Чернеет в стуже солнце Украины

Великий Пушкин, 185 лет назад написавший поэму «Полтава», увидел в истории гетмана Мазепы не предательство, а порыв к свободе

Иллюстрация к поэме А.С. Пушкина «Полтава». Художник Константин Трутовский

В 1828 году, в начале осени, Пушкин завершает яркую и противоречивую поэму «Полтава», которая совсем не так льстит государству российскому и самодержцу Петру, как это уже 185 лет изображают критики. Несколько лет назад украинская делегация (конечно, при Викторе Ющенко) ошарашила давно уже мирных, степенных шведов, изживших авантюризм и героизм короля-полководца Карла XII, любителя войны ради ее драйва и боевых искусств. Швеции предлагалось поставить в Стокгольме на украинские деньги памятник противнику Петра, сподвижнику Карла гетману Мазепе.

Этот эстетико-конфронтационный проект, конечно, не был осуществлен. Но исколотая память жаждущего независимости народа затихает долго, и ученик великого Параджанова Юрий Ильенко снял в начале 2000-х фильм «Молитва о гетмане Мазепе». Было глупо со стороны наших прокатчиков отказываться с ужасом от этой ленты. Повторилась история с фильмом «Катынь», который долго держали под спудом.

Но историю не спрячешь, не зароешь в гладкое и сладкое имперское вранье, и первым это понял Пушкин. Он не лгал и не кадил, а его эзопов язык — это честная попытка изложить все да и нет.

На Пушкина должны молиться черкесы. Их разбили, но не покорили, его Кавказ не укладывается в николаевские прописи. А судьбу Украины он прочел на два века вперед, от Тараса Шевченко до Василя Стуса, погибшего в советских лагерях. Гетман Дорошенко, Войнаровский, племянник Мазепы, воспетый Рылеевым, сам Мазепа, диссиденты Олекса Тихий и Вячеслав Чорновил — все эти порывы к свободе хорошо ложатся на текст «Полтавы».

Нигде в поэме Пушкин, грамотный историк, не называет Мазепу изменником Родины. «Изменник русского царя» — вот его диагноз. Много их, царей, было. А Родина у каждого своя. Вот манифест роковой борьбы гетмана: «Давно замыслили мы дело; теперь оно кипит у нас. Благое время нам приспело; борьбы великой близок час. Без милой вольности и славы склоняли долго мы главы под покровительством Варшавы, под самовластием Москвы. Но независимой державой Украйне быть уже пора: и знамя вольности кровавой я подымаю на Петра».

Пушкин не мог не прельститься вольностью, даже обреченной. Он сопереживает, хотя риск велик и издержки непомерны.

А частная жизнь Мазепы вначале тоже не находит у него осуждения. Вначале неправ Кочубей. Мазепа верен Петру, он богат и знатен, он любит Марию, она любит его: есть повод для свадьбы. Но отцовский деспотизм Кочубея изгоняет Марию из дома. Она без венчания соединяется с любимым. И здесь Кочубей не опомнился. Вместо того чтобы мириться с зятем и узаконить брак, он пишет ложный, клеветнический донос на гетмана в Москву. Это подлость. Он желает Мазепе пыток и позорной казни в столице метрополии, он сам изменяет Украине. А дальше неправ рассерженный Мазепа, требующий казни отца любимой, пытавший его ради каких-то мифических кладов.

Мария сходит с ума, Мазепа бежит с клеймом изменника, Карл терпит редкое для него поражение. Победитель всегда прав. Петр шикарно смотрится на фоне полтавской победы. Николай I был рад: от Пушкина ему не так уж много перепало. А Мария оказалась слаба для этой античной истории. Ни Антигоны, ни Юдифи из нее не вышло. Имя ее покрылось мраком: Пушкин не очень ценит слабых. Он воспел в «Полтаве» великих мужей, вершивших великие дела.

Василь Стус писал: «Гори, душа. Гори, а не ропщи! Чернеет в стуже солнце Украины...» Знать бы им всем, что дело закончится Януковичем и Партией регионов!