Неопознанная война

Вооруженные до зубов бойцы спускаются с парашютом с высоты 6 тыс. метров на территорию чужой страны. На земле тут же переодеваются в камуфляж страны пребывания — маскировка. Это российские силы специальных операций, предназначенные для достижения политических и экономических целей в любой точке земного шара, войска, воюющие в мирное время. Этот российский отряд джеймсов бондов вмешивается, когда дипломатические методы уже не действуют, они отвлекают силы определенных стран от внешних проблем, создавая им проблемы внутренние, раскачивают политическую систему этих государств, дестабилизируют обстановку, в том числе через третьи руки. Силы специальных операций обучают, создают и руководят иностранными партизанскими движениями, устраняют нежелательных лидеров без всяких санкций. Нет, это не описание действий российского спецназа на Украине, а сюжет телеканала «Россия 24», вышедший в эфир 28 апреля 2013 года. Тогда еще никто и подумать не мог, что эти самые силы специальных операций приобретут мировую известность под эвфемизмом «зеленые человечки».

Впрочем, факт наличия российских войск в Крыму Владимир Путин признавал и до «Прямой линии», оговариваясь, что Россия не превысила предусмотренной договором о разделе Черноморского флота квоты 25 тыс. человек*. Согласно тому же договору, места дислокации российских войск ограничивались Севастополем, Феодосией, военными аэродромами в Каче и Гвардейское, и несколькими другими базами. Но мало у кого остались сомнения: с первых же дней «крымской кампании» российские военные распределились по всему полуострову, начав с захвата зданий Верховной рады Крыма и кабинета министров в Симферополе 27 февраля и блокировав все украинские воинские части в течение последующей недели. Солдаты хоть и не имели ни погон, ни шевронов, были одеты в форму, очень похожую на экипировку Сухопутных войск РФ «Ратник», поставленную на вооружение летом 2013 года. Но если форма могла быть просто похожей (сам «Ратник» в магазинах не продается), сложнее было объяснить наличие у бойцов снайперских винтовок Драгунова и ВСС («Винторез»), пулеметов «Печенег» — всего этого нет на вооружении украинской армии. Странным казалось и присутствие в Крыму бронемашин «Тигр» и «Рысь» с российскими номерами, в частности на машинах стоял код региона 21 — расформированного в 2010 году Северо-Кавказского военного округа: по словам источников The New Times, машины с несуществующим регионом на самом деле принадлежали ГРУ. Согласно данным украинского Минобороны, в Крыму действовали 7-я гвардейская десантно-штурмовая горная дивизия, 45-й отдельный гвардейский полк специального назначения ВДВ, находящийся в ведении ГРУ, 76-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия, а также 18-я отдельная мотострелковая бригада из Чечни, 31-я бригада ВДВ из Ульяновска и 22-я бригада спецназа ГРУ из Краснодарского края.

В Восточной Украине ситуация не столь однозначна: административные здания в Донецке, Луганске, Славянске, Краматорске и других городах захватывали вооруженные люди в камуфляже, не похожем ни на «Ратник», ни на какую другую экипировку российских или украинских ВС, в руках у них тут же оказалось большое количество украинского оружия со складов Службы безопасности Украины (СБУ) и отделов милиции, а 16 апреля повстанцы захватили шесть БМД (боевая машина десанта) украинской армии, водрузив на них российский триколор. Еще 12 апреля глава украинского МВД Арсен Аваков заявил, что повстанцы пользуются российскими короткоствольными автоматами АК сотой серии, которые, мол, стоят на вооружении только у России. Министр ошибся: если в украинской армии таких автоматов на самом деле нет, АК сотой серии — экспортная версия автомата АК74М, сделанная под калибр патронов НАТО. Впрочем, опрошенные The New Times эксперты сказали, что, по имеющимся на данный момент материалам из Донецкой области, невозