Врачи-каратели

Эти психиатры продолжили традиции карательной психиатрии, которую использовали для преследования инакомыслящих в советское время. 

Вот что сам Михаил Косенко рассказал о том, как его обследовали в Научном центре им. Сербского: «Какая-то женщина спросила, какие у меня симптомы. Я отказался отвечать. Она сказала, что если я не буду говорить, то меня признают невменяемым. Когда я стал рассказывать, эта женщина заявила, что я склонен к диссимуляции (сознательное сокрытие, к примеру, признаков болезни. — The New Times)».

Психиатр Юрий Савенко, глава Независимой психиатрической ассоциации России, объяснил, что эксперты из Института Сербского сознательно утяжелили Михаилу Косенко диагноз на основании короткого общения с ним, так называемой «пятиминутки». Почему они это сделали? Известно, что Институт имени Сербского тесно сотрудничает со следствием. А когда адвокаты Косенко попросили суд назначить повторную судебно-психиатрическую экспертизу, им в этом было отказано. Профессор Савенко удивлен, что, вынося свое заключение, эксперты из Института Сербского не обратили внимание на то, что Михаил в течение 12 лет наблюдался у врача-психиатра в диспансере и этот врач не считал, что пациент нуждается в госптализации или представляет опасность для общества. 

Адвокат Михаила Дмитрий Айвазян сказал, что часто эксперты, подписывающие заключение, «подмахивают его», даже не пообщавшись с пациентом.

В ближайшие дни Михаил Косенко подаст апелляционную жалобу в Мосгорсуд, и если тот подтвердит приговор Замоскворецкого суда, то Косенко отправят на лечение в психиатрическую тюремную больницу общего типа. О таких больницах рассказывают ужасы, говорят, что там больных глушат галоперидолом, запрещенным во многих странах. Чем Косенко будут лечить в этой больнице, доподлинно неизвестно. Общественных наблюдателей, которые посещают тюрьмы, туда не допускают. От правозащитников известно, что сейчас в психиатрическом отделении СИЗО «Бутырка» Михаила галоперидолом не лечат, ему дают нейролептики и нормалитики. Его регулярно посещают члены ОНК Москвы, а когда его вывозили на суд, с ним общалась сестра, и если бы ему давали сильные лекарства, сестра и адвокаты обратили бы на это внимание. Но надо понимать: на принудительном лечении Косенко окажется в большей изоляции, чем в СИЗО, и посещать его сможет только сестра.

Председатель Независимой психиатрической ассоциации Юрий Савенко обещает, что будет контролировать лечение Косенко в этой больнице, и очень надеется, что через год психиатры могут пересмотреть решение экспертов из Института Сербского  и выписать Михаила домой.

Надежда очень хрупкая. 

Во всяком случае, признание Косенко невменяемым — само по себе страшный сигнал обществу.

Сигнал зловещий.

Всех, кто читал последнее слово Михаила Косенко, потрясло, что этот человек, которого признали невменяемым, так точно и ясно выражает свои мысли. 

- Вы сами писали этот текст? - спросила я Михаила, когда встретилась с ним накануне приговора.

- Да, конечно, сам, - удивился Михаил. - А кто же еще?

- Пишите, у вас хорошо получается, описывайте все, что с вами происходит.

Михаил пообещал.