Деньги на ветер перемен

Вообще-то персональные данные граждан, перечисляющих пожертвования в избирательные фонды, разглашению не подлежат, но ничто не мешает штабу кандидата проанализировать общую статистику поступлений. Предвыборный штаб Навального такую работу проделал, обобщив данные по состоянию на начало августа, и получил весьма любопытные результаты, позволяющие увидеть, для кого привлекателен этот политический товар.

Возраст тех, кто готов инвестировать в Навального, был предсказуем: подавляющему большинству доноров — от 25 до 37 лет, а наиболее активно вносят деньги люди в возрасте от 28 до 33 лет (график № 1). Представители именно этой возрастной категории преобладают среди тех, кого после декабря 2011-го стали называть «рассерженными горожанами» или «креативным классом» и кто готов поддержать Навального если и не в качестве идейно близкого политика, то хотя бы как символ желанных перемен.

Теперь кто и сколько переводит денег (график № 2). Люди в возрасте от 28 до 42 лет жертвуют примерно одинаково, разве что более молодые несколько уступают сорокалетним, перечислившим в сумме почти 700 тыс. рублей (в последние дни в фонд Навального поступило несколько взносов на максимально возможную сумму 1 млн рублей, но в этот отчет они не вошли). А вот те, кому больше 45, заметно отстают: у них суммарный объем пожертвований по каждому возрасту редко превышает 100 тыс. рублей.

«Для нас здесь нет каких-то особенных откровений, — комментирует эти цифры исполнительный директор Фонда борьбы с коррупцией Владимир Ашурков, отвечающий в штабе Навального за привлечение средств. — Естественно, что самое платежеспособное население — это люди в диапазоне от 29 до 40 лет, и именно от них получена самая большая сумма пожертвований».

Зато третий опубликованный штабом график, показывающий средний размер пожертвований от разных возрастных групп, стал почти сенсацией. На графике отчетливо видны два пика, и если первый (41-42 года, около 5,5 тыс. рублей) кажется вполне логичным, то абсолютный рекорд, установленный жертвователями в возрасте от 60 до 64 лет (их средний перевод — от 6 до 7 тыс. рублей), выглядит совершенно неожиданно.

Правда, Ашурков и к этой статистике относится спокойно: «Я не стал бы какую-то особую теорию развивать в связи с этим пиком. Жертвователей в возрасте старше 50 лет, в принципе, не так много. И я думаю, здесь просто несколько больших платежей могли иметь вот такой эффект». Кстати, самый «возрастной» донор, по словам главного финансиста штаба, — некая 82-летняя москвичка, перечислившая Навальному 4 тыс. рублей.

В целом же крупные платежи встречаются редко. Средний размер пожертвования — 3,5 тыс. рублей, но большинство переводов — на сумму около 1 тыс. рублей. При этом, как подчеркивает Ашурков, взносов от юридических лиц за всю кампанию было лишь два, и оба были отправлены обратно из-за ошибок в оформлении. «Это значит, что нашу избирательную кампанию реально финансируют жители России», — констатирует Ашурков.

Ну и наконец, еще одна очень примечательная деталь: соотношение доноров из Москвы и регионов — 45 % на 45 % (еще 10 % жертвователей — жители Подмосковья). То есть нынешняя избирательная кампания Алексея Навального, формально ограниченная столицей, по сути, является федеральной — или, по крайней мере, именно так ее воспринимают многие политически активные жители российской провинции.

Конечно, интересно было бы сравнить статистику штаба Навального с аналогичными данными о пожертвованиях, например, в избирательный фонд и.о. мэра Сергея Собянина, который позиционирует себя на этих выборах как «мэр всех москвичей». Но в его штабе The New Times сообщили, что такой статистики не ведут, и предложили ознакомиться с финансовым отчетом Собянина, выложенным на сайте Мосгоризбиркома. Однако в этом документе таких подробностей, как у Навального, разумеется, нет — только общие суммы пожертвований кандидату от граждан, юридических лиц и партий.

Впрочем, даже из этого отчета видно, что деньги простых горожан для и.о. мэра особой роли не играют. По состоянию на середину июля более 29 млн из 36 млн рублей, поступивших в избирательный фонд Собянина, перечислили юридические лица и лишь 6,7 млн — физические лица. Кстати, у остальных кандидатов, по данным на середину июля (следующий отчет кандидаты сдадут после 8 сентября), денежных переводов от граждан не было вовсе — только собственные или партийные средства. И судя по промежуточному отчету Сбербанка, обнародованному Горизбиркомом 12 августа, эта ситуация практически не изменилась.

