Кислое? Скорее — тухлое

Окончательные цифры Росстат обнародует только к концу января, но его данные по трем кварталам (небольшой рост экономики в первом, спад во втором и рост примерно на 1% в третьем) не позволяют оценивать состояние нашей экономики в терминах премьер-министра Медведева: «Кислое», — сказал он. Скорее — тухлое.

Вот что говорит Росстат: на 1,1% по сравнению с тремя кварталами прошлого года снизились объемы добычи полезных ископаемых, на те же 1,1% — производство электроэнергии и на 1,4% — объемы строительства; практически перестала расти оптовая торговля (то есть посреднические операции, которые всегда растут быстрее сферы материального производства) — всего ±0,3%; минимальный рост в транспортной сфере обеспечила прокачка углеводородов по трубе, а железнодорожный и авиационный транспорт показал результат хуже, чем год назад (минус 1–1,5%)*.

Весь рост российской экономики в этом году обеспечивали три сектора: финансовая деятельность, операции с недвижимостью и здравоохранение. В рост здравоохранения на 4,5% к прошлому году еще можно поверить: по приказу президента повышаются зарплаты; по всей стране были выделены огромные деньги на закупку нужной и ненужной медицинской техники (вспомните историю с томографами). Впрочем, и источники этих расходов хорошо известны: более чем в полтора раза, с 3,1% до 5,1% (от фонда оплаты труда), были повышены целевые налоги, отчисления на обязательное медицинское страхование.

А вот поверить в то, что растут операции с недвижимостью (5% к прошлому году), уже значительно труднее: рынок откровенно вялый, арендные ставки несильно опережают инфляцию. И уж совсем плохо верится в бурный (12% к прошлому году) рост финансового сектора. Финансовый сектор — по определению — выполняет посреднические функции. И он может, также как и торговля, расти быстрее экономики в целом. Может, если экономика предъявляет спрос на новые виды финансовых услуг, если, например, население начинает активно страховать свою жизнь и недвижимость, а аграрии — урожай. Но ни того ни другого в 2013-м не было. Как не было и особых успехов в создании международного финансового центра, за счет которого финансовый сектор — как в Великобритании, например, — мог бы бурно расти, предоставляя посреднические услуги иностранцам. Но даже если оценка Росстата близка к реальности, экономика не может устойчиво расти, опираясь лишь на благополучие финансистов.

Первые признаки ухудшения экономической динамики стали видны в середине 2012 года. Любая экономика — организм инерционный. Мгновенных изменений темпов роста — при отсутствии шоков (внешнеэкономических или внутриполитических) — в ней не бывает. Для того чтобы какая-либо положительная или отрицательная тенденция набрала силу, способную изменить общую картину экономики, нужно время. Подчеркну, это верно в обе стороны — и в сторону ухудшения ситуации, и в сторону ее улучшения.

Российские политические лидеры любят кивать на неблагоприятную внешнюю среду, на медленное развитие мировой экономики, что, по их утверждению, является главной причиной ухудшения положения дел в России. Однако факты говорят об обратном: ухудшения внешних условий для российской экономики не наблюдается. Мировые цены на нефть уже почти четыре года держатся в коридоре $100–120 за баррель, а нефть для российской экономики — самый главный канал получения положительных или отрицательных импульсов от внешнего мира.

Физические объемы российского экспорта хотя и не растут, но и не снижаются. Процентные ставки по российским долгам, которые характеризуют уровень тревоги финансового сообщества, находятся вблизи исторических минимумов. А самое главное, настроение мировой экономики становится все более позитивным: сигналы из развитых стран идут со знаком плюс. Такими сигналами в декабре стало повышение оценки темпов роста экономики США в третьем квартале текущего года до 3,6% (против 3,1% первоначально) и снижение уровня безработицы до 7%. Да, темпы роста экономики еврозоны пока остаются низкими и неустойчивыми, но вспомните: Европа в последние два года реализовала мощную программу сокращения бюджетного дефицита, после которой ожидать бурного роста было бы просто странно. Но ведь и ничего похожего на 2008 год с его разрушительным финансовым ураганом! Да, темпы роста китайской экономики замедлились до 7,8% (нам бы такое замедление), но ведь речь идет о росте, то есть спрос на российское сырье в Поднебесной не снижается.

