Предчувствие войны

«Тот самый Мюнхгаузен»

Странное дело: потенциальные жертвы российской военщины всегда приурочивают свои кризисы к ее военным маневрам. Это тревожит. Так же как еще один признак будущей агрессии: массовая ускоренная раздача паспортов, которые, как известно, обладают настолько высокой ценностью, что для защиты обладателей этих документов необходимо вводить войска на чужую территорию. Массовая раздача гражданства еще не началась, но уже обновлена власть в Симферополе, чтобы было кому обращаться за помощью к Путину, как обращались из Чехословакии в 1968-м, Афганистана — в 1979-м или Южной Осетии — в 2008 году. Лексика российского Министерства иностранных дел равносильна объявлению дипломатической войны, предшествующей войне реальной.

Я не буду ломиться в открытую дверь и обстоятельно обосновывать очевидное: правительственные здания и аэропорт Симферополя захватили военные, профессионалы (как в Афганистане), чуждые идеологических эксцессов и эмоций. Их действия, как нетрудно видеть, согласованы с местными правоохранительными органами. В условиях Крыма это легче сделать российским военным, нежели украинским. Кроме того, анонимность происходящего выгодна, только если это российский спецназ: ведь в любой момент молчащий российский главнокомандующий может сказать, что все действия российских военных осуществлялись для обеспечения территориальной целостности Украины, а Россия, как известно, является одним из гарантов этой целостности. Но как бы ни оправдывались нынешние действия анонимных военных, если это российские подразделения, то военная агрессия против Украины уже началась. Если использовать более мягкую формулировку, то мы вправе оценивать происходящее как начало установления военного контроля над всей территорией Крыма. Предполагаю, что события первых весенних ночей это подтвердят.

 

Уверен, что острое предчувствие беды, каковой является любая война, посетило не только меня, когда из Крыма стали приходить тревожные сообщения. Весь сценарий, приведший к агрессии против Грузии, прокручивается снова, но только с еще большей скоростью. Быстрая война против небольшой кавказской республики оказалась — хвала США и Европе! — несущественным эпизодом в истории путинской России. А что может нас ждать, если сценарий повторится?

Давайте сначала оценим общую ситуацию. Важно учесть три отличия во времени. Первое из них очевидно — изменение природы протеста на Украине. Восемь лет назад этот протест был еще во многом патерналистским. Протестующие готовы были выбирать новых лидеров из меню, предлагаемого стабилизировавшимся истеблишментом, рассчитывая, что новые лидеры будут в большей степени представлять их интересы. Теперь мы видим полномасштабный гражданский протест людей, справедливо полагающих, что власть — именно они, что они должны решать, как будет строиться новое государство и кто, по их поручению, должны быть каменщиками, и что они должны не снимать руку с этих каменщиков. За это право заплачено кровью. Попытка со стороны вернуть их в старое стойло обречена. Попытки старыми методами влиять на внутреннюю политику Украины и раньше срабатывали со скрипом, а сейчас они просто смешны. Этого всего в Москве, похоже, не осознают и не понимают.

Второе отличие касается международной атмосферы. В 2008 году ситуацией в Грузии были озабочены США, Европа — в значительно меньшей степени. При этом Запад в целом, и особенно США, был охвачен эпидемией real politic. На практике это расчетливо-равнодушное попустительство прикрывало действия российской власти как в отношении прав человека внутри страны, так и в отношении нарушений международного права за ее пределами. Февральская революция-2014 на Украине сопровождалась не менее революционными изменениями в политической международной практике западных стран, и прежде всего Европы. Вот очевидные свидетельства.

Первое: политические действия, объединенные словосочетанием «Список Магнитского», заняли не менее полутора лет и все еще не закончены в Европе. Акция по введению в действие списка должностных лиц, виновных в убийстве протестующих в Киеве, заняла несколько дней.

Второе: безоговорочное принятие легитимности результатов февральской революции.

Третье: резкое ужесточение риторики в отношении России и ее возможных посягательств на территориальную целостность Украины, сопровождавшееся координированным давлением на Путина.

Четвертое: заявление об энергичном возврате к процессу евроинтеграции.