Информация о том, кто и сколько жертвует на избирательную кампанию Навального, интересна не только сама по себе, но и как редкий пока для России пример сознательного политического инвестирования. Не новость, что на Западе количество вложенных долларов или фунтов — наиболее точный показатель привлекательности кандидата: люди не любят расставаться с кровно заработанным и уж если вкладываются, то очевидно рассчитывают с этого вложения что-то получить. За что российский инвестор готов платить? «Наверное, о мотивации каждый конкретный донор должен говорить индивидуально, — говорит Ашурков. — Я думаю, что избрание Навального мэром Москвы может стать началом долгосрочных изменений в России и постепенного демонтажа авторитарной коррумпированной системы власти. И бенефициарами этого процесса будут очень широкие группы населения. Поэтому, если у людей есть возможность поддержать нашу кампанию, то это, безусловно, логичная и разумная инвестиция».

То же самое, по мнению Владимира Ашуркова, относится и к людям старшего возраста. Ведь опросы показывают, что все больше молодых людей хотят уехать из России: по последним данным «Левада-Центра», среди респондентов моложе 25 лет таких 39 %, а среди студентов и учащихся — 45 %. «Конечно, для бабушек и дедушек такая ситуация не является комфортной: как в социальном аспекте — в смысле общения с детьми и внуками, — так и с финансовой точки зрения, — рассуждает Ашурков. — И если жизнь в России будет улучшаться и становиться более комфортной для молодежи, бабушкам тоже будет лучше».

В инвестициях главный финансист штаба Навального, конечно, большой специалист — все-таки шесть лет занимался этими вопросами в «Альфа-Групп». Но как же быть со специфическими российскими реалиями? Это где-нибудь в Америке кандидат может либо победить, либо проиграть. А у нас развилок значительно больше, а в случае с Навальным добавляются еще и варианты «либо сядет, либо останется на свободе». И как, например, отреагируют «инвесторы» Навального, если он получит неплохие проценты, но выборы все равно проиграет — пусть даже и во втором туре?

«Конечно, мы рассчитываем на победу и считаем, что она возможна. Но это вопрос не бинарный: дескать, если победа, то успех, а если мэром становится Собянин, то это полное поражение, — объясняет Ашурков. — Второй тур будет означать, что в России появилась серьезная политическая сила, которая может добиться постепенной либерализации режима. Для человека, который рассматривает этот процесс с инвестиционной точки зрения, финансирование нашей кампании — это очень понятный способ вложения средств и усилий, чтобы приблизить эти изменения». Поэтому пожертвования в фонд Навального, как полагает финансист, можно сравнить с венчурными инвестициями: скорой прибыли тут ожидать не стоит, вложенное можно с большой вероятностью потерять, но в случае успеха твои вложения вырастут в несколько раз.

Правда, социологи настроены не так оптимистично: они полагают, что о вовлечении в политическое инвестирование «широких групп населения» речь пока не идет.

Нажмите, чтобы увеличить картинку	Нажмите, чтобы увеличить картинку
Нажмите, чтобы увеличить картинку	Нажмите, чтобы увеличить картинку

«Для большей части граждан избирательная кампания — это абсолютно чужая сфера, они ничего о ней не знают и вряд ли будут давать на это деньги, — считает независимый социолог Борис Дубин. — Эта инициатива имеет какой-то отклик примерно в той среде, которая выходила на Болотную площадь и проспект Сахарова. Но на площади выходит не Москва, а совершенно определенный слой москвичей — немногочисленный и достаточно узкий».

Другая причина, по которой такой краудфандинг не может стать массовым, по мнению эксперта, — это отсутствие в России самой культуры инвестирования в будущее.

«Наши люди не вкладываются в будущее, они вообще плохо его себе представляют и не думают о нем, — разъясняет Дубин. — Поэтому такого рода инициативы охватывают сравнительно обеспеченный слой населения крупных городов — образованного, достаточно успешного, имеющего деньги, которые можно вложить в будущее, в том числе в политическое будущее. И в основном в ближайшие пять, десять, а может быть, и сорок лет эти инвестиции могут быть связаны исключительно с этим слоем. Не думаю, что это можно распространить на большинство населения, живущего вдалеке от Москвы и от нефтяной трубы».

Впрочем, в то, что за первый же месяц избирательной кампании рейтинг кандидата Навального, даже по данным официозных социологических служб, вырастет с 1–2 % до 9–10 %, тоже мало кто верил.