Процесс начался без потерпевшей стороны

«Поспешный отбор присяжных указывает на то, что у судьи Павла Мелехина стоит обычная для Мосгорсуда задача: прогнать процесс как можно скорее и вынести обвинительный приговор. Мы думаем, что на этот раз дедлайном, до которого нужно отрапортовать о наказании преступников, поставили 7 октября — годовщину смерти Анны Политковской», — ассказал The New Times перед началом процесса адвокат Джабраила Махмудова Мурад Мусаев. Он сетовал на то, что коллегия из присяжных является нелегитимной уже потому, что была отобрана без стороны потерпевших, и выигрыш от сэкономленного процессуального времени ничтожен по сравнению с ущербом от отсутствия детей Анны Политковской на процессе. Адвокат Денис Драгун, защищающий бывшего сотрудника ГУВД Сергея Хаджикурбанова, также недоволен выбором присяжных — из-за того что среди них нет лиц другой, кроме русской, национальности: «Не обязательно это должен быть чеченец, пусть, например, хоть татарин. Суд побоялся, что присяжный другой национальности повлияет на решение коллегии своим авторитетом или примером. И хотя во время отбора все присяжные подтвердили, что не испытывают негативных чувств к людям иной национальности, мы все понимаем: менталитет большинства людей таков, что образ врага укоренился в их подсознании». 

В начале судебного заседания адвокаты подсудимых попросили отложить процесс до понедельника, 29 июля, когда родные Анны приедут из отпуска. Судья Павел Мелехин принял решение вести процесс без Веры и Ильи Политковских и их адвоката Анны Ставицкой. 

«Потерпевшие не приложили документов об уважительных причинах неявки и говорили только о том, что не смогут присутствовать 23 июля, но ничего  о 24 июля», - пояснил судья. 

Адвокат Мусаев попытался опровергнуть это утверждение, указывая на то, что дети Политковской заявляли ходатайство устно и не были уведомлены о предстоящем процессе надлежащим образом. Между ним и судьей Мелехиным завязался спор, в котором оба обвиняли друг друга в искажении событий. 

— Тот факт, что вы звонили и Илья Политковский не поднял трубку —  недостаточное основание считать участника процесса уведомленным или же не уведомленным о предстоящем заседании, — спорил Мусаев.

— У суда нет другой информации, кроме как номер его телефона, — отвечал на это Мелехин.  

После перепалки адвокаты пригрозили судье, что отныне будут записывать весь ход процесса на диктофон.

На повторном процессе по делу Политковской на скамье подсудимых теперь пятеро. Свою вину они в суде не признали. В аквариуме сидели трое. Непосредственный, по версии обвинения, исполнитель убийства Рустам Махмудов предстал перед судом впервые, на прошлом процессе следствию не удалось его найти. Он был задержан только в прошлом году. Рядом сидели его дядя Лом-Али Гайтукаев, которого обвинение теперь считает организатором преступления (на первом процессе он выступал как свидетель) и бывший оперативник ГУВД Москвы Сергей Хаджикурбанов, который также считается одним из организаторов. В первом процессе по делу Политковской  в 2009 году он уже был подсудимым, но тогда присяжные его оправдали. Однако вскоре после этого  Хаджикурбанов был осужден за вымогательство. 

Подозреваемый в убийстве журналистки Рустам Махмудов был доставлен на судебное заседание в растянутой грязной футболке белого цвета, напоминавшей верхнюю часть от пижамного костюма, и спортивных штанах. Большую часть заседания он провел стоя, лишь иногда ненадолго присаживаясь. Лом-Али Гайтукаев, одетый  в полосатую футболку и светлые штаны, внимательно, приоткрыв рот, прислушивался к тому, что говорят участники процесса, и когда прокурор начал оглашать обвинение так тихо, что слов было не разобрать, Гайтукаев даже вскочил с места и приложил ухо к щели между стеклами аквариума.  Бритый налысо Сергей Хаджикурбанов сидел в углу, скрестив руки на груди, и иногда скептически усмехался.

Еще два подозреваемых — братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы, которые, по версии следствия, помогали в убийстве Рустаму, но также оправданные присяжными во время прошлого судебного процесса, сидели рядом с адвокатами. Сейчас они находятся под подпиской о невыезде. 

