КС расширил право на усыновление

«Мало того что за границей ограничивают усыновление, хотя там для ребенка больше возможностей, так и в России ограничивают. При этом у нас везде рекламируют: усыновляйте, усыновляйте!» — недоумевала в разговоре с The New Times мать 2,5-летнего Матвея Ольга Аникиева. Ее муж Сергей Аникиев в 2012 году попытался усыновить ребенка, которого воспитывал с полуторамесячного возраста, и получил отказ. Потому что за три года до этого он проходил по пустяковому делу о драке, закончившемуся примирением сторон.

Проблемы в семье Ольги и Сергея Аникиевых начались в октябре 2012 года, когда суд города Коряжма Архангельской области запретил главе семьи, 26-летнему водителю автопогрузчика, усыновить ребенка его жены Ольги. «Матвей родился в марте 2011 года, а поженились мы в мае того же года. Он мне как родной. Я его считаю своим сыном, он меня называет папой. Я хотел, чтобы было все официально», — пояснил The New Times свое решение Аникиев.

Свой отказ Коряжминский суд обосновал десятым абзацем первого пункта статьи 127 Семейного кодекса (СК), который исключает из числа усыновителей лиц, «имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию… за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности». Суд напомнил Аникиеву, что после драки в 2009 году на него завели дело по ст. 116 УК («Побои»). В суде противники помирились и до приговора не дошло. Тем не менее Сергей считается «подвергавшимся уголовному преследованию», что как раз подходит под определение в ст. 127 СК.

«Никогда бы не подумала, что этот эпизод так повлияет на нашу жизнь. Мы не хотим афишировать, что сын не его, — говорит Ольга Аникиева. — Это знают только близкие, а дальние родственники уверены, что ребенок похож на папу, и мы не опровергаем. У нас есть общая дочь Алина, ей сейчас год, и для Сергея нет разницы между детьми». Ольга сказала The New Times, что уже сейчас семья испытывает много неудобств — например, в детском саду: «Надеялись, что когда Матвей пойдет в садик, у него будет фамилия отца. Теперь для того, чтобы муж мог забрать сына из сада, приходится писать расписки».

Аникиев подал апелляцию в Архангельский областной суд, но ему и там отказали в усыновлении — на основании все той же 127-й статьи. И тогда пара решила идти с жалобой в Конституционный суд. «Не знаю, что меня сподвигло, наверное, отчаяние. Я рассказала о ситуации знакомому адвокату, и тот нашел выход», — пояснила Ольга. В январе 2012 года Конституционный суд жалобу принял. Заседания ждали почти год. «Мы серьезно устали от всей этой ерунды с мотанием по судам, хочется побыстрее переписать Матвейку на мужа и жить спокойно», — говорит Аникиева.

«Норма, установленная статьей 127 СК, является неконституционной, представляет собой автоматический, безусловный и, самое главное, бессрочный запрет, который не дает суду возможности сделать исключение и индивидуально рассмотреть каждый случай: например, факт прекращенного уголовного дела, погашения судимости, желание самого ребенка», — пояснил The New Times адвокат Владимир Цвиль, представляющий интересы Аникиевых в суде. Кроме того, в составленной жалобе адвокат указывает на противоречия внутри самой ст. 127 СК. Так, 10-й абзац первого пункта вводит бессрочный запрет на усыновление для лиц, имевших судимость или подвергавшихся уголовному преследованию, а рядом, в 11-м абзаце, гражданам с непогашенной судимостью за тяжкие или особо тяжкие преступления предписывается всего лишь временный запрет на усыновление. По мнению адвоката, налицо «дисбаланс правовых последствий уголовного преследования».

На заседании Конституционного суда, где 28 ноября рассматривалась жалоба Аникиева, позицию заявителя поддержали детский омбудсмен Павел Астахов, представитель Государственной думы в КС Дмитрий Вяткин, заметивший, что «возможно внесение изменений в действующее законодательство», а также представитель правительства в высших судах Михаил Барщевский, написавший в своем отзыве, что оспариваемая норма приводит к чрезмерному ограничению прав граждан.

Абзац 10-й появился в статье 127 Семейного кодекса в конце декабря 2010 года с подачи депутата Елены Мизулиной, которая внесла эти поправки вместе с группой членов Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей. До этого запрещалось усыновлять детей только лицам, имеющим «неснятую или непогашенную судимость за тяжкие или особо тяжкие преступления».

Сама Мизулина от комментариев The New Times отказалась. А ее тогдашний первый заместитель по комитету Наталья Карпович, соавтор поправки, разъяснила: «Закон был принят, чтобы ребенок не мог попасть в неблагополучную семью и подвергнуться там насилию. Идея возникла из запроса общества. Общество нам говорило, что усыновителями становятся люди, которые не дают ребенку должного воспитания». Депутат уверена, что 127-я статья дает правоприменителям свободу выбора: «Все, кроме статей «жестокое обращение» и «убийство», должно рассматриваться в индивидуальном порядке. Семейный кодекс говорит, что если создана семья, единственное, что может суд, — установить тщательную проверку, испытательный срок около полугода и после этого разрешить усыновить. Здесь еще органы опеки не сработали — они могли дать ходатайство. Может быть, отказали Аникиеву, потому что о семье есть какая-то негативная информация».

„  

«Эти депутаты не читали Семейный кодекс, они его писали. История античеловечная и написана с разбегу людьми, которые не понимают право глубоко» 

«Эти депутаты не читали Семейный кодекс, они его писали. История эта несправедливая, античеловечная и написана с разбегу людьми, которые не понимают право глубоко», — прокомментировал The New Times поправки специалист по семейному устройству детей адвокат Антон Жаров. Корень проблемы он видит в том, что депутаты, принимая поправки в Семейный кодекс, вторглись в область уголовного права, но не учли его принципы — например, что наказание избывно (имеет срок давности).

«Человека поражают в правах полностью и навсегда, даже по каким-то несерьезным статьям. Например, статью «побои» может получить зять, залепивший теще пощечину. И после этого он никогда, даже через 20 лет, не сможет усыновить ребенка», — разъясняет адвокат Жаров. По словам юриста, суд, решая вопрос об усыновлении, не может отступить от буквы закона: «Суд не может заменить собой закон. Он только решает, соответствует ли человек критериям или нет».

КС с позицией заявителя согласился частично. По мнению судей, в отношении осужденных по тяжким и особо тяжким статьям УК или за преступления сексуального характера запрет на усыновление должен быть абсолютным. Но в других случаях «безусловный и бессрочный характер запрета не позволяет учесть обстоятельства конкретного дела и обеспечить индивидуальный подход исходя из интересов ребенка». В данной части оспоренная норма, как полагают судьи, Конституции противоречит, в связи с чем КС обязал Госдуму внести в Семейный кодекс необходимые уточнения.