Накануне

Река называется Херота.

Ударение, говорят, на втором слоге — но день на день не приходится.

Пробки тут вполне московские, и времени для вступительной экскурсии навалом. Ведет экскурсию импозантный таксист, впечатлений от предолимпийской жизни у него навалом, и очень скоро я оказываюсь погруженным в контекст по самые ноздри.

Едем, например, вдоль железной дороги, протянутой к Олимпиаде от аэропорта до города. Почему не по ней самой, дешевле и без пробок? А поезда отменили потому что. Невыгодно. Некому ездить. И после Олимпиады будет некому, а эксплуатация себе дороже, поэтому железную дорогу эту просто демонтируют.

А и не жалко: свое дело она уже сделала! Ибо строила эту железную дорогу некая питерская фирма и царская смета давно освоена.

А вот (кстати, о смете) и железнодорожный вокзал в Адлере. Красавец из стекла и бетона размером примерно с Амстердамский порт. Вы спросите: зачем в Адлере, на тупиковой ветке с заведомо небогатыми транспортными перспективами такое великолепие? Или не спросите?

Ну да, чего ж тут непонятного?

Больше — не меньше!

$56 млрд.

Это общая смета мероприятия, и в каком-то смысле Олимпиада-2014 уже состоялась, потому что этих денег уже нет. Осваиваются остатки.

Город преображен и перекопан. Боевые действия идут денно и нощно: надо успеть! Выходишь на балкон четырехзвездного «Парк-отеля» — и вместо береговой линии утыкаешься взглядом в строительную площадку с соответствующим звуком, отнюдь не прибоя.

„  

Олимпиаду тут ждут, как в какой-нибудь Оклахоме ждут запредельного торнадо: будет незабываемо, но страшновато  

Интернет фиговенький и падает при первой возможности. По номеру, сделанному щедро, но без мозгов, прошелся какой-то окончательно спятивший Манилов. Везде таблички с уменьшительно-ласкательными суффиксами: полотенце для ваших ручек... ночничок... горячая водичка.

Водички в городе недавно не было, говорят, трое суток — ни горяченькой, ни холодненькой. У меня из крана текла еле тепленькая. Но я ж, с другой стороны, не олимпийская комиссия, чего меня мыть-то?

И вообще — все для фронта, все для победы, а люди перебьются. Лифты в офисах по вечерам отключаются: экономия электроэнергии. Когда на Красной Поляне морозили снег, пару раз вырубало Адлер. Нормально!

Олимпиаду тут ждут, как в какой-нибудь Оклахоме ждут запредельного торнадо: будет незабываемо, но страшновато.

А покамест... Покамест я гуляю по солнечной полупустынной набережной: +20 в начале ноября, чего еще желать человеку?

А вот вам и олимпийская геополитика: детский аттракционный самолетик, военный, не наш, с надписью на крыле USAirForce... Как эта пропаганда американского империализма совмещается с Шевченко и Киселевым на федеральных каналах?

А так. Что вы как маленькие?

Предолимпийский «детант», разрядка и дружба-фройндшафт по 23 февраля включительно. А потушим олимпийскую зажигалку, закроем бюджетик, пиндосики съедут, слава те господи, самолетик тоже демонтируем, нефиг ему тут делать.

Из новеньких, с иголочки, кафе звучит вместо привычной попсы качественная западная музыка, везде начищенные таблички на английском, совковая «Жемчужина» переименована в «Гранд-Отель», на славном пляже «Кинотавра», на шатре роскошного ресторана — портреты Джулии Робертс и Шона Коннери, и только сочинские коты валяются на припеке, как валялись до финансирования, да рыбаки торчат на молах.

Олимпиада Олимпиадой, воровство воровством и пафос пафосом, но солнце по-прежнему встает со стороны Адлера, и тело алкаша в воскресном небытии привычно простерто на площадке аттракционов как напоминание о неизменном ходе вещей.