Задумавшийся из Чегема

Советская действительность, рассмотренная свысока, с Кавказских гор, выглядит мелкой, жалкой и безотрадной, но истинный мудрец всегда сумеет ее заесть отменным шашлыком, наперченным лобио, холодным виноградом, сочным инжиром и запить душистым красным вином. А Фазиль Абдулович Искандер, чье 85-летие мы отмечаем 6 марта, несомненно, мудрец, не знающий, по словам Бернарда Шоу, тоже мудреца, ни надежды, ни отчаяния. В чем и заключается истинная мудрость.

В 1966 году Фазиль Искандер, абхазский журналист из Мухуса (Сухума), уроженец Чегема, постучался посохом в наши ворота, то есть в «Новый мир» № 8, со своим «Созвездием Козлотура». Эта вещь очень смешная и жизнерадостная, но отнюдь не безобидная. Мичуринское животное, мутант, состряпанный из козы и тура, которого насильно впаривают несчастным колхозникам (а поэты славят «шерсть и мясо козлотура, а также пышные рога»), хотя тварюга только жрет огурцы и нет от нее никакой пользы, сильно напоминает о потемкинских кампаниях советской эры. Например, о «Поднятой целине», «пятилетке в четыре года» или о проекте «догоним и перегоним Америку по количеству мяса, масла, молока и яиц на душу населения». Когда засыпавшегося козлотура отменяют, колхозники не радуются: они знают, что партия и правительство изобретут еще что-нибудь столь же никчемное.

Даже из детских рассказов Фазиля Искандера о Чике торчат довольно-таки острые шпильки. Вот незнакомые охотники объясняют Чику в разгар сталинизма, что никаких врагов нет, а есть глупость. Вот в повести «Ночь и день Чика» (1971) выясняется, что отец подружки Чика Пата Патарай, знаменитый танцор, арестован за то, что танцевал перед начальником, который оказался «врагом народа».

Потом — в «Стоянке человека» (1990) из жизни исчезнет девушка Зина вместе со всей семьей за то, что повторит слова отца-историка: Сталин в молодости был разбойником. И даже ее фото исчезнет с витрины фотоателье.

„  

Вот наше предназначение: вещать, кричать из царства удавов и даже прямо из них. Главное — не молчать  

Эпос «Сандро из Чегема» вышел в «Новом мире» в 1973 году, урезанный на 2/3. Полное издание появилось в США в 1979 и 1981 годах, а нам оно перепало в 1989 году. Вот здесь и Сталин получил свое и за разбой, и за людоедство, и колхозы схлопотали, и объяснение, почему в Абхазии выращивают чай, тоже нашлось: китайский император отказался от поставок из-за расстрела царской семьи.

И уж конечно, Фазиль Искандер поучаствовал в издании «Метрополя» в 1979 году (его вклад — рассказ «Маленький гигант большого секса»).

Но программное произведение писателя, достойное Нобелевской премии, — это «Кролики и удавы» (1982). Мы прочли его уже в 1987 году. Все роли расписаны: ты или удав, или кролик, или туземец. Других вариантов нет. Удавами правит Великий Питон, все тот же, с усами. Пятиминутки ненависти, «обработка кроликов» (или даже туземцев), симбиоз жертв и палачей («межвидовое соглашение о гуманном заглоте»). Кролики в качестве компенсации воруют капусту. Время от времени они предают удавам на съедение своих собратьев. У их короля есть специальные холуи, допущенные к столу. Но вот и исключение: Задумавшийся кролик понимает, что «гипноз удавов — это наш страх». Конечно, он попадает в число преданных, но «гуманный заглот» приходится отбросить, удавы начинают просто ломать кости. Пусть так. «Невыносимо, когда насильно, а добровольно — невыносимей» (А. Вознесенский). У Задумавшегося появляются ученики, а какой-то смелый кролик вещает прямо из желудка удава. Как смелые молодые люди в клетке за стеклом в зале Замоскворецкого суда. Вот наше предназначение: вещать, кричать из царства удавов и даже прямо из них. Главное — не молчать.