Про трех мушкетеров, взрастивших поколение диссидентов
Александр Дюма, «Три мушкетера». Гравюра XIX в. Частная коллекция /фото: Universal Images Group/Getty Images/Fotobank
Эта таинственная книга уже 170 лет преодолевает пространства, времена, языки, кочует со сцен на экраны. Звенят шпаги, подкручиваются усы, совершаются подвиги, но главное — утверждаются высокие идеалы нонконформизма, благородства и гражданского неповиновения. Не считая чести, человечности и фрондерства, непонятно как совмещающегося с государственной службой. Это маяк нашего детства, юбиляр этого года: роман «Три мушкетера». В 1845 году было написано продолжение: «Двадцать лет спустя», а в 1847-м завершена третья часть — «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя».
К счастью, мы не знали, что сам Александр Дюма считался писателем легковесным, что в конце 30-х годов XIX века он писал подобострастные письма деспоту Николаю I, что, посетив Россию в 1858–1859 годах, он был высмеян российскими литераторами за тщеславие и корыстолюбие, за постоянные балы и пиры в обществе губернаторов и полицмейстеров и за вполне сервильный отчет о путешествии в надежде на ордена и перстни «от монарха».
Мы читали и учились никогда не валяться в ногах у государства и не руководствоваться государственной необходимостью. Ведь Д’Артаньяна не прельстили государственнические соображения кардинала Ришелье, который считал нужным сокрушить могущество Англии, сжить со свету ее союзников-гугенотов и ради этих задач погубить беззащитную королеву, посмевшую полюбить «врага нации» — английского первого министра Бекингэма.
Вообще у Дюма мушкетеры ведут себя как запорожская вольница, а гвардейцы кардинала — как «нашисты». Главные же герои — Атос, Портос, Арамис и Д’Артаньян — проявляют чудеса храбрости и изворотливости, чтобы помочь «преступной любви» Анны Австрийской и спасти от смерти англичанина Бекингэма. В католической Франции наши герои на редкость веротерпимы. Они сочувствуют осажденной Ла Рошели и не понимают, почему нельзя те же молитвы произносить на французском вместо латыни.
„
Мушкетеры строят свою Францию по Окуджаве: «Совесть, Благородство и Достоинство — вот оно, святое наше воинство...»
”
И государство уступает доблести и нонконформизму. Зная, что Д’Артаньян отдаст жизнь за Францию, когда она будет в реальной беде, кардинал Ришелье не сажает его в Бастилию за государственную измену, а делает лейтенантом мушкетеров.
В бестселлере Дюма-отца перед нами предстала альтернативная Франция, которой никогда не было, но которая была восхитительна; где идеалы превыше интересов, где хитрый гасконец Д’Артаньян мог бы стать интриганом и интересантом, но становится рыцарем. Там простые дворяне учат жизни королей и королев, и те прислушиваются к их урокам, а дружба там творит чудеса, и над всем царствует истина и девиз «Один за всех и все за одного!». И все равняются на Атоса, графа де Ла Фер, потому что он настоящий франкоязычный Дон Кихот. Словом, мушкетеры строят свою Францию по Окуджаве: «Совесть, Благородство и Достоинство — вот оно, святое наше воинство... Посвяти ему свой краткий век. Может, и не станешь победителем, но зато умрешь, как человек».
Когда Франция хотела предать из государственных соображений Карла I, мушкетеры опять встали поперек. Для прагматика кардинала Мазарини союз с реальными правителями Англии: Кромвелем и парламентом — важнее человеческой жизни. Но наша великолепная четверка наплевала на Realpolitik и попыталась спасти несчастного, хотя и скверного короля. Ну и дальше в том же духе. Истину королям говорить — и даже без улыбки. Д’Артаньян, кстати, пытался спасти обреченного финансиста Фуке, а Король-Солнце все это стерпел.
Этого никогда не было, но Дюма своими «Тремя мушкетерами» взрастил наших диссидентов и правозащитников, маленькую автономию Добра в Империи Зла.
