Вижу цель!
Рост цен стал головной болью властей всех уровней. Центральный банк предлагает решить проблему путем перехода к «таргетированию инфляции» (от слова target — цель). The New Times попытался понять, что из этого выйдет
Принятые правительством пожарные меры в виде замораживания цен на продукты и введения запретительных пошлин на экспорт продовольствия, призванные сдерживать рост цен до президентских выборов, носят временный характер и могут привести к негативным последствиям для целых секторов экономики — это прекрасно осознают все, кто хоть сколько-нибудь отошел от идеалов Госплана СССР. И в первую очередь понимает это руководство экономического блока правительства.
Целеполагание Кудрина
Попытка борьбы с инфляцией административными мерами обречена на поражение. Максимум, чего можно добиться уже в среднесрочной перспективе, — товарного дефицита и экономической стагнации. Как показывает практика стран, добившихся в последние десятилетия успеха в борьбе с внутренним ростом цен, наиболее эффективными оказываются монетарные методы. Главным идеологом планомерного снижения инфляции в качестве основного приоритета российских денежных властей в последние годы выступал министр финансов (а с сентября еще и вице-премьер) Алексей Кудрин. Не так давно он опубликовал в газете «Ведомости» и журнале «Вопросы экономики» программную статью, посвященную инфляционному таргетированию. О чем речь? Понятно уже из первых фраз: «Режим денежно-кредитной политики инфляционного таргетирования (ИТ) принято считать наиболее эффективным в борьбе с инфляцией. Общепринятого и устоявшегося определения политики ИТ не существует. Тем не менее можно выделить несколько обязательных элементов и/или требований, составляющих основу этого режима. В числе первых принято называть наличие официально установленного и объявленного широкому кругу экономических агентов среднесрочного целевого ориентира по инфляции. Однако этот элемент режима ИТ представляет собой лишь рекламную вывеску и оказывается малосодержательным по сути».
Собственно, если вспомнить последние годы, то без натяжек можно утверждать, что в России эта политика давно проводится. Минэкономразвития, Минфин и Центробанк объявляют целевой уровень инфляции на несколько лет вперед и всеми силами стараются удержаться в заявленных рамках. Сбой произошел только во второй половине нынешнего года. Далее Кудрин пишет: «Другие составляющие менее конкретны в том смысле, что им трудно или невозможно дать количественную характеристику, но при этом они более полно отражают существо самой политики. Последняя заключается в том, что задача достижения и сохранения ценовой стабильности получает приоритетный статус по сравнению с иными целями и задачами, стоящими перед ЦБ, причем не только на уровне официальных заявлений, но и на практике. Центральный банк наделяется операционной независимостью, с одной стороны, и высокой степенью ответственности за достижение поставленных целевых ориентиров — с другой». Тут тоже вроде все сходится: борьба с инфляцией объявлена основным приоритетом еще в прошлом году. А российский ЦБ получил негласную санкцию на более серьезное, чем планировалось, укрепление рубля ради достижения главной цели — удержания инфляции под верхней (8 процентной на этот год) планкой.
ЦБ двойного назначения
Значит, если кому и стоит адресовать вопрос, отчего денежные власти выполнили годовой план по инфляции уже в октябре, то Банку России. Впрочем, у представителей национального банка есть что сказать по этому поводу. По словам зампреда ЦБ Константина Корищенко, «в условиях, когда ЦБ должен не только обеспечивать приемлемый уровень инфляции, но и заниматься сдерживанием укрепления национальной валюты, приток капитала приводит к большому объему денежной эмиссии». А она уже провоцирует инфляцию.
Впрочем, и плавное укрепление рубля, по мнению зампреда ЦБ, усиливает инфляционное давление: «Общепринятое утверждение — укрепляя рубль, вы снижаете инфляцию. Это не всегда верно. Укрепляя рубль, вы повышаете привлекательность инвестиционных активов, находящихся на территории России. И вы привлекаете дополнительные капиталы. Если вы при этом, как ЦБ, пытаетесь воздержаться от покупки иностранных валют, то вам придется с каждым разом воздерживаться все сильнее и сильнее. Сегодня отступать на 1%, завтра — на 2%, послезавтра — на 5%. Тем самым вы будете раскручивать спекулятивный маховик, и когда кому-то надоест делать ставку на укрепление рубля, начнется обратный процесс — ослабление, который раскрутится в обратную сторону на те же 5 —10%». Тем не менее, по мнению Корищенко, принимая решение о проведении политики инфляционного таргетирования, первым делом нужно изменить закон о ЦБ и убрать оттуда норму, обязывающую Банк России поддерживать стабильный курс рубля.