Пятое: принятие норм о конфискации активов тех, кто в своей стране осужден по соответствующим статьям; не надо иметь семи пядей во лбу, что это сделано в преддверии соответствующих процессов на Украине и должно способствовать возврату части похищенных активов.

Я полагаю, что эти неожиданные изменения стали для высшего руководства России такой же шокирующей неожиданностью, как и стремительное падение режима Януковича. Ведь в новой ситуации как минимум невозможно прогнозировать действия западных стран в ответ на действия российского руководства, а как максимум — можно ожидать решительных и скоординированных шагов против России и представителей российского истеблишмента. А диапазон таких возможных действий, увы, весьма широк. Все это порождает в треугольнике Украина — Россия — Запад предельно неустойчивую и непредсказуемую ситуацию.

Третье отличие по сравнению, скажем, с 2008 годом касается России. За шесть лет произошла окончательная деградация государственных институтов. Можно без особых натяжек утверждать, что в России почти исчезло государство в его современном смысле. На его месте осталась власть, базирующаяся на трех китах: деньги, нелегитимное насилие и тотальный обман подданных с помощью контроля над средствами массовой информации. Основные усилия этой власти направлены на самосохранение. Современный мир систематически подтверждает драматическую неустойчивость таких режимов. Последнее подтверждение — Украина.

 

За последние три года кардинально изменилась ситуация в российском обществе. В 2008 году протест был эксклюзивным, экзотическим занятием. События осени 2011 года разбудили к политической жизни молодой средний класс. Нынешний протест в России пока не очень массовый, в отличие от Украины, но вполне гражданский, так же как и у соседей. Массовое противозаконное подавление протеста не приводит к его сжатию, но способствует его радикализации. Но вместе с тем происходит критическая поляризация активной части общества. Целенаправленными усилиями власть противопоставляет протесту маргинальные социальные слои, опирающиеся на дремучие и агрессивные инстинкты. В сочетании с военной истерией, которая может в этих условиях подниматься, даже помимо специальных пропагандистских усилий, это создает в обществе взрывоопасную ситуацию. Таким образом, оба обстоятельства, описывающие изменения, произошедшие в России, также свидетельствуют о высокой степени неустойчивости.

Итак, главное свойство нынешней ситуации — неустойчивость и непредсказуемость. Главное свойство неустойчивости — небольшие воздействия на ситуацию могут приводить к огромным по масштабам и непреднамеренным, непредсказуемым последствиям. Можно представить себе несколько сценариев, естественно, неизолированных и способных реализовываться в разных сочетаниях по своим чертам и последствиям.

Сценарий 1. Затяжное балансирование России на грани военного конфликта с постоянным шантажом Украины и поддержкой очагов нестабильности на территории Украины. Это будет приводить во внешней политике к пошаговой изоляции России, а во внутренней политике — к ужесточению полицейской диктатуры. Такая политика ударит по внешнеэкономическим бизнес-интересам многих представителей истеблишмента, что приведет к конфликтам между группировками внутри правящей элиты при жестком подавлении недовольных. Чем дольше это будет тянуться, тем радикальнее будет сопротивление и трагичнее развязка — крах режима. Если при ясном содействии России конфликты на территории Украины будут сопровождаться масштабными жертвами, некоторых политиков, ответственных за это, будет ждать скамья подсудимых в Гаагском суде.

Сценарий 2. Попытка отторжения от Украины части территории. Это наиболее опасный сценарий с непредсказуемыми среднесрочными и долгосрочными последствиями. Скорее всего, конфликт такого масштаба будет происходить на основе использования обычных вооружений, в которых мы уступаем потенциальным противникам, которые, скорее всего, поддержат Украину в защите ее территориальной целостности. Быстрое поражение приведет к позорному краху режима. Затяжная война приведет к значительным жертвам среди россиян, что вызовет резкий рост недовольства при расширении его социальной базы. Здесь крах режима может оказаться более радикальным. И вряд ли политики, ответственные за жертвы, доживут до Гаагского трибунала. Все варианты краха режима могут грозить продолжением распада непохороненной империи. 

 фотография: Казбек Басаев/AFP/East News