, зачем те, кто им эту запись вручил, сказали про количество часов. Так или иначе, помещение, которое Таргамадзе снимал в Минске (или ему его предоставили), было подготовлено. И возможно, не столько под Удальцова и наших оппозиционеров, сколько для того, чтобы понимать, какие дела у Таргамадзе в Минске. Ну а наши оппозиционеры, если они действительно там были, просто попали под раздачу.

Закономерен вопрос: что если запись была сделана в рамках сотрудничества ФСБ с белорусским КГБ? Дело в том, что обмен информацией происходит не автоматически. Конечно, есть вариант, что фээсбэшники могли позвонить белорусским коллегам и сказать: «Вот, к вам едут наши оппозиционеры, нужно выяснить, что они будут делать». Но все равно реализовывать эту операцию должны были белорусы — они не дали бы нашим работать на своей территории, всех бы отследили — это у них делается на автомате.

Белорусская сторона ведет свою игру. Становится понятно, почему записали в июне, а «Анатомия протеста-2» вышла с этими материалами только осенью — белорусы попросту решали, как поступить с пленкой. Видимо, шли переговоры — Батька выяснял, на каких условиях он может поделиться этими материалами.

На экране: Человек, похожий на Константина Лебедева, выходит из машины с сумками. Рядом с ним человек, похожий на Сергея Удальцова. Они подходят к подъезду какого-то дома. Голос за кадром: «Это двор жилого дома в центре Минска. Нам кажется, было бы странным утверждать, будто бритоголовый мужчина лишь похож на Сергея Удальцова».

Кондауров: Это снимала наружка (наружное наблюдение. — The New Times), но тут вы не можете идентифицировать — Минск это или не Минск. Так что варианта два. Первый: могли у московского подъезда снять, а сказали, что это тот самый дом, где находится минская квартира Гиви. Второй: да, логично, что была в Минске наружка, организованная белорусским КГБ.

На экране: Снова кадры скрытой съемки на квартире в Минске. На диване сидят люди, похожие на Сергея Удальцова и Константина Лебедева, и еще несколько человек. Закадровый голос: «Оппозиционеры кого-то ждут. И вот он приходит — человек, похожий на Гиви Таргамадзе лицом, фигурой, голосом и акцентом. Он сообщает: есть идея, под которую какие-то люди готовы выделить приличное финансирование». Далее — разговор. Таргамадзе: «…они хотели, чтобы им наняли эти залы для тренировок, основную форму какую-то делать. Вот такие вещи. В принципе, ихняя идея такая, немножко растянутая и немножко такая для них идеалистичная. То есть они хотят довести до того, чтобы там сто или двести тысяч человек собрать — все в одинаковых формах, с этими коловратами, и так пойти на Кремль».

Кондауров: Я так понимаю, они обсуждают, что дальше делать после 6 мая. Коловраты — это они имеют в виду националистов. Вообще-то на обсуждение плана по организации революции это меньше всего похоже, идет чистый треп. В юриспруденции такая болтовня называется «голый умысел»: посидели поговорили, но под этим ничего нет. Конечно, я как профессионал могу сказать: людей, которые обсуждают такие вещи, нужно контролировать. Но вместе с тем мне как профессионалу понятно, что за этими словами — пустота. Где эти 200 тыс. человек, которые пошли штурмовать Кремль? Форма подготовлена, складирована? Следователи должны были искать склад, вооружение, каких-то свидетелей, которые бы сказали, что их готовили к штурму. Если бы у следствия это было, они показали бы. Но у них, судя по всему, кроме этого трепа больше ничего и нет. Для чего они дали это журналистам? Как пропагандистский трюк такие штуки работают. Как материалы следствия — имеют нулевое значение.

На экране: Корреспондент Александр Бузаладзе выходит от Таргамадзе, идет по городу, уже поздний вечер. Голос за кадром: «Из Вильнюса, где Гиви назначил нам встречу, мы привезли интересное видео. Тоже с участием оппозиционных сил. Из серии «Нарочно не придумаешь». Съемочная группа буквально натыкается на группу людей около одной из гостиниц. Можно узнать Владимира Рыжкова, Леонида Гозмана. И Илью Пономарева, которого закадровый голос рекомендует следующим образом: «Депутат Госдумы Илья Пономарев, тот, что получил $750 тыс. за курс лекций продолжительностью 29 минут***. А теперь должен эти деньги вернуть. Может, он приехал просить взаймы?»

Кондауров: (Смеется) Эта сцена уже совсем для дураков. В Вильнюсе за оппозиционерами наружка, конечно, не ходила. Их действительно эти журналисты нашли. Просто специально подгадали, чтобы их интервью с Таргамадзе, который скрывался в Вильнюсе, совпало по времени с конференцией, на которую поехали оппозиционеры. Теперь, конечно, оппозиционеры должны оправдываться, а оправдывающаяся сторона всегда в более слабой позиции.

Кондауров: Цель и «ценность» этого фильма одна — нанести пропагандистский удар перед началом процесса по «Болотному делу». Понятно, что власть готовится вывести процесс в политическое русло. Поэтому началась работа по информационному сопровождению следствия. Материалы передаются в СМИ для пиар-подготовки. Скорее всего, будет и продолжение. И еще во время процесса что-нибудь сварганят. Хотя с точки зрения нормального судопроизводства это все, конечно, незаконно.

Дело еще не закончено, поэтому мы не имеем права что-либо утверждать, поэтому и говорим «человек, похожий на Удальцова» и т.д. Но уже очевидно, что люди пойдут по этапу, причем пойдут ни за что. Мы это проходили в сталинское время… Я всегда оппозиционерам говорил: «Не болтайте по-пустому». Если говоришь, то делай — так поступают профессиональные политики. А болтовня — это для любителей. С другой стороны, профессиональная политическая деятельность возможна лишь в условиях нормального политического процесса. Уверен, что если бы оппозицию не загоняли в подполье, условный «Гиви Таргамадзе» никому и не понадобился бы.