К этому помимо Кудрина и в более открытой форме призывает проработавший два года в должности первого зампреда ЦБ председатель совета директоров МДМ-банка Олег Вьюгин: «В отличие от Китая, мы не снабжаем Америку товарами, 80% нашего экспорта — сырье и первый передел, спрос на которые зависит от темпов мирового экономического развития, а не от настроения домашних хозяйств США. Основной поток импорта в Россию — из еврозоны и Азии. Поэтому России нет смысла осуществлять накопление валюты, которую в сложившихся условиях трудно назвать резервной, и платить за это внутренней инфляцией. Прекратить форсированное накопление резервов возможно только при отказе от фиксированного курса рубля и переходе к более гибкой политике курсообразования. Конечная цель этой политики — переход к принципам плавающего курса рубля».
При этом, понимая риски, связанные с возможным резким укреплением рубля, Вьюгин считает, что «прекращение протекционистской курсовой политики надо дополнить маневром по перераспределению части ресурсов Стабилизационного фонда в частный сектор посредством снижения федеральных налогов». По крайней мере, это будет эффективнее, чем тратить деньги Стабфонда, накачивая госкорпорации и провоцируя инфляцию.
Есть и еще один фактор, который профессиональные экономисты предпочитают не замечать: рост государственных расходов перед выборами. Против «лома» — политического популизма — нет приема. При нынешнем уровне государственных расходов Россия обречена на сравнительно высокую инфляцию.
_______________________________________________________________________
Константин Корищенко, заместитель председателя ЦБ РФ:
_______________________________________________________________________
«Данную проблему (таргетирования. — The New Times) не решить одним махом. Нужны определенные предпосылки. Среди них — глубокая, ликвидная, надежная финансовая система. При всем уважении к нашей финансовой системе, ей еще расти и расти. А ведь на самом деле предпосылка перехода к инфляционному таргетированию — это плавающий валютный курс, а предпосылка перехода к плавающему валютному курсу — это возможность финансовой системы выступать в роли буфера между внешним миром и внутренней экономикой. И если система слаба, то все шоки, которые приходят извне, не абсорбируются ею, а переносятся на экономику».
_______________________________________________________________________
Евгений Гавриленков, главный экономист группы компаний «Тройка Диалог»:
_______________________________________________________________________
«Сама по себе идея таргетирования инфляции вовсе не бесспорна. Сегодня в зарубежной академической прессе все чаще подвергается сомнению эффективность подобных мер. Мировая практика показывает, что те центральные банки ведущих государств, которые проводили подобную политику, успешно сдерживали инфляцию. Однако не вполне ясно, являлось ли это снижение следствием только денежно-кредитной политики. Ведь в условиях глобализации при неограниченном предложении дешевых товаров из Китая цены не шли вверх. Параллельно разворачивалась инфляция на рынке активов всех видов (акции, биржевые товары, недвижимость и т.д.). Причина в том, что центральные банки, ориентируясь на потребительскую инфляцию (в развитых странах она не превышает 2 — 3%), закрывали глаза на рост денежной массы. Что касается России, то, прежде чем этим инструментом пользоваться, нужно добиться стабильности макроденежных показателей. Скорость обращения денег и денежный мультипликатор должны стать более стабильными, чем сейчас. Уровень монетизации экономики (отношение денежной массы к ВВП) должен существенно повыситься. Сейчас он составляет около 30%. В развитых странах этот показатель приближается к 100%. У нас отсутствует устойчивая связь между динамикой денежной массы и инфляцией. Мы видели, что в течение последних двух лет ЦБ ориентировался на укрепление рубля, но это не привело к снижению инфляции. Она, наоборот, ускорилась, чему способствовали два фактора, существенно увеличивших денежную массу: приток капитала и невиданная щедрость федерального бюджета, который стал вбрасывать в экономику просто астрономические суммы. Может ли сделать что-то ЦБ в таких условиях — большой вопрос. Рост денежной массы на 1 июля 2007 года составил 60% в годовом исчислении, в то время как всего полтора года назад этот показатель колебался на уровне 35 — 36%. При этом рост происходил практически при неизменных резервных требованиях и неизменной ставке рефинансирования. По сути, это свидетельство того, что рост денежной массы фактически неподконтролен ЦБ. Как в этих условиях в принципе возможно заниматься таргетированием инфляции — большая загадка».
