Сплошные загадки

Пауза была вызвана механической травмой левого глаза подсудимого Андрея Барабанова. Впрочем, участники процесса во время перерыва не теряли времени даром. Так, Сергей Мохнаткин, защитник Сергея Кривова, обвиняемого по ст. 212 ч. 2 (участие в массовых беспорядках), написал на бланке организации «За права человека» донос в Следственный комитет с требованием возбудить уголовное дело против жителей Бирюлева по все той же статье. Кривов свое мнение по этому поводу не сформулировал, но остальные участники процесса попросили господина Мохнаткина больше так не делать — это самая мягкая формулировка, которую они использовали.

После выздоровления Андрея Барабанова суд успел выслушать еще трех свидетелей обвинения и отказался отпустить Ярослава Белоусова под домашний арест, чтобы он мог ухаживать за своим сыном, который заболел на несколько месяцев и сейчас не может ходить в детский сад.

Самым интересным свидетелем был гражданский журналист, блогер и борец за все хорошее Илья Пенезев. Илья не любит лидеров оппозиции так, что кушать не может, но почему-то пришел давать показания против Саши Духаниной, которую считает «брошенной» этими самыми лидерами. Я не могу сказать, что у нас с Пенезевым нет схожих ценностей. Он тоже хочет, чтобы не было коррупции, чтобы власть была ответственной и т.д. Зачем он при этом помогает государству держать людей за решеткой и под домашним арестом вот уже 17 месяцев, остается загадкой. При этом некоторые защитники пытались добиться от него, не является ли он агентом спецслужб. Какое это имеет значение для суда — тоже загадка. Как будто для российского суда быть агентом российских спецслужб — это плохо.

„  

По словам подчиненного, Егоров скомандовал идти на задержания «за Родину». Вот они, видимо, за нее и задерживали  

Два других свидетеля — из 2-го оперполка. Командир и подчиненный, Егоров и Пилипчатин. Егоров — это вариант Анискина. Честный мужичок лет сорока. Точно слушался всегда маму и хотел жить правильно. Но всего боится. Хотел бы, чтобы не было ничего плохого, но плохое почему-то случается. Если такому предложить взятку, то он будет очень хотеть ее взять, но при этом будет страшно стыдиться этого желания. В какой-нибудь современной Германии он был бы милым бюргером-полицейским, вовремя все выполняющим. Пил бы по вечерам пиво и гладил по голове своих белобрысых детей. Здесь он давал показания против Владимира Акименкова. По его словам, Володя бросил флаг в сторону полицейских. За это Володя сидит уже давно и единственное, о чем волнуется, — это о здоровье Антона Буслова, про которого читает постоянно в The New Times, и очень хочет, чтобы тому собрали деньги на лечение.

Пилипчатин — молодой подчиненный Егорова, этакий Петросян: пытался шутить, когда тема в общем-то не очень смешная. По его словам, Егоров скомандовал идти на задержания «за Родину». Вот они, видимо, за нее и задерживали. Вспомнил, что на площади в масках был и ОМОН, но у московских омоновцев, по его словам, в тот день масок не было. Когда адвокат Аграновский попросил суд ознакомить Пилипчатина с его же собственными показаниями в СК, суд отказал с формулировкой, что эти показания не были оглашены в настоящем судебном разбирательстве. В повторном ходатайстве об оглашении показаний свидетеля суд также отказал. Как же тогда можно ввести в судебное разбирательство материалы самого уголовного дела, если суд отказывает в их оглашении, остается загадкой. Сплошная неделя загадок.

Допрос Пилипчатина продолжится в понедельник, 28 октября, в 14.00. Мичуринский проспект, д. 17, к. 1. Заходите.