Еще один фигурант — бывший сотрудник московского ГУВД Дмитрий Павлюченков, признанный организатором, а ранее являвшийся в деле свидетелем, пошел на сделку со следствием, пообещав назвать заказчика преступления, поэтому суд по его делу прошел ранее в отдельном порядке. В декабре 2012 года Павлюченков был приговорен к 11 годам колонии строгого режима и штрафу в пользу родственников журналистки в размере 3 млн рублей. Однако он отправился отбывать срок, так и не назвав имя заказчика.

После перепалки с судьей подсудимые и их адвокаты заявили несколько ходатайств. 

«Страдаю нестерпимыми болями в пояснице — у меня серьезные проблемы с почками. Также я страдаю геморроем в острой хронической форме. Из-за постоянной боли я не могу ни сидеть, ни лежать, — начал Рустам Махмудов, слушавший процесс стоя. — Я постоянно занят своей болью и не могу сосредоточиться на защите». Жаловался подсудимый и на аллергию. По его словам, ему не было оказано действенной медицинской помощи.  А так как из СИЗО прислали справку, что он полностью здоров и для участия в процессе годен, то подсудимый попросил назначить экспертизу и обследование и отложить суд на время лечения.  Также просил выдать ему вещи, так как до недавнего времени он был на больничном режиме, и теперь его одежда находится на складе. 

После этого Махмудов попросил копию обвинения, так как врученную ему в СИЗО копию он порвал. 

— Как, все четыре тома порвал? — удивился судья Мелехин.  

— Да, когда я получил это заключение, я не нашел там подписи прокурора и следователя, но мне насильственно впихнули эти тома. Поэтому часа 2-3 стоял перед сотрудниками СИЗО и рвал на мелкие кусочки эту макулатуру. Вот прям стоял и рвал, рвал. 

Мелехин предложил Махмудову получить обвинительное заключение за свой счет. 

Адвокат Хаджикурбанова Алексей Михальчик пожаловался на то, что его подзащитного лишают сна во время процесса — тот спит по 5 часов:  «Лишение сна является разновидностью пытки в тюрьме Гуантанамо. По сведениям Википедии», — уточнил Михальчик. 

В зал завели присяжных заседателей. Прокурор — девушка с белыми крашеными волосами, заплетенными в красивый колосок, тоном учительницы, разъясняющий ученикам сложный, но интересный материал, рассказала новую фабулу дела. 

По версии следствия, организатором преступления являлся Лом-Али Гайтукаев. Именно к нему с предложением убить журналистку обратилось неустановленное до сих пор лицо. В 2006 году он создал организованную группу, в которую вошли другие обвиняемые. В дальнейшем, по данным СК РФ, участники группы тщательно планировали убийство Политковской, приобретали оружие, согласовывали действия друг с другом, а Гайтукаев их контролировал. 

После того как Гайтукаев оказался в СИЗО по другому делу, функции организатора преступления перешли к его давнему приятелю Хаджикурбанову. «Человеку с богатым прошлым», — намекнула прокурор. 

По версии обвинения Рустам Махмудов должен был изучить распорядок Политковской и отследить маршрут ее движения. Помогали ему в этом подчиненные осужденного Павлюченкова, которые, однако, не знали истинной цели своих действий  и просто выполняли приказ за небольшую сумму — плату за «халтуру». 

Братья Махмудовы помогали Рустаму совершить преступление. Один из них, Джабраил, подвозил Рустама до места преступления и забирал его оттуда на четверке зеленого цвета, а второй — Ибрагим, давал сигнал о приближении Анны Политковской. 

Адвокаты подсудимых утверждали, что в деле нет достаточных доказательств. Мурад Мусаев  принялся рассказывать присяжным свою теорию. По его мнению, Политковскую убили подчиненные Павлюченкова, которые проходят по делу свидетелями, а преступная группа создана следствием искусственно — так как Рустам Махмудов был знакомым  и протеже Павлюченкова, то к делу и «притянули» и его братьев, и дядю. 

«Обвинение в этом деле — это не изложение выявленных фактов, а сочинение на заданную тему. Правда переплетена с ложью. Я надеюсь, что ваша житейская мудрость позволит отделить, где в этих доказательствах правда, а где голословные утверждения», — обратился к судье адвокат. 

Судья Мелехин просил присяжных не принимать во внимание слова адвоката, так как исследование доказательств еще не началось.