Незваные гости – худо татарину

Захват воинских частей и органов власти в Крыму проходил под бурное одобрение одних русских крымчан и молчаливое несогласие других. Лишь крымские татары активно высказались против чужих солдат на своей земле. Несмотря на то, что татар в Крыму проживает всего 240 тыс. (10% от населения Крыма), они – самая сплоченная группа, беспрекословно подчиняющаяся избранному ими Меджлису и, как выяснил The New Times, готовая на самые решительные действия

В Симферополе три тысячи крымских татар вытеснили участников пророссийского митинга из внутреннего двора парламента Крыма. 26 февраля 2014 года

Разбитая дорога с частными домами по обеим сторонам, несколько пятиэтажек прошлого века, православный храм в центре поселка, мечеть за околицей — все это окружено унылыми зимними полями с подернутыми голубой дымкой горами на горизонте. Зуя — поселок городского типа в 20 км от Симферополя, в котором проживают 12 тыс. человек: треть из них составляют крымские татары, треть — русские и треть — украинцы. Есть также греки, армяне, евреи, но их совсем немного. Живут все дружно, если какие-то конфликты и случались, их старались решать всем миром: поселок маленький, ссориться друг с другом не с руки.

Впрочем, вот уже почти неделю жители Зуи каждую ночь патрулируют сам поселок и дороги вокруг. Особенно охраняют храм, мечеть, два христианских и одно мусульманское кладбища: боятся провокаций как против христиан, так и против татар. 24 февраля именно в Зуе упал первый крымский памятник Ленину, в инциденте тут же обвинили местных татар, которые, впрочем, свою причастность к падению вождя опровергли. Как рассказал корреспонденту The New Times Делявир, имам Зуи, на сходе жителей сначала было решено скинуться и восстановить памятник, но потом решили деньги собрать и потратить их на обустройство сквера, в котором раньше стоял памятник Ленину, а также входа в поселковый совет, чтобы перед приезжими не было стыдно, — центр поселка все-таки.

Согласно легенде, свое название Зуя получила от умершей здесь жены хана Менгли-Гирея (1445-1515) Эзуе, причем после депортации крымских татар 18 мая 1944 года*. Зуя — один из немногих населенных пунктов, сохранивший свое название наряду с Бахчисараем, Джанкоем и Судаком, все остальные были тут же переименованы. Заодно были уничтожены кладбища, архивы,  разрушены мечети: советская власть хотела стереть все следы пребывания татар на крымской земле. Через Зую проходил когда-то Шелковый путь, здесь остановливалась в своем путешествии по Крыму Екатерина II, сегодня Зуя — обычное село, только с памятниками и Домом культуры.

Если разговориться с любым крымским татарином, темой номер один всегда станет депортация 1944 года. И хотя большинство живущих сегодня в Крыму не были свидетелями самой депортации, рассказы о том, как людей подняли в 4 часа утра, дали 15 минут на сборы, а потом в столыпинских вагонах отправили в Центральную Азию, передаются из уст в уста. Тогда были депортированы 183 тыс. человек, из которых, по данным активистов крымско-татарского движения, во время переезда погибли до 46%.