Причины замедления российской экономики — и здесь нельзя не согласиться с президентом Путиным* — очевидно, лежат внутри страны и далеко за пределами компетенции министров экономики и финансов.

В принципе, страна может сохранять устойчивое экономическое развитие и при тех низких темпах роста (1–2% в год), которые сегодня наблюдаются в России. Только в таком случае в этой стране не может существовать бюджетная политика, ориентированная на бурное наращивание какой-либо категории расходов — неважно, будь это совершенно бессмысленные с точки зрения будущего расходы на оборону, которые, по сути дела, являются вычетом из национального богатства, или совершенно оправданные с любой точки зрения расходы на повышение зарплат врачам и учителям, поскольку будущее страны невозможно без значимых инвестиций в человеческий капитал. Наращивание бюджетных расходов в условиях нерастущей экономики (и следовательно, нерастущих налоговых доходов) возможно только за счет повышения уровня налогообложения или за счет сокращения расходов по другим статьям.

Российские власти, конечно, пытаются повысить налоги: вспомните непрерывно растущие акцизы на бензин и алкоголь или постоянно откладываемый, но лишь по причине неспособности бюрократии создать единый кадастр недвижимости, налог на недвижимость. С одной стороны, повышаются налоги, которые не являются опорными элементами всей бюджетной конструкции. (Налог на недвижимость мог бы стать надежной основой местного самоуправления, но, судя по последнему посланию президента Федеральному собранию, местное самоуправление будет существенно реформировано до того, как сможет получить какие-либо средства от этого налога).

С другой стороны, повышение налогов на население с лихвой компенсируется снижением поступления налогов на добычу и экспорт нефти. Так, переход на пониженные таможенные пошлины на экспорт нефтепродуктов (так называемая схема «60–66») дал нефтяной отрасли примерно 400 млрд рублей в расчете на год. Частично снижение этих налогов объективно необходимо (не обсуждая в данном случае масштаб снижения) для компенсации растущих затрат, связанных с освоением новых месторождений, которые и по масштабам гораздо мельче, чем действующие, и расположены в более удаленных и труднодоступных районах. Или для стимулирования модернизации нефтеперерабатывающих производств. Но в значительной мере это снижение доходов бюджета является платой за внешнеполитические амбиции российского руководства. Ведь совокупное снижение цен на нефть и газ для Беларуси и Армении (более $7 млрд в год), а теперь и для Украины ($5–6 млрд в год только за счет снижения цен на газ) только формально «ложатся на плечи» «Газпрома» и нефтяных компаний. На самом деле снижение экспортных пошлин ими никак не ощущается, это — прямое снижение доходов федерального бюджета.

„  

Причины замедления российской экономики лежат внутри страны и далеко за пределами компетенции министров экономики и финансов  

Ну а если налоги правительству повысить не удается, то для финансирования приоритетных направлений «под нож» идут расходы по другим статьям бюджета. В первую очередь инвестиции. Впрочем, судя по последним оценкам Минфина, скоро даже такие шаги не смогут помочь: разрыв между обещаниями, содержащимися в известных майских указах Путина, и возможностями нерастущей экономики будет быстро расширяться. Использованная в 2012–2013 годах правительством технология переноса финансирования президентских обещаний на следующие годы привела к тому, что в 2017–2020 годах Минфину не будет хватать по 2–2,5 трлн рублей ежегодно для выполнения обещаний. И это только в федеральном бюджете! Кроме того, не забывайте: на этот период выпадают очередные президентские выборы, на которых от кандидата партии власти (независимо от его фамилии) неизбежно посыплется куча новых популистских обязательств.

И еще одна важная экономическая тенденция, которая так же, как и замедление экономики, сформировалась уже давно, но на поверхность вышла только в 2013 году: проедание (в очередной раз) нефтяной «подушки безопасности» и переход российского рубля в фазу перманентного ослабления.

Россия — страна, постоянно жившая при положительном сальдо текущих операций платежного баланса. Вообще-то ничего страшного в отрицательном сальдо нет, просто страна в этом случае должна быть способна постоянно привлекать иностранные кредиты и инвестиции, чтобы выравнивать платежный баланс. Россия, увы, такой страной пока не стала. В результате в новейшей истории были считанные месяцы, когда это сальдо становилось отрицательным и каждый раз вслед за этим рубль резко дешевел.

