Меньше государства!
Центр стратегических разработок (ЦСР), который когда-то отвечал за «программу Грефа», готовит масштабное исследование долгосрочных вызовов развитию России. Избыточное государственное регулирование и удручающее состояние институтов относятся к числу таких вызовов. О том, что мешает России развиваться, рассказал президент ЦСР
Михаил Дмитриев — Максиму Бланту и Андрею Колесникову
С чем связано то, что исследование посвящено тенденциям, которые обнаружат себя в 2020 году? Отсчитываем три президентских срока?
Дата довольно условна. Просто все оценки достаточно убедительно свидетельствуют, что в период с 2015 по 2025 год почти независимо от того, какими темпами будет развиваться страна, если не случится масштабного кризиса, Россия вступит в период качественного перелома в своем социальном и экономическом развитии. В этот период произойдут две очень важные вещи. Во-первых, наша экономика, скорее всего, исчерпает потенциал догоняющего развития и многие отрасли приблизятся к мировой технологической границе. Соответственно, базироваться просто на заимствовании технологий из-за рубежа и их воспроизводстве будет очень сложно. Во-вторых, в этот период начинает радикально меняться структура экономики и структура занятости. В основном, дальнейшее развитие экономики и прирост добавленной стоимости могут происходить за счет опережающего развития сектора постиндустриальных услуг.
Почему мы отстали
Чего нам не хватает для построения постиндустриальной экономики?
Постиндустриальные секторы нуждаются в развитых институтах саморегулирования и государственного регулирования. Это моментально порождает такие чрезвычайно сложные даже с технической точки зрения проблемы, как проблема защиты интеллектуальной собственности и авторских прав. Возникает и масса других проблем, к которым на сегодня, по всем имеющимся аналитическим данным, российское общество и существующие институты попросту не готовы. Наши институты не готовы. И если нас сейчас в существующем виде — девственно-первозданными — окунуть в постиндустриальное общество, то развитие страны просто остановится. По уровню развития многих ключевых институтов, таких как система защиты прав собственности или институты регулирования финансового сектора, Россия входит в число 25% самых проблемных стран.
Есть довольно распространенное мнение о том, что качество институтов в России не улучшается, а наоборот, серьезно ухудшается. Насколько это утверждение справедливо?
Да, если мы посмотрим на международные индексы последних трех-четырех лет, действительно, при том что в некоторых аспектах происходит улучшение качества институтов, в других аспектах мы наблюдаем ухудшение. Страна довольно сильно потеряла в ряде показателей, связанных с качеством государственных институтов, — например, вырос уровень коррупции.
Какие есть резервы
Большинство долгосрочных прогнозов сходится в том, что серьезным вызовом для России станет демографический кризис. Станет ли эта проблема главным тормозом для развития в 2020 году?
В принципе, для стран с российским уровнем развития мы имеем массу примеров продолжительного экономического роста темпами 6 —7 % в год. Но в истории нет вообще ни одного исторического примера, когда такими темпами развивалась бы страна, в которой численность населения трудоспособного возраста ежегодно снижается на 1%. Поэтому никто не может поручиться, что такие темпы роста возможны в России, если не изменится ситуация на рынке труда. Однако, по имеющимся оценкам, меры демографической и миграционной политики способны замедлить падение численности трудоспособного населения лишь на 40%. Но существуют и другие резервы: наша страна и тот трудовой потенциал, который есть, использует крайне неэффективно. Согласно нашим оценкам, эти резервы более чем достаточны, чтобы компенсировать ожидаемые потери в численности экономически активного населения. Мы попытались оценить, в каких именно сферах находятся эти резервы, хотя наш список и не является исчерпывающим. Например, проблема низкой территориальной мобильности рабочей силы ведет к тому, что примерно два миллиона рабочих рук на сегодня в России не используются только потому, что они не могут переместиться из трудоизбыточных регионов в области с дефицитом трудовых ресурсов. Анализ, который по нашей просьбе провел ЦЭФИР1, показал: при благоприятных сценариях развития региональная мобильность в России может резко возрасти примерно к середине следующего десятилетия. Это может быть связано с тем, что экономический рост к тому времени обеспечит формирование полноценного рынка жилья. В результате будет сломлен главный барьер для территориальной мобильности — отсутствие жилья на новом месте работы. Как только этот барьер будет преодолен, темпы территориальной мобильности возрастут в несколько раз.
Государство как барьер
В последние годы наметились тенденции огосударствления экономики, остановки структурных реформ. Вы как-то учитывали это в анализе?
