Как конвертировать голоса, отданные за Навального, в свободу «узников Болотной»
Они призывали к честным выборам и сели за это в тюрьму
«Нам есть чем гордиться: мы организовали самые честные, самые конкурентные, самые открытые выборы в истории Москвы» — так говорил врио мэра Сергей Собянин на митинге в выборную ночь с 8 на 9 сентября. Митинг фаворита выборной гонки, чьи официальные результаты балансировали вокруг 51%, а по данным «Народного избиркома», не дотянули до 50%, устроили на Болотной площади. Там, куда в мае 2012-го вышли десятки тысяч людей, протестуя против нечестных выборов. С тех пор Болотная стала символом протеста, а в обиходе появились выражения: «узники Болотной», «болотный процесс», «матери Болотной».
За этот самый протест 18 человек уже больше года сидят под стражей, трое — под домашним арестом, четверо — под подпиской о невыезде. Мы много говорим и пишем о них, мы отслеживаем мельчайшие подробности их столкновения с системой: аресты, невыносимые условия в конвойных помещениях Мосгорсуда, многодневные допросы омоновцев, где никто из так называемых «потерпевших» не может внятно объяснить суду, от чего конкретно он пострадал. И были ли 6 мая на Болотной так называемые «массовые беспорядки», за участие в которых все эти люди оказались в тюрьме. А на процессе по делу Михаила Косенко потерпевший полицейский Александр Казьмин и вовсе отказался от всех претензий по отношению к подсудимому, заявив, что не хочет, чтобы тот сидел в тюрьме, потому что он — полицейский — не «отброс России», как считают журналисты. Но судья, вместо того чтобы прекратить дело Косенко, в очередной раз отложила заседание, а когда у Михаила умерла мама, которую он не видел больше года с момента ареста, отказалась отпустить его на похороны.
„
Главный вопрос: если власти, по сути, признали правоту «болотных узников», то почему они по-прежнему в тюрьме?
”
Судье Людмиле Москаленко даже в голову не пришло, что можно было бы изменить Косенко содержание в тюрьме на домашний арест, чтобы он смог проститься с матерью. Почему? Сказала: не было в России таких прецедентов. А как же быть с прецедентом Навального? Ведь когда власти нужно было отпустить его из тюрьмы для участия в выборах мэра — в законе нашли лазейку и отпустили.
Мы фиксируем детали очередного безумного судебного процесса и забываем суть: за что все эти месяцы сидят «узники Болотной»?
За то, что хотели честных выборов. Вышли на площадь, протестуя против фальсификаций, против кражи голосов. И получается, что теперь с их правотой согласился не только Собянин, но и Владимир Путин, которого считают главным заказчиком показательного процесса по «Болотному делу». «Легитимность этих выборов, их прозрачность, была на таком уровне, которого раньше, наверное, никогда в нашей стране не было», — сказал Путин на встрече 10 сентября с десятью избранными 8 сентября главами субъектов Федерации. Это он — о выборах.
Следует ли президентскую реплику понимать так, что парадигма изменилась: до 8 сентября все выборы были нечестными, непрозрачными и неконкурентными, а сейчас стали легитимными и прозрачными? Главный вопрос: если власти, по сути, признали правоту «болотных узников», то почему они по-прежнему в тюрьме?
Почти полтора года назад, когда начались первые аресты по «Болотному делу», когда 200 следователей были откомандированы в Москву, чтобы это дело лепить, думали ли те, кто все это затевал, что все закончится вот такой загогулиной — с высоких трибун нам расскажут о первых честных выборах, кандидат от власти не наберет и 50 % и срочно понадобится натягивать ему проценты, чтобы не допустить оппозиционного кандидата во второй тур.
Сейчас много спорят: кто победил на мэрских выборах в Москве: Собянин или Навальный. У каждого свои аргументы. Это все понятно. Ничего неожиданного.
Но я, кажется, знаю, кто одержал нравственную победу — это «узники 6 мая».
И с этим, как всегда у нас, незадача. Ведь принято считать, что «победителей не судят».
Здесь все наоборот.
Их как раз судят. И не очень понятно, как конвертировать эти голоса, отданные за Навального, в свободу «узников Болотной».
Просто потому что суд — не избирательный участок.
