«Вынос мозга» для присяжных

Заседание началось с препирательств между судьей и адвокатами подсудимых. Натянутые отношения установились между ними еще с начала процесса: защитники считают, что Мелехин намеренно торопит дело, планируя закончить его рассмотрение до годовщины гибели Анны Политковской (7 октября). Накануне адвокаты даже поддержали отвод судьи Павла Мелехина, заявленный потерпевшими Верой и Ильей Политковскими: родственники погибшей журналистки были недовольны тем, что отбор присяжных и начало процесса состоялись без их участия (Политковские не успели вернуться из отпуска в столицу).

В этот раз поводом для пикирования стало ходатайство прокуроров Бориса Локтионова и Натальи Прошкиной об оглашении на стадии представления доказательств в последующие дни трех ранее не заявленных экспертиз — физико-химической, лингвистической и дактилоскопической. 

— Мы освежим память и тогда выскажем свое мнение, — заявил на вопрос о возражениях со стороны защиты адвокат Мурад Мусаев, ранее попросивший суд о предоставлении срока на ознакомление с делом, в чем ему было отказано.

— Хорошо, у вас есть сегодняшний день, в течение заседания вы успеете, — предложил адвокатам Павел Мелехин. Защита в лице Мусаева стояла на своем:

— Я думаю, я сделаю это к следующему заседанию, сейчас не вижу целесообразности.

— Суд постановил предоставить сегодняшний день для ознакомления с этими тремя документами, — прекратив прения, выделил голосом числительное судья Мелехин.

В зал заседания завели присяжных. Они расположились с другой стороны от подсудимых, заняв все предоставленные для заседателей скамейки и приставленные сбоку стулья. Прокурор Борис Локтионов, лысый мужчина с усами, в форменной рубашке с коротким рукавом, встал прямо перед присяжными, повернулся к ним лицом и начал оглашать невещественные доказательства обвинения. Подсудимым в стеклянной клетке (в «аквариуме» находились Рустам Махмудов, Лом-Али Гайтукаев и Сергей Хаджикурбанов, на скамье же в зале сидели братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы), по признанию предполагаемого исполнителя убийства Рустама Махмудова, было слышно «чуть-чуть», однако обвиняемые не требовали прокурора повысить голос, как накануне. Они изредка переговаривались между собой, а Рустам Махмудов в ходе оглашения доказательств обвинения большую часть времени предпочел читать газету.

— Пистолет с глушителем, патроны, гильзы, четыре окурка, — раз за разом повторял Борис Локтионов.

Эти предметы, найденные на месте преступления (Лесная улица, дом 8, подъезд 2), присутствовали почти во всех заключениях биологической экспертизы — специалисты исследовали оставшиеся на них биологические элементы на предмет соответствия образцам, взятым у подсудимых и других подозреваемых (среди них — родственники Гайтукаева и Махмудовых). По заключению экспертов, ДНК Ибрагима и Джабраила Махмудовых, Сергея Хаджикурбанова, а также уже осужденного Дмитрия Павлюченкова не обнаружены ни на одном предмете с места преступления. Результаты экспертизы по Рустаму Махмудову, который, как предполагает следствие, и совершил выстрел в Политковскую, были аналогичными, однако эксперты указали, что сделанное в 2006 году исследование вызывает множество сомнений из-за недостаточного количества ДНК, а следовательно, непригодности элементов, формального подхода экспертов к задаче и не всегда целесообразных методов.

Одновременно с биологической экспертизой зачитывалась и баллистическая — специалисты выяснили, что волокна ткани, снятые с рукоятки пистолета, однородны по составу и цвету волокнам, из которых состоит обивка автомобиля братьев Махмудовых. 

После двух часов почти непрерывного чтения (прокурор запросил для оглашения в течение заседания 6 томов уголовного дела) присяжных отпустили до понедельника.

Перед тем как присяжные покинули зал заседания, адвокат Мусаев порывался обратить их внимание на некоторые моменты экспертиз, однако не получил разрешения от судьи. После ухода заседателей защита незамедлительно обратилась к Павлу Мелехину с претензией — если прокурору дозволялось выделять какие-то моменты документов, то почему этого нельзя сделать адвокатам?

— Это не исследование доказательств, а вынос мозга, — аккомпанируя себе рукой со сложенными в щепотку пальцами, начал Мусаев. — Так, первые девять экспертиз были оглашены в течение 10 минут. Совершенно очевидно, что для заседателей все превратилось в кашу. Участникам процесса должна быть предоставлена возможность акцентировать внимание присяжных на каких-то моментах, — Мусаев продолжал дирижировать руками. — Обвинитель говорил фразу «прошу обратить внимание». Я полагаю, защитники имеют аналогичное право, потому что одно из базовых прав адвокатов – защищать всеми средствами, не запрещенными законом. Проще говоря, что не запрещено, ваша честь, то разрешено.

Мусаев несколько раз повторил, что это не просьба, а ходатайство, и уже принялся объяснять, что такое ходатайство и почему он имеет право его заявить. Этого судья Мелехин не выдержал и дважды попросил адвоката не учить его уголовно-процессуальному законодательству. Прокуроры отметили, что сама манера изложения у Мусаева такова, что он непременно начнет комментировать те моменты, на которые станет обращать внимание присяжных, а на этой стадии допустимо только оглашение доказательств. Несмотря на дальнейшие возражения Мусаева, суд ходатайство защиты отклонил. 

После перерыва прокуроры пригласили свидетелей по процессуальным моментам процесса (допустимости доказательств), оглашение же доказательств обвинения в присутствии присяжных продолжится в Мосгорсуде в понедельник, 5 августа, в 11.00.

The New Times рассказывал о том, как начинался процесс