У каждого татарина есть своя семейная история, на основе многих из них можно писать романы. Так, Сейран рассказывает, как его отец Мемет вернулся с фронта и не нашел свою жену Гулизар и троих детей, которых отправили на Урал. Он бросился в военкомат с одним вопросом: «Где моя семья?» В военкомате ему ничего сказать не могли, но и арестовать тоже побоялись — увешанный орденами фронтовик тогда еще вселял уважение, даром что татарин. Мемет потыкался в разные инстанции, ничего не узнал, снова вернулся в военкомат, но тут уже не сдержался, сорвал ордена и бросил их в лицо военкому. Его забрали в милицию, продержали там три дня, после чего он снова устроил скандал в военкомате, за что его выслали из Крыма на Кубань. Там Мемет узнал, что татар массово отправили в Узбекистан, куда он и поехал на поиски жены и детей. Почти три года мыкался Мемет по Узбекистану, ходил по татарским домам, просил адреса знакомых и друзей в других концах Союза, писал туда: не знаете ли вы моих родных? Отчаявшись, выходил на железнодорожные станции, писал мелом на поезде, кто он такой и кого ищет. И вот, ищите да обрящете — Гулизар нашлась в Молотовской области (ныне — Пермский край). Несмотря на запрет путешествовать по Союзу (для татар в Узбекистане действовал комендантский режим, по которому даже в соседнее село нельзя было сходить без разрешения), Мемет отправился на Урал и, согласно семейной легенде, вошел в дом в тот самый момент, когда комендант села пытался забрать у Гулизар их семилетнего сына, брата Сейрана. Мемет ударил чем-то коменданта, тот упал в обморок, и снова пустились Мемет и Гулизар в бега — обратно в Узбекистан. Теперь уже вместе.

Возвращение

Из Центральной Азии татары начали возвращаться в 1974 году, однако массово стали приезжать лишь в конце 80-х. И тут начинаются новые истории, совсем уже свежие, но не менее травматичные. В Крыму им были не рады, местные власти пытались сделать все, чтобы татары ехали куда угодно, лишь бы не в Крым. Люман приехал вместе с родителями в 1976-м. Родители купили дом в Зуе, отправили Люмана в школу, однако прописки татарам не давали. Нет прописки — нет работы, ведь на работу было не устроиться без прописки. К тому же каждый день приходил участковый и штрафовал за нарушение паспортного режима.

В доме не было ни света, ни воды, на купленных 10 сотках местный совхоз «Россия» сеял ячмень, чтобы ненавистные татары не могли засадить их картошкой или чем-то еще. «Помогали соседи — русские и украинцы, — рассказывает Люман. — Они давали картошку, электричество от них проводили». Через шесть лет семью Люмана решили-таки выселить, вывезли их в Порт Кавказ с российской стороны Керченского пролива, там и бросили. Семья нашла другой дом, в Крымске, прожила 10 лет, но потом снова вернулась в Зую.

«Такие выселения были постоянно, — рассказывает имам Делявир. — Приезжали ночью, людей выкидывали на улицу, а дома сносили бульдозерами. Мне в 1989 году было приказано в 24 часа освободить Крым, я писал письмо Горбачеву, потому что верил, что в Советском Союзе каждый может жить, где захочет. Не помогло. Когда меня пришли выгонять, вокруг дома собрались односельчане, они-то меня и отстояли. К тому же вышла моя пережившая депортацию бабушка, 1919 года  рождения, с канистрой бензина в руках, которая закричала, что сожжет дом вместе с собой, но никуда не уедет (а дом, кстати, вы бы видели, куры красивее живут). Прокурор тогда выбежал за калитку и сказал: «Остановите эту дурочку, она же и правда все спалит, им терять нечего».

У татар только Крым

«Нам терять нечего», — говорят крымские татары и про сегодняшнюю ситуацию, которую они иначе как оккупацией не называют. «Сегодня каждый крымский татарин готов взяться за оружие, — уверен Сейран. — Мы пока следим за тем, чтобы не поддаваться на провокации, нам не нужна война, но мы готовы защищать свои семьи и свою землю. Понимаете, у украинцев есть Украина, у русских есть Россия, у иудеев есть Иерусалим, — рассуждает он. — А у нас есть только Крым, нам идти некуда». На замечание, что депортировать-то их никто теперь не собирается, все трое резонно замечают, что довольно уже натерпелись от России и больше пробовать не хотят: «Мы столько всего пережили, все внутри переворачивается, когда перед глазами это стоит», — говорит Делявир и, глядя на него, почему-то хочется заплакать.

