12 ноября президенту Владимиру Путину было передано письмо от родственников «болотных узников». Они выразили надежду, что «болотники» будут амнистированы, напомнив, что сам Путин в сентябре этого года намекнул на такую возможность.
Очередное заседание суда по «Болотному делу». Москва, 12 ноября 2013 г.
Плавно сменяют друг друга сезоны и годы, а в «Болотном деле» все неизменно. Из месяца в месяц: одни и те же «свидетели» и «потерпевшие», которые излагают одно и то же вранье, и кажется, что невозможно уже написать что-либо новое о происходящем в зале суда. Впрочем, периодически меняется сам зал.
За прошедший месяц изменился и график судебных заседаний. Теперь это четыре дня в неделю. По-прежнему идет только стадия предоставления доказательств со стороны обвинения, и есть все основания подозревать, что, когда она кончится, стороне защиты не дадут столько же времени предоставлять свои доказательства. Но даже если бы и дали подсудимым это время — процесс бы просто превратился в еще более изощренное наказание.
Сергей Кривов вот уже 57 дней держит голодовку и требует соблюдать его права. Его общественному защитнику не выдают протоколы судебных заседаний. Сергей уже не встает с места в клетке, редко говорит, но собирается идти до конца. Но, к сожалению, его представление о том, что происходит снаружи, сильно искажено. Привлечь внимание людей к истории «Болотного дела», кажется, не под силу даже Алексею Навальному, несмотря на то что неделю назад его команда создала проект, который должен помочь в распространении информации об истории дела («Расскажем об узниках «Болотного дела», www.6may.fbk.info. — The New Times).
Общественная организация «Росузник», осуществляющая юридическую помощь фигурантам «Болотного дела», на прошлой неделе вообще заявила, что Александр Долматов, покончивший с собой в Нидерландах в связи с отказом в предоставлении политического убежища, не имеет никакого отношения к «Болотному делу». Тут можно было бы злобно добавить, что «мы запомним», но что здесь запоминать? Ответ «Росузника», который отказался предоставить адвокатов нацболам, закидавшим помидорами короля Нидерландов за смерть Долматова, вызван банальной человеческой усталостью. Уже нечего и некому запоминать. И говорить уже тоже можно что угодно в любую сторону.
„
Желание бороться за что-либо и пытаться разбудить чью-то совесть исчезло совсем. Больше нет сил
”
Здоровье уже подорвано даже у меня — началась язвенная болезнь, хотя я ни дня не сидела в СИЗО. Желание бороться за что-либо и пытаться разбудить чью-то совесть исчезло совсем. Больше нет сил.
Последним из интересных свидетелей у нас был инструктор 2-го ОПП Александр Вячеславович Носов. Именно он получил приказ выставить оцепление вокруг сквера на Болотной площади. Кто отдавал приказ, он не помнит и фамилии не называет, но помнит точное число бойцов, которые участвовали в оцеплении, — 690. Александр Вячеславович совсем не врал. Он просто покрывал полковников Здоренко и Дейниченко. И уже нет никаких сил хотя бы спросить, не стыдно ли ему. Никому не стыдно, а главное — некому стыдить.
Приходил к нам и представитель владельцев биотуалетов, которые были повреждены в ходе событий 6 мая. Адвокат Вадим Клювгант грустно заметил, что за свои 55 лет он никогда еще не тратил столько времени на обсуждение этих стратегически важных объектов. И с радостью не обсуждал бы еще столько же.
Против Ярослава Белоусова на этой неделе давал показания боец 2-го ОПП Филиппов. Господин Филиппов ничего не помнил на первом допросе в Следственном комитете, в том числе и то, что получил дополнительные травмы, а на втором допросе вдруг все начал вспоминать. Его понять можно, я бы ради квартиры тоже улучшила себе память. Доказать противоречия в показаниях «потерпевшего» адвокатам Белоусова не удалось. Судья Никишина отклонила все ключевые вопросы и ходатайство об оглашении показаний, данных потерпевшим Филипповым в СК, как не имеющие отношения к предмету доказывания.
Против меня давал показания солдат-срочник из дивизии Дзержинского Иван Иванович Лозницкий. Ивану Ивановичу двадцать лет, и к сожалению, у него нет ни памяти, ни совести. Он не помнит ни женщины, потерявшей сознание от давки, которую он со своими коллегами устроил, ни слезоточивого газа, ни даже деталей из смонтированного видео, на котором я оказалась. Он решил помнить только детали, касающиеся персонально меня. И это не вызывает уже никаких эмоций.
Здоровье ко мне все равно не вернется, и хочется только, чтобы живот прекратил болеть и можно было опять есть. Это очень странно, но в итоге к шестому месяцу бессмысленного судебного процесса исчезло базовое человеческое чувство. Уже никому не хочется мстить. Уже все равно.
фотография: Геннадий Гуляев/Коммерсант
Tweet
