«Я прошел 2243 метра!»

В госпитале на входе расположена стойка ресепшен, у ребят там непыльная работа — выписывать пропуска посетителям. «Покажите ваш документ, к кому вы идете?» И так целый день — ведь в госпитале две с половиной тысячи коек (!), и в отличие от нашей удивительной системы здравоохранения в США, как и во всем мире, родственники имеют право посещать пациента когда им угодно. И вот в размеренной работе регистраторов сегодня случился небольшой переполох: когда Маша направилась за пропуском и еще ничего не успела сказать, пожилой сотрудник с ужасом спросил ее: «Боже мой! С мистером Бусловым опять что-то случилось?!»

Я хорошо помню этого пожилого афроамериканца, хотя встречался с ним всего один раз. В прошлый визит мы были с Машей вместе, и, заприметив ее издалека, он помахал нам, а когда мы подошли, расплылся в улыбке: «Так вот он какой, мистер Буслов!» Он выписывал пропуск, не глядя в наши документы, и говорил, обращаясь ко мне: «Я знаю вашу жену! Это удивительный, это лучший человек! Всю зиму, в мороз, в снег, ночью она ходила к вам! Я знаю, вы очень болели… Вы очень долго были в госпитале. И я все это время работал здесь и видел, как каждый божий день она по нескольку раз возвращается к вам. Это лучший человек! И я очень, очень рад, что вы теперь поправились!»

К счастью, со мной ничего не случилось, Маша успокоила этого милого человека. Даже наоборот, со мной случилось нечто прекрасное: теперь я уже достаточно крепок, чтобы нам с Машей разделять дела — ей теперь не надо все время носиться со мной. Сегодня я взял «дистанцию», о которой давно мечтал: я дошел пешком от госпиталя до дома. Это 2243 метра, если мерить по карте. Много это или мало? В Москве я ходил и по тридцать километров в день. Я люблю гулять. Только вот предыдущая моя «большая» прогулка по улицам Нью-Йорка была в сентябре прошлого года.

И с того момента до сегодняшнего дня пешком я гулял в основном от койки до туалета и обратно.

Я смотрю на то, как, подчиняясь законам весны, у меня на голове пробиваются пока по-смешному пушистые нелепые волосики, и радуюсь.

Температурный фон в Нью-Йорке наконец-то перевалил через нулевую отметку, и на деревьях начали набухать почки. И зима, и болезни — это не навсегда. Они тянутся серой чередой, но в конце все равно все изменится к лучшему.