В современной Украине татар не особенно притесняют, но ничем и не помогают. Так, чтобы построить мечеть в Зуе, пришлось в 1992 году самовольно захватить землю и скинуться всем миром — потому и стоит она не в центре села, а на окраине. Поскольку с исламским образованием в советское время было туго, имамов-татар совсем немного, большинство имамов в крымских мечетях из Турции. Сегодня в Зуе есть и татарская национальная школа (в которой учатся немало русских и украинцев), но татарский язык стали преподавать только лет 10 назад.

Работу татарину найти так же сложно, как и раньше: «У меня два высших образования, — жалуется Сейран. — Но каждый раз, когда я прихожу устраиваться, только увидят татарскую фамилию, тут же говорят: «Мы вам завтра перезвоним». Понятно, что никто не перезванивает». Может быть, поэтому среди татар так много фермеров: выращиванием овощей занимается Люман, а Сейран — председатель связанного с сельским хозяйством кооператива.

Впрочем, кажется, что Украина для собеседников журнала не слишком важна сама по себе. Несмотря на распространенное мнение, что крымские татары — чуть ли не украинские националисты, никакого пиетета к лозунгам и идеям украинских радикалов ни Делявир, ни Сейран, ни Люман не высказывали. Для них был важнее скорее обещанный им Виктором Януковичем европейский вектор развития, в котором они видели последнюю надежду на нормальную жизнь: «Вы посмотрите на наши суды, на то, как сложно у нас вести бизнес. Почему-то ни ваш Путин, ни наш Янукович не держат деньги у себя на родине, — размышлял Сейран. — Они-то знают, что за границей работают законы, есть неприкосновенность частной собственности. Мы хотим жить в правовом государстве, а союз с Россией для нас — возвращение в прошлое. Мы не хотим назад в СССР, мы прекрасно помним, что это такое».

Как депортировали крымских татар

10 мая 1944 года Лаврентий Берия внес Иосифу Сталину письменное предложение о депортации народов, которых он считал предателями, сотрудничавшими с фашистами. В частности, речь шла о «предательских действиях крымских татар против советского народа». На следующий день вышло постановление Государственного Совета Обороны за номером 5859 сс « О крымских татарах». В нем говорилось:

«В период Отечественной войны многие крымские татары изменили Родине, дезертировали из частей Красной Армии, обороняющих Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной Армии; в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличались своими зверскими расправами по отношению советских партизан, а также помогали немецким оккупантам в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство и массового истребления советских людей. /.../

Учитывая вышеизложенное, Государственный Комитет Обороны постановляет:

Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное жительство в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР. Выселение возложить на НКВД СССР. Обязать НКВД СССР (т. Берия) выселение крымских татар закончить к 1 июня 1944 г.»

Депортация была проведена в ночь с 17 на 18 мая 1944 года. По свидетельствам очевидцев, опубликованных позднее генералом Петром Григоренко, детей, женщин и инвалидов- фронтовиков со всеми их орденами и медалями выселили за одну ночь: на сборы давали 10 минут, загоняли в машины, везли на вокзал и заталкивали в теплушки. По официальным документам, всего из Крыма было выселено 228 543 жителей разных национальностей (болгары, греки, караимы). Татар среди депортированных было 191 014 человек, 46% из них погибли.

Движение крымских татар за восстановление их прав началось в 1956 году, после XX съезда КПСС. В том же 1956-м переселенцам позволили уезжать из Средней Азии, но возвращаться домой не разрешали. В 1967 году было принято постановление правительства, в котором было сказано, что «татары, проживавшие ранее в Крыму», могут селиться на всей территории СССР, однако позже выяснилось, что речь шла лишь об «организованных переселениях» в рамках весьма ограниченного числа совхозов. А в 1978 году был издан указ о временном усилении в Крыму паспортного режима, согласно которому крымским татарам было вообще запрещено селиться на полуострове.

По-настоящему восстановлением прав депортированного народа власти СССР занялись лишь во время перестройки: в 1987 году в Москве была создана госкомиссия по вопросам возвращения крымских татар в Крым, которой руководил Андрей Громыко. А окончательно вернуться на родину крымские татары смогли в конце 80-х — начале 90-х годов.