Что делать 8 сентября

К чему это приведет

С точки зрения избирательной процедуры главный плюс для голосующих за Собянина — это то, что они в отличие от сторонников других кандидатов могут быть уверены, что их бюллетени никуда не денутся и обязательно будут учтены в своем первозданном виде. Кроме того, голосование за врио мэра, с учетом его рейтинга, повышает вероятность того, что выборы пройдут в один тур (второй тур назначается, если ни один кандидат не набрал более 50%). В то же время те, кто проголосует за Собянина как за «меньшее из зол», должны быть готовы к тому, что после выборов их непременно запишут в ряды сторонников президента Путина (он разрешил Собянину баллотироваться) и «Единой России» (Собянин — член бюро Высшего совета партии).

Согласно Избирательному кодексу Москвы, результат каждого оппозиционного кандидата в отдельности на судьбу выборов никак не влияет. Главное в этом смысле — сколько получит кандидат, занявший первое место: наберет он 50%+1 голос — победит сразу, получит хоть на один голос меньше — пойдет на второй тур. И поскольку каждый голос, отданный одному из оппозиционеров, для Собянина точно потерян, такая стратегия действительно увеличивает вероятность второго тура. А вот вопрос о том, как расценит власть персональный результат тех или иных кандидатов и какие выводы из этого сделает, избирательным законодательством никак не регулируется и относится уже к сфере политических прогнозов.

Процент голосов за каждого кандидата высчитывается от числа «избирателей, принявших участие в голосовании», которое «определяется по числу бюллетеней, обнаруженных в ящиках для голосования». То есть в общую сумму (100%) включаются и бюллетени, признанные недействительными, — те, где нет никаких отметок либо есть отметки за нескольких кандидатов. При таком подходе, применявшемся, в частности, на последних президентских и губернаторских выборах, порча бюллетеней действительно аналогична стратегии «за любого, кроме...», так как тоже отнимает голоса у фаворита.

Однако эксперт по избирательному праву Леонид Кириченко полагает, что формулировка закона лукава: гораздо понятнее было бы «число избирателей, принявших участие в голосовании, равно числу бюллетеней...» А стало быть, при необходимости (скажем, если Собянину до заветных 50% будет не хватать десятых долей процента) Мосгоризбирком вполне может «прозреть» и «в полном соответствии с истинной буквой закона» исключить испорченные бюллетени из общей базы. Правда, такое «прозрение» наверняка вызовет жуткий скандал, так что вероятность подобного развития событий крайне мала.

По своему глубинному протестному смыслу вынос бюллетеня с участка, может, и похож на разрисовывание бюллетеня крестами и ругательствами, но по юридическим последствиям между ними нет ничего общего. Бюллетени, признанные недействительными, остаются в урне, учитываются при подсчете и даже заносятся в отдельную строку итогового протокола. Унесенный же бюллетень нигде не учитывается и остается разве что в памяти (ну или в желудке) того, кто его унес. А избиратель, забравший бюллетень, вообще считается не участвовавшим в голосовании. Единственное, с чем можно согласиться, — что этот конкретный бюллетень уже не смогут использовать для фальсификаций. Но, учитывая относительно невысокую явку, материала для махинаций у фальсификаторов все равно останется в избытке.

Поставленную задачу этот вариант действительно решает: по закону гражданин, взявший открепительное удостоверение, вычеркивается из списка избирателей на своем участке, и за него уже никто проголосовать не сможет. Но это в теории. А на практике такого избирателя могут просто «забыть» вычеркнуть из списков, чтобы затем смело распорядиться его голосом «по назначению», зная, что на участок он уже точно не придет. Кроме того, на нынешних выборах число открепительных резко уменьшено: если на президентских выборах-2012 в Москве было выдано 200 тыс. открепительных, а проголосовали по ним более 168 тыс. человек, то на выборах мэра 2013 года пока заказано лишь 10 тыс. открепительных удостоверений — а это лишь сотые доли процента от ожидаемой явки.

Субъективные мотивы неучастия в голосовании могут быть любыми — от «Долой кровавый режим!» до «А мне все равно». Но с точки зрения избирательных процедур результат будет один и тот же: бойкот снижает явку, а при низкой активности избирателей объективно проще повлиять на результат с помощью разного рода махинаций. Просто потому, например, что при 500 проголосовавших на участке вброшенные 50 бюллетеней — это 10%, а при 1500 — всего 3,33%. Тем более что сознательно бойкотируют выборы противники власти, а значит, каждый такой не пришедший на участок избиратель — это голос, потерянный каким-то оппозиционным кандидатом.

Правда, в некоторых случаях низкая явка может сыграть и в пользу оппозиции. Именно так, по мнению социологов, случилось на думских выборах-2011, когда часть провластного электората осталась дома, посчитав, что «Единая Россия» победит и без них, а вот оппозиционно настроенные избиратели проявили повышенную активность. Однако это уже скорее вопрос политической психологии, а не избирательного законодательства.