27 ноября исполняется 15 лет постановлению правительства о создании одного из самых успешных образовательных проектов новой России — Высшей школы экономики. Казалось бы, в СССР не было недостатка в университетах и вузах. Однако популярность «Вышки» как среди студентов, так и среди работодателей свидетельствует: в России велика потребность в современных учебных заведениях, способных удовлетворять запросам рынка
Сергей Гуриев
ректор Российской экономической школы
Опубликован очередной список 200 лучших университетов мира — рейтинг The Times Higher Education Supplement (THES)1. Как все рейтинги, он несовершенен, однако к его данным в мире относятся очень серьезно. И тем печальнее, что в нем впервые отсутствуют российские вузы. Между тем еще год назад в рейтинге THES были и МГУ (93е место), и СПбГУ (164-е). Оба вуза занимали места, пусть даже не самые престижные, и в последнем рейтинге 500 ведущих вузов авторитетного Института высшего образования шанхайского университета Цзяо Тун: МГУ на 76-м месте, а СПбГУ — в четвертой сотне.
Что это — очередные «происки врагов», конкурентов и на Западе, и на Востоке? Но старые российские госуниверситеты теряют свои позиции не только за рубежом, но и в России, в то время как новые — Высшая школа экономики тому пример, — напротив, набирают очки, хотя ВШЭ пока тоже нет в международных рейтингах. Впрочем, 15 лет для университета — это не возраст. Тем не менее «Вышка» сейчас — это уже полноценный университет с тысячей преподавателей и 13 тысячами студентов в четырех городах, с бюджетом в 3 миллиарда рублей, многочисленными факультетами и исследовательскими центрами. ВШЭ опережает общественно-научные факультеты МГУ и по влиянию на социально-экономическую политику, и по зарплатам профессоров, и по популярности среди работодателей, студентов и их родителей. В отличие от большинства государственных вузов, «Вышка» активно стремится стать исследовательским университетом и по-настоящему интегрироваться в международное академическое сообщество. Вслед за Российской экономической школой ВШЭ вышла на международный рынок и начала нанимать профессоров с западными степенями. Еще несколько лет назад для российского государственного вуза это казалось невозможным.
Советские мифы
В 1992 году никто и предположить не мог, что можно с нуля создать вуз, который обгонит МГУ почти по всем общественным наукам всего за пятнадцать лет. Почему это произошло? Почему идея университета нового типа в области общественных наук оказалась востребованной? Тем паче что бытовало и бытует устойчивое мнение, что советское высшее образование — одно из лучших в мире. Конечно, мы все догадывались, что основные достижения советского высшего образования находятся в области точных наук; о какой международной конкурентоспособности в общественных науках могла идти речь в условиях доминирования коммунистической идеологии? Впрочем, казалось, что стоит избавиться от идеологической монополии, как наши экономические, политологические и социологические факультеты быстро займут подобающее место в мировых рейтингах. Этого не произошло (см. справку на полях). Оказалось, что проблемой традиционных советских университетов была не только идеология. В отличие от преподавателей естественнонаучных факультетов (которые не случайно сохранили свою репутацию), советские преподаватели общественных наук давали студентам не умение ставить и решать задачи, а набор фактов (что именно написано в той или иной книге). Этот подход к обучению по-прежнему доминирует в большинстве российских вузов, в то время как в лучших иностранных вузах произошла стремительная конвергенция естественнонаучных и общественнонаучных факультетов: и там и там теперь преподают профессора-исследователи, которые учат студентов анализировать информацию, самостоятельно ставить и решать задачи, в общем — независимо и критически думать. Именно такие требования предъявляет к высшему образованию современная экономика — постиндустриальная, глобализирующаяся, быстро меняющаяся. Сегодня невозможно, бессмысленно запомнить весь тот вал информации, который обрушивается на студентов каждую минуту. Нельзя получить в университете профессию и после этого успешно работать всю жизнь. Профессиональные навыки быстро устаревают, факты становятся историей. Поэтому в вузе студент должен в первую очередь приобрести умение учиться, анализировать и решать задачи.
Неприятная PISA
Насколько наша образовательная система справляется с этим? Ответ на вопрос дает известный международный тест PISA2 Организации экономического сотрудничества и развития в Европе. В PISA проверяются не специальные знания, а как раз умение логически мыслить, сопоставлять факты, делать выводы и рассуждать. Результаты теста за 2003 год (данных за 2006 —2007 годы еще нет) неутешительны: и по чтению, и по математике, и по естествознанию российские подростки находятся на 30 — 34-м местах из 42 государств, участвующих в тестировании, — позади всех или почти всех развитых стран.
Часто можно услышать, что тесты PISA несовершенны, что они неправильно составлены. Увы, других тестов, способных оценивать функциональную грамотность (то есть умение прикладывать знания к реальной жизни в быстро меняющемся мире), нет. Кстати, в странах, показавших не лучшие результаты (например, в Германии), к отчетам PISA относятся очень серьезно.
Рано или поздно, но придется признать: советская система образования, принципы которой унаследовали и яростно сохраняют большинство российских госуниверситетов, хорошо готовила исследователей для элитных оборонных НИИ, но не обычных специалистов для обычной жизни. Эта система, может быть, и годилась для плановой экономики, где за всех все решало государство, но малопригодна в условиях рынка, который требует быстроты ума и умения ежеминутно принимать решения и оценивать риски. Неслучайно российские работодатели пока не очень довольны нашими выпускниками. По результатам мониторинга образования, ежегодно проводимого той же ВШЭ, работодатели оценивают уровень профессиональных знаний российских выпускников лишь на четверку с минусом и тратят на их переобучение 500 млрд рублей — вдвое больше, чем все расходы федерального бюджета на высшее образование!
Запросы рынка
И это — лишнее свидетельство того, что российской высшей школе придется переходить на новые принципы образования. Мировая практика показала: для того чтобы справиться с задачей обучения обычных людей для современной экономики, необходимы исследовательские университеты, в которых преподаватель — не только кладезь своих и чужих знаний, но прежде всего — исследователь. Казалось бы, к чему совмещение функций учителя и ученого? Не лучше ли первых оставить в вузе, а вторых отправить в исследовательские центры и лаборатории? Нет, не лучше — хуже. Дело в том, что преподаватель-исследователь может со знанием дела научить студентов проводить исследовательскую работу, помочь им на уровне бакалаврской, магистерской диссертации или даже на уровне курсовой работы. Опыт самостоятельной исследовательской работы как раз и дает студенту те навыки, которых от него ждет будущий работодатель: критически оценивать существующее положение дел, ставить задачу, разделять ее на несколько меньших, искать компромиссы при решении нерешаемой задачи и находить решение. Все эти навыки крайне важны в современном бизнесе, где главный актив — это человек с критическим мышлением, умеющий разглядеть пороки в сложившемся статус-кво, ненужное откинуть, нужное использовать, а идеи — сделать реальностью
Сейчас в России действительно есть вузы, факультеты которых входят в сотню лучших европейских факультетов политологии (по версии London School of Economics and Political Science) и экономики (по версии RePEc.org), но это не советские университеты, а созданные уже в 1990-х негосударственные Европейский университет Санкт-Петербурга и Российская экономическая школа.
____________________________
1 Рейтинг британской газеты «Таймс».
2 Programme for International Student Assessment.
