Акционист Петр Павленский, который недавно в знак протеста прибил свое мужское достоинство к брусчатке Красной площади, — о литературных предпочтениях, без которых не было бы его перформансов
Петр Павленский с табличкой в руках: «Политическая пропаганда». Санкт-Петербург, ноябрь 2013 г.
 |
 |
 |
Чтение — это поддержка. Тексты позволяют осмыслять вещи критически: если бы я не читал, то я бы не делал того, что делаю. Человек формируется из той информации, которая через него проходит. Нельзя просто читать и не обладать визуальным багажом. Также нельзя опираться только на визуальный багаж и не знать культуры, связанной с текстами.
Альфредо Бонанно «На ножах со всем существующим» — последнее, что я прочитал и что мне безусловно нравится. Бонанно — один из лидеров итальянских повстанческих анархистов, который получил за эту книгу тюремный срок около шести лет. Анархистская литература — это точка противостояния тоталитарным структурам, в которых все мы находимся и сегодня. И СМИ, и инфополе довлеют над нами, подавляют личность и индивидуальность, стаптывают нас до унифицированного мнения. Чтобы просто оставаться собой, нужно иметь стремление к свободе. В момент, когда я осуществляю акцию, наступает полное освобождение, государство и полиция в этот момент находятся в тупике. Только потом начинается взаимодействие с системой контроля, направленной, пусть и из лучших предпосылок, на подавление индивидуальности.
У Мишеля Фуко есть очень хорошая книга, сделанная на основе стенограмм лекций, — «Ненормальные». Книга актуальна в ситуации, которую мы видим сегодня в России. Я ощущаю ее на собственной шкуре. Выстраивается концепция деления на условно нормальное большинство и на какое-то ненормальное и маргинальное меньшинство. Выстраиваются нормы и стандарт. У этой литературы есть прикладное значение, она позволяет осознавать происходящее сегодня, пусть книга и была написана десятилетия назад. Я выбираю литературу, в которой вижу аналогии с тем, что меня окружает.
„
В момент, когда я осуществляю акцию, наступает полное освобождение, государство и полиция в этот момент находятся в тупике
”
«Банальность зла» Ханны Арендт — очень важная книга, где рассказывается о процессе над одним из нацистских деятелей, который отправлял целые эшелоны людей в пыточные лагеря. Было ли то, что он делал, его служебным долгом, когда он, как гражданин своего отечества, не мог не верить в идеалы своего отечества? Нельзя ли в таком случае рассматривать и стрелочника, который переводил рельсы, как участника этого конвейера смерти? Эта книга о людях, находящихся в рамках идеологии, исполняющих свой служебный долг и свято верующих в идеалы. Во времена нацистов, если бы герой отказался исполнять приказы, его назвали бы предателем своей родины. Но, выполнив свой долг, он все равно оказался под военным трибуналом за преступление против человечества. Человек в любом случае оказывается в жерновах.
 |
|
«Фиксация» — публичная акция Петра Павленского в День полиции. Красная площадь. 10 ноября 2013 г.
|
Я читаю книги по искусству, в частности, по русскому авангарду начала ХХ века. Если говорить о критиках современного искусства, то мне интересна Розалинда Краусс. Хотя я отношусь с некоторым предубеждением к критике: ее нужно знать, на нее можно опираться в своих суждениях, но критики часто выстраивают свой мир. Комментарий к произведению может отталкиваться от предыдущего комментария, так выстраивается система взаимоопровержения. Возможно, это и интересно, но мне больше интересны факты, как развивались художественные процессы, тот же русский авангард. Например, как революция повлияла на искусство. Она создала прецедент в искусстве, такой как супрематизм и конструктивизм. Это единственный случай, когда именно русское искусство стало первым и опередило западные тенденции где-то лет на пятьдесят. Минимализм за рубежом отчасти появился после публикации каталогов о русском супрематизме.
Мне интересны биографии художников, художник — это жизненный проект.
фотографии: Сергей Николаев, Максим Змеев/Reuters
