Представители Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ отказались от наблюдения за ходом голосования 2 декабря. Это ответ на решение России сократить до минимума число иностранных наблюдателей и отказ в выдаче въездных виз десяткам сотрудников ОБСЕ. Как в Евросоюзе оценивают эти события? Как ситуация в России влияет на отношения между Москвой и Брюсселем? На вопросы корреспондента The New Times ответил лидер фракции «зеленых» в Европарламенте
Даниэль Кон-Бендит —
Наталье Морарь
Брюссель — Москва
Бюро по правам человека ОБСЕ заявило о своем отказе наблюдать за ходом парламентской кампании в России. У ряда иностранных наблюдателей, число которых Россия сократила втрое по сравнению с 2003 годом — с 1200 до 450, — возникли проблемы с получением въездных виз. Ваше объяснение?
История с наблюдателями от ОБСЕ — абсолютно бессмысленная. 450 наблюдателей не в состоянии проконтролировать фальсификации на выборах. Основная часть подтасовок случается не на этапе подсчета бюллетеней, здесь-то все будет более или менее в порядке. Фальсификации происходят на пути от компьютеров территориальных избирательных комиссий к серверу центральной избирательной комиссии. А вот этого-то как раз наблюдатели и не увидят. Приписку процентов нужным партиям или реальную явку избирателей проконтролировать невозможно, просто не позволят. Я вообще считаю, что ОБСЕ надо было сразу отказаться от предложения ЦИК России прислать своих наблюдателей. Не надо ездить в Россию, чтобы понять: выборы будут несвободными и недемократическими. Это было понятно и год назад, и сейчас, когда 90% времени на всех телеканалах получает только одна партия или один кандидат. 450 наблюдателей, 1200, да хоть 10 тысяч — это не сделает выборы более демократичными. Проблема не в этом — она в отсутствии равного доступа к электронным СМИ: оппозиция практически не имеет шанса быть услышанной. Фракция «зеленых» будет настаивать в Европарламенте на принятии резко негативной резолюции по итогам 2 декабря.
Вы недавно были в России, встречались с лидерами российской оппозиции. И каковы впечатления?
Я не готов говорить, что, к примеру, партия «Яблоко» хуже или Гарри Каспаров лучше. У всех у них одна проблема — их не пускают на телевидение, им не позволяют проводить протестные акции, их ограничивают в возможности высказывать свое мнение даже через печатные СМИ. Это одно уже должно объединять Явлинского с Лимоновым или Каспарова с Касьяновым. Разрозненность российской оппозиции — в этом сила Владимира Путина.
Если наблюдатели от ОБСЕ ничего не увидят, то неясно, зачем ограничивать их численность. Может, дело в другом — в том, что Россия и Европа не могут договориться по газу, а наблюдатели ОБСЕ — лишь жертвы этой неутихающей газовой войны?
В отношениях ЕС—Россия энергетический вопрос — самый острый. Проблема Европы в том, что, не перейдя на альтернативные источники энергии или энергосберегающие технологии еще в конце 1980-х годов, мы потеряли 15 —20 лет. Вот и получается, что нам необходимо наверстывать нехватку энергии за счет импорта, при этом более чем на 30 % — из России. Но это не значит, что мы не развиваем эти технологии сейчас и не сможем в будущем сократить потребление импортной энергии, в том числе российской. Здесь есть другая проблема — Россия уже не раз показывала, что готова использовать газовый вопрос как инструмент политического давления. Нам не раз давали понять, что мы зависим от России, поскольку она может прекратить продавать нам газ и начнет продавать его, к примеру, в Китай. Но при этом забывают, что Китай готов платить за российский газ треть той цены, которую платит Евросоюз. Поэтому Россия зависит от этих поставок не меньше нашего, а попытки представить все как подачку Европе — глупость. Именно поэтому, кстати, строительство газопровода «Набуко» представляется в России большой угрозой, ведь в результате Евросоюз может сократить потребление российского газа1.