К тому моменту, когда перед Россией встанет в полном объеме задача перехода к постиндустриальной инновационной траектории развития, существующие институты, в том числе те из них, которые связаны с попыткой усилить роль государственного сектора в экономике, станут непреодолимым барьером. Создание под государственным патронатом монополий в отраслях обрабатывающей промышленности не обеспечивает конкурентоспособности на мировых рынках. Негативный опыт на эту тему имеет множество стран — от Великобритании до Кореи и от Бразилии до Индонезии. С учетом полученных уроков Корея, знаменитая своими чеболями2, в последние годы проводит радикальные реформы, направленные на развитие конкурентной среды. Аналогичные цели преследуют и структурные реформы в Японии. И с этой точки зрения создание новых компаниймонополистов в России лишь усиливает будущие барьеры для развития. Это отнюдь не значит, что наши неэффективные институты уже в ближайшее время остановят развитие страны. И здесь надо проводить грань между тем, что происходит в России сегодня, и тем, что будет происходить по мере приближения к постиндустриальной стадии. Россия все еще обретается в режиме догоняющего развития, когда по сути дела в стране происходит доиндустриализация. Прямые иностранные инвестиции и собственные вложения компаний в современные технологии во многих случаях повышают производительность труда в 4 — 6 раз просто потому, что мы настолько отстали технологически от лидеров в соответствующих отраслях. Для таких инвестиций приемлемые условия в России на сегодня уже существуют. И у нас нет оснований полагать, что в ближайшие 3 — 5 лет именно проблемы в институциональной сфере остановят развитие российской экономики. Если мы посмотрим на страны, которые, как и Россия, находятся в стадии догоняющего развития, то обнаружим, что развитые рыночные институты для них не являются пока решающим условием успешного развития. В плане институциональных реформ лидерами являются два региона — это страны Латинской Америки и страны с переходной экономикой Центральной и Восточной Европы. Во многих из этих стран индексы институциональных реформ, можно сказать, зашкаливают. Темпы изменений порой вызывают изумление. Например, Болгария и Румыния накануне присоединения к Евросоюзу смогли радикально снизить коррупцию. Но если мы посмотрим на то, какими темпами развиваются эти страны, то обнаружим не самую обнадеживающую картину. Среднегодовые темпы роста в странах Латинской Америки в конце прошлого века и начале этого находились на нулевом уровне. Только в последние годы в Латинской Америке начинается новая волна экономического роста, хотя до сих пор темпы в большинстве стран не превышают 4 — 5% в год. Если мы посмот рим на страны Центральной и Восточной Европы, в основном там темпы тоже колеблются от 3 до 5%. Если же нас интересует, какие страны развиваются самыми быстрыми темпами, то это страны Юго-Восточной и Восточной Азии и страны СНГ. С точки зрения развития институтов большинство из этих стран выглядит удручающе. Тем не менее страны Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы развиваются медленно, а страны СНГ, Восточной и ЮгоВосточной Азии, институты которых еще далеки от желаемого состояния, развиваются самыми быстрыми темпами.
Сейчас популярна такая точка зрения: давайте государство решит все проблемы при помощи госкорпораций, мы модернизируем промышленность, повысим производительность труда, сделаем конкурентоспособным сектор с высокой добавленной стоимостью — и тогда уже будем постепенно переходить к постиндустриальной модели. Насколько этот путь осуществим?
Он неосуществим! Об этом говорит и мировое, и российское развитие последних лет. Где бы мы ни создавали предприятия государственного сектора, их показатели эффективности уступают показателям эффективности негосударственных предприятий. Если мы возьмем нефтяной сектор, государственные компании у нас имеют гораздо менее высокие показатели эффективности, чем негосударственные, и находятся в нижней части международных рейтингов эффективности для нефтяного сектора. Или машиностроение: производительность труда на «АвтоВАЗе» в несколько раз ниже, чем у его международных конкурентов, не говоря уже о технологическом уровне его продукции. Cоздание государственной монополии ведет только к тому, что соответствующая отрасль оказывается еще более закрытой от конкуренции на международных рынках. В современном мире вертикальная интеграция, пускай даже и высокотехнологичных секторов, которая фактически закрывает внутренний рынок от конкуренции и препятствует встраиванию компаний в международные производственные цепочки, так или иначе ведет к потере конкурентоспособности. В этой сфере эффективен другой путь — создание на основе российских компаний современных транснациональных корпораций, встроенных в глобальные производственные цепочки и конкурирующих с другими такими же компаниями на мировых рынках.
____________________________
1 Центр экономических и финансовых исследований и разработок.
2 Южнокорейская форма бизнес-конгломератов, представляющая собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определенных семей и под единым административным и финансовым контролем.
