Выборы для «избранных»

«На прошлых думских выборах, которые привели к массовым протестам, «Единая Россия» «нарисовала» себе чуть больше 49%. Популярность этой партии отнюдь не растет, и зачем ей на следующих выборах снова рисковать, «рисуя» себе голоса? Ведь есть возможность провести показательные «честные» выборы наподобие последних мэрских в Москве и сказать: смотрите, у нас демократия. И никаких протестов не будет» — так сформулировал в беседе с The New Times смысл последних новаций в избирательной системе депутат Госдумы Илья Пономарев.

Приспосабливать выборные законы под свои текущие политические нужды «Единой России» не привыкать: по подсчетам депутата Госдумы, руководителя Юридической службы ЦК КПРФ Вадима Соловьева, с 2000 года поправки в избирательное законодательство вносились 78 раз. И большинство из них так или иначе работали на результат партии власти.

Главным отличием следующей думской кампании от двух предыдущих станет, конечно же, возвращение смешанной системы выборов. Если в 2007 и 2011 годах они проходили исключительно по партийным спискам, то в 2016-м по спискам будут избираться лишь 225 из 450 депутатов, а другие 225 — по одномандатным округам, как это было с 1993 по 2003 год.

Как считает депутат Пономарев, в условиях, когда партийный рейтинг «Единой России» падает, а в мажоритарных округах она продолжает почти повсеместно побеждать за счет административного ресурса, возвращение выборов по округам было предсказуемо: «Теперь партия власти наберет по партспискам свои, условно говоря, 20%, а за счет лояльных одномандатников у нее снова будет «контрольный пакет» в парламенте». Именно так, напомним, случилось в 2003 году, когда, набрав по партспискам лишь 37,6% голосов, «Единая Россия» тем не менее получила в Думе конституционное большинство (более 300 мест) за счет собственных одномандатников и завербованных во фракцию самовыдвиженцев.

„  

По подсчетам коммунистов, с 2000 года поправки в избирательное законодательство вносились 78 раз  

Правда, единого мнения по поводу пользы или вреда смешанной системы по сравнению с чисто пропорциональной нет даже в рядах оппозиции. К примеру, бывший коллега Пономарева по фракции «Справедливая Россия», а ныне сопредседатель партии «Альянс зеленых и социал-демократов» Геннадий Гудков, который дважды избирался в Думу по одномандатному округу в Подмосковье, возвращение смешанной системы горячо одобряет. «Отмена выборов по округам уже дала о себе знать этой безликой, серой, бездарной Думой, — пояснил он The New Times. — Политическая элита может выковываться только в конкурентной борьбе. Да и победа по одномандатному округу ценнее победы по списку, потому что в этом случае победивший кандидат не только утверждает программу партии, но и показывает себя как политик, способный эту программу реализовать».

Сторонникам же чисто партийных выборов остается утешаться тем, что со списочниками в Госдуме единороссы обошлись не так сурово, как с их коллегами в региональных парламентах. Ведь в регионах, согласно принятым прошлой осенью поправкам, число одномандатников увеличится до 75%, а в Москве на ближайших выборах в Мосгордуму в сентябре этого года партийных списков не будет вовсе.

Другое принципиально важное изменение — появление нового фильтра для большинства недавно созданных партий. В первоначальном варианте законопроекта, внесенного Владимиром Путиным, предполагалось, что все партийные кандидаты будут регистрироваться автоматически. Однако перспектива получить в день голосования метровые бюллетени с доброй сотней партий думцев категорически не устроила, и ко второму чтению лидеры всех четырех фракций внесли согласованные поправки о введении для партий дополнительных «квалификационных требований».

По этому поводу в Думе дискутировали больше всего. Спорили, правда, не о целесообразности самого фильтра — в желании отсечь от выборов побольше потенциальных конкурентов оппозиционеры ничуть не уступали единороссам, — а лишь о его формах. В итоге сошлись на том, что право регистрировать своих кандидатов без сбора подписей получат партии, которые набрали на последних выборах в Госдуму более 3% голосов (это представленные в нижней палате «Единая Россия», КПРФ, «Справедливая Россия» и ЛДПР, а также получившее в 2011 году 3,4% «Яблоко») или провели свой партсписок хотя бы в один региональный парламент (таких партий пока семь: «Патриоты России», «Родина», «Коммунисты России», Российская партия пенсионеров за справедливость, «Правое дело», «Гражданская платформа» и РПР—ПАРНАС).

Остальным, чтобы попасть в избирательные бюллетени, придется собирать по 200 тыс. подписей — именно столько требовалось для регистрации списков с 1995 по 2007 год (см. график). Таким образом, Дума аннулировала еще одно достижение бывшего президента Дмитрия Медведева, по инициативе которого в 2009 году были приняты поправки о поэтапном снижении для непарламентских партий числа подписей на выборах в Госдуму сначала до 150 тыс., а затем и до 120 тыс.

„  

«Можно принять закон, по которому партия, отвечающая определенным требованиям, сразу зачисляется в состав Госдумы»  

«Можно вообще принять закон, по которому партия, отвечающая определенным требованиям, не участвует в выборах, а сразу зачисляется в состав Госдумы, — иронизирует по этому поводу председатель «Яблока» Сергей Митрохин. — Но нельзя же до такого абсурда доводить. Несмотря на то что «Яблоко» попало в число «избранных», мы все равно против этого закона: «избранных» быть не должно, должны быть просто избранные народом».

Партийцев, не попавших в число «льготников», смущают не столько цифры, сколько сама процедура сбора подписей, позволяющая избиркомам отсеивать неугодных кандидатов. «Технология сбора подписей превращена чиновниками в форменное издевательство, — говорит Геннадий Гудков. — Собрать 200 тыс. вполне реально, но при желании их всегда можно зарубить». «Нам говорили: у вас поддельные подписи; мы приводили людей в суды, и они расписывались прямо там, — вспоминает Митрохин печальный опыт прошлых выборов. — Судьи же на это отвечали: наши графологи все равно считают эти подписи поддельными».

Единороссы все обвинения в нарушении равенства прав партий отвергают и с термином «фильтр» не соглашаются. «Либерализация партийной системы ни в коем случае не отменяется, — заверил The New Times зампред профильного Комитета по госстроительству Дмитрий Вяткин. — Новый закон стимулирует вновь созданные партии к активному участию в выборном процессе, в том числе на региональном уровне». Ну а сбор 200 тыс. подписей, по его словам, нужен для того, чтобы новые партии «привлекли сторонников и доказали политическую состоятельность».

Наконец, еще одно скандальное нововведение — увеличение количества подписей, необходимых для регистрации кандидатов-одномандатников, в три раза — с 1% до 3% от числа избирателей округа. Причем в первоначальном тексте законопроекта предлагалось, наоборот, снизить эту планку до 0,5%, так что по сравнению с президентским проектом думцы ужесточили эту норму аж в шесть раз. По сути, это требование коснется лишь независимых самовыдвиженцев, поскольку кандидаты от партий-«льготников» зарегистрируются автоматически, а остальным партийцам зачтутся те 200 тыс. подписей, которые их партии соберут в поддержку своего списка.

«Это тоже нужно для того, чтобы кандидат заявил о своей состоятельности, показал, что за ним стоят реальные живые люди», — настаивает единоросс Вяткин. Член фракции КПРФ Анатолий Локоть, напротив, уверен, что главная цель этой поправки — «убирать неугодных кандидатов». «3% — это сам по себе очень высокий порог, — пояснил коммунист. — Кроме того, сегодня неимоверно возросли требования к сбору подписей. А чем больше требуется подписей, тем больше ошибок при их сборе можно допустить».

Впрочем, помимо субъективных политических оценок, есть еще и документы Совета Европы, которым эта поправка откровенно противоречит. «Есть рекомендации Венецианской комиссии (Европейская комиссия за демократию через право, консультативный орган при Совете Европы. — The New Times), в соответствии с которыми от кандидатов нельзя требовать более 1% подписей, — разъяснил The New Times эксперт ассоциации «Голос» и Комитета гражданских инициатив Аркадий Любарев. — Сама процедура их сбора очень трудоемка по сравнению, допустим, с 90-ми годами — сейчас люди все меньше склонны пускать в дом незнакомых людей. Но главная сложность — процедура выбраковки подписей, в которой много оснований признать подпись недействительной и почти нет возможностей доказать, что она настоящая».

Немаловажна и материальная сторона вопроса, ведь увеличение норматива по числу подписей резко удорожит выборы для самовыдвиженцев. По подсчетам председателя совета директоров компании «Никколо М» Игоря Минтусова, одна лишь подписная кампания обойдется кандидату минимум в полтора миллиона рублей (предельный размер избирательного фонда для одномандатников составляет 15 млн рублей). «Один человек собирает около 100 подписей, следовательно, для сбора 15 тыс. подписей (3% от 500 тыс. человек — средней численности избирателей в одном округе. — The New Times) кандидату нужно нанять 150 сборщиков, — сообщил политтехнолог. — А за каждую подпись им обычно платят по 100–150 рублей».

«Для победы по одномандатному округу нужны большие деньги, и мы предупреждали «Единую Россию», что они могут быть не только у богатых людей, поддерживающих режим, но и у личностей с криминальными интересами, — подытожил в беседе с The New Times член фракции КПРФ Николай Арефьев. — В регионах уже были случаи, когда люди, связанные с организованной преступностью, покупали избирательные комиссии и проходили в заксобрания, и «Единая Россия» не могла ничего сделать».

Правда, сами единороссы надеются, что отсечь таких людей от выборов в Госдуму поможет еще одна новация — так называемый «криминальный фильтр» (запрет баллотироваться лицам, осужденным за тяжкие и особо тяжкие преступления, который действует в течение соответственно 10 и 15 лет после погашения судимости). Однако, как подчеркивает коммунист Арефьев, этот фильтр легко обойти — ведь «вместо самого «авторитета» в Думе может заседать его несудимый ставленник». А «отсеченными» в итоге окажутся лишь мнимые преступники, осужденные по заказным политическим и экономическим делам.