Я ненавижу ходить в суды на оглашение приговора. Но 21 февраля пойду в Замоскворецкий районный суд. Зал, где судят «узников Болотной», — очень маленький. Туда я, конечно, не попаду, как и многие родственники подсудимых. Судьи не удосужились сделать самую малость, о которой их просили: перенести оглашение приговора в Мосгорсуд, где есть залы побольше, чем в Замоскворецком суде, где в самом большом зале с трудом помещается человек тридцать зрителей.
Я ненавижу ходить в суды на оглашение приговора. Каждый раз, когда судья зачитывает свое решение — плоть от плоти обвинительное заключение, не удосужившись иногда даже поменять местами предложения, — каждый раз, когда ты понимаешь, что этот текст ты уже слышал в начале процесса, окатывает чувство стыда и омерзения. Кажется, будто бы тебе на голову вылили помои, а в доме выключили горячую воду...
Ведь, следя за судебными заседаниями и выслушав свидетелей, знаешь, что на самом деле все было совсем не так, как написано в обвинительном заключении.
«Болотное дело» — как раз тот самый случай, когда на 100% все было не так, как в обвинительном заключении. Я была 6 мая 2012 года на Болотной площади и помню, как все это было на самом деле.
Теперь же, когда в Киеве разворачивается гражданская война и мы знаем, что такое настоящие «массовые беспорядки», невозможно в здравом уме и твердой памяти признать, что восемь человек, которым завтра вынесут приговор, причастны к каким-либо настоящим «массовым беспорядкам». Как не причастны они и к избиению полицейских: полицейские эти в добром здравии и, судя по их показаниям в суде, совсем не «жаждут крови».
Кто же тогда «жаждет крови»? Кому выгодно, чтобы судья Наталья Никишина приговорила «болотников» к реальным срокам наказания? Выгодно ли это силовикам, которые вели дело, прокурорам, потребовавшим для подсудимых от пяти до шести лет лишения свободы?
Мы прекрасно знаем, что приговор согласован и написан с учетом требований «текущего момента». Мы прекрасно знаем, что с юридической точки зрения у судьи есть возможность сохранить лицо и ограничиться условными сроками. Но чутье подсказывает: сроки, записанные в приговоре, не будут сильно отличаться от того, что запросило гособвинение.
У меня перед глазами — шестеро молодых ребят и мужчина средних лет в очках, запертые в клетку, а также молодая девушка с электронным браслетом на ноге. Для нее прокуроры попросили шесть лет лишения свободы. Совсем не хочется думать и представлять, как родители, жены и близкие воспримут реальные сроки, к которым может судья Никишина приговорить их завтра, или на следующей неделе, если вдруг оглашение приговора затянется, что маловероятно. Совсем не хочется думать о том, как они будут собирать лагерные баулы с посылками, отправляясь на свидание. Не хочется думать, как матерей и жен будут подвергать унизительным обыскам перед проходом в комнату свиданий.
В самом начале «болотного процесса» подсудимых было двенадцать (четверо ушли по декабрьской амнистии). Но те, кто остался, не амнистируются даже по одной статье, которую им вменяют. Постановление об амнистии к 20-летию Конституции, принятое Госдумой, порочно по сути: ведь на свободу вышли те, кто обвинялся в участии в массовых беспорядках, а те же, кому, кроме этой статьи, вменили еще и другую, под амнистию не попали.
То есть Алексей Полихович, Ярослав Белоусов, Андрей Барабанов, Денис Луцкевич, Степан Зимин, Сергей Кривов и Артем Савелов, которые, кроме участия в «массовых беспорядках», по мнению прокуроров, виновны еще и в применении насилия к сотрудникам милиции, от ответственности за «массовые беспорядки» не освобождаются!
Михаил Ходорковский, нарушив почти месячное молчание, призвал к поддержке подсудимых по Болотному делу.
Надежда Толоконникова и Мария Алехина сняли клип с песней об их поддержке. Это солидарность зэка, тех, кто знает, что такое поддержка с воли и что такое тюремное одиночество. Они свидетельствуют: «Поверьте, ваше присутствие на обоих процессах по ЮКОСу и неустанный интерес в течение всех десяти с лишним лет очень помогали мне и Платону Лебедеву. Проявление солидарности нужно не только тем, кто за решеткой, но и нам», — это пишет Михаил Ходорковский.
Ну что ж, мы приходили на приговор к Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, на приговор к Pussy Riot, на приговор к Алексею Козлову, к Алексею Навальному и Петру Офицерову. Придем и на приговор к «болотникам».
Ходить на приговоры — это, наверное, то немногое, что мы умеем делать. Но с каждым таким неправосудным и бессмысленно жестоким приговором накапливается критическая масса.
И горе нам всем, когда терпению придет конец.