За последние восемь лет отношения между Москвой и Брюсселем претерпевали многочисленные изменения. На ваш взгляд, эти отношения сегодня больше напоминают сотрудничество или противостояние?
Назвать теплыми эти отношения сейчас мало кто решится. Основная проблема — в разнице взглядов Евросоюза и России на пути нашего и вашего развития. Россия пытается стать супердержавой точно так же, как Китай, и стать неким противовесом США. Это проигрышный вариант. Путин вселяет в россиян имперские амбиции и чувство, что Россия снова может стать сверхдержавой, и на этом набирает политический вес. В этом смысле он стоит в одном ряду с Махмудом Ахмадинежадом или Джорджем Бушем. Безусловно, что бы дальше ни происходило с Россией в смысле свертывания демократии, мы все равно вынуждены будем с ней сотрудничать по самым разным вопросам. Например, проблемы Ирака, Ирана или Косово без участия России не решить, поэтому мы будем взаимодействовать в любом случае. Только чем дальше, тем больше мы будем делать это, исходя из понимания, что в России несвободный и авторитарный режим.
На последнем саммите Россия—ЕС в Португалии европейские партнеры многократно подчеркивали, что это последний саммит для Владимира Путина в роли президента России. Причем из Москвы казалось, что лидеры ЕС специально акцентировали внимание на этом вопросе. Они верят, что Путин уйдет в конституционные сроки, или, напротив, пытались таким образом высказать свое отношение к слухам о том, что Путин остается?
Владимир Путин не уйдет. В декабре состоится плебисцит и две трети голосов в Думе позволят изменить любую Конституцию. Вся современная российская система построена на том, что есть Путин, а все остальные — вокруг него. «Газпрому» и остальным группировкам он необходим как гарантия их существования. Пока они намерены сохранять за собой возможность зарабатывать деньги на национальных ресурсах, Путин не уйдет. Скорее они сами себя загрызут.
Загрызут?
Сколько продлится политическая спячка в России? 2 месяца, год, 10 лет? Неизвестно. В 1968 году за две недели до начала парижских событий никто не мог предсказать, что Париж взорвется. В «Фигаро» была даже опубликована знаменитая статья «Франция спит». Сейчас в России все зациклены на частной жизни, как и у нас тогда, политика никого не интересует. Люди говорят: «Дайте пожить нормально». Нельзя не признать, что россияне действительно стали жить лучше в сравнении с тем, как они жили во время разрухи 1990-х годов. Поэтому в обществе есть спрос на стабильность. Но в какой-то момент все может кардинально измениться.
Даниэль Кон-Бендит — глава фракции «зеленых» в Европарламенте. В 1965 году стал изучать социологию в университете в Нантерре, быстро стал одним из лидеров студенческого движения 1968 года в Париже (его называли Красный Дэни). После покушения на лидера немецкого студенческого движения Руди Дучке Кон-Бендит решил вывести французских студентов на улицу. После майских беспорядков 1968 года в Париже Кон-Бендит был выслан из страны и поселился во Франкфурте-на-Майне. С 1978-го — шеф-редактор «Альтернативного журнала», примыкает к движению «зеленых», в 1984-м вступает в партию «зеленых», становится ближайшим помощником Йошки Фишера (в бытность его министром экологии земли Гессен). В 1989 году руководит отделом мультикультурных связей в мэрии Франкфурта. С 1994-го — член Европарламента, в 1999-м повторно выигрывает выборы как кандидат от французских «зеленых». С 2002-го — сопредседатель фракции «зеленых» свободного европейского альянса в Европарламенте. Член комиссии по экономике и конституционным вопросам. В 2004 году снова избран в Европарламент, но уже от немецких «зеленых».
__________
1 Проект газопровода «Набуко» разработан пятью странами — Румынией, Турцией, Болгарией, Венгрией и Австрией — и предусматривает транзит природного газа с Каспийского моря через Турцию в страны Европы. Проект получил одобрение Европейского союза.