В принципе, центральные банки могут поддерживать равновесие платежного баланса за счет своих валютных резервов — собственно говоря, в этом и состоит их (резервов) предназначение. Но такая политика допустима на очень ограниченном интервале времени, как правило, во время резких потрясений на внешних рынках. Но даже это может не дать результата. Вспомните, как осенью 2008-го Банк России пытался удерживать курс рубля от девальвации, продавая десятки миллиардов долларов в месяц на фоне падающих нефтяных цен. Чем все закончилось, хорошо известно.

С 30 мая этого года Банк России ежедневно (за исключением всего восьми дней в конце октября) продавал валюту из своих резервов: от $13 млн до $400 млн в день. В сумме за это время продано почти $24 млрд.

„  

Хороший сценарий на 2014 год: рост экономики на 2–2,5%, инфляции — 4,5–5%, а девальвация рубля ограничится 10%. Плохой сценарий: отсутствие роста, инфляция — 5,5–6,5% и девальвация рубля на 20%   

На первый взгляд, подумаешь — каких-то 24 млрд долларов за полгода, всего-то 6% от собственных резервов Банка России (из $525 млрд резервов $175 млрд принадлежит Минфину, то есть в собственности Банка России находится примерно $350 млрд). Но, во-первых, все $350 млрд Банк России вряд ли когда согласится потратить. По стандартам МВФ критической величиной валютных резервов является трехмесячный объем импорта товаров и услуг, а нормальной — шестимесячный, то есть $220 млрд. Таким образом, «свободных» для валютных интервенций средств у Банка России — примерно $130 млрд. Но стоит ли их тратить? Думается, эти усилия Банка России сильно напоминают борьбу с потоком ветра, бьющим в лицо.

Если уровень нефтяных цен в мире существенно не изменится, то счет текущих операций в России может стать устойчиво дефицитным уже со второго квартала 2014 года и по итогам года составить около $15 млрд. При сохранении оттока капитала на уровне нынешнего года ($60 млрд) для поддержания равновесия платежного баланса Банк России должен будет продать из своих валютных резервов $75 млрд. И это уже многовато, учитывая, что свободных резервов — $130 млрд. Кроме того, потратив за полгода около $24 млрд, Банк России допустил ослабление курса рубля к бивалютной корзине примерно на 2,5 руб./БВК. Получается примерно 1:10 — девальвация на 1 рубль при сокращении резервов на $10 млрд. Если такое соотношение сохранится, то в течение следующего года рубль должен будет девальвироваться на 7,5 руб./БВК (20% по отношению к текущей стоимости бивалютной корзины). Иными словами, на горизонте — валютный кризис.

И кризис долгоиграющий: только за счет валютных интервенций и девальвации рубля платежный баланс не станет устойчивым даже в среднесрочной перспективе. Пройдет пара лет, объемы импорта восстановятся и… очередная девальвация.

Нельзя получить устойчивый платежный баланс без структурного изменения экономики, которое, в свою очередь, невозможно без изменения взаимоотношений власти и бизнеса, без реформы судебно-правовой системы, без восстановления нормально функционирующей системы защиты прав собственности — всего того, что называется просто: улучшение инвестиционного климата.

Короче, будущее не вдохновляет. Хороший сценарий на 2014 год состоит в том, что экономика вырастет на 2–2,5%, инфляция составит 4,5–5%, а девальвация рубля ограничится 10%. Плохой сценарий — отсутствие роста, инфляция на текущем уровне (5,5–6,5%) и девальвация рубля на 20%.

Но дело даже не в этих сухих цифрах. И даже не в том, что экономический рост в России отстает от роста мировой экономики и, значит, роль России в мире будет снижаться. К 2014 году Россия подошла с уникальным сочетанием негативных экономических «комплектующих» — низкий, на грани стагнации, рост и высокая по современным меркам инфляция, — что грозит переходом в стагфляцию, бороться с которой плохо получается даже в развитых странах, с гораздо более привлекательным инвестиционным климатом и реально работающей системой защиты прав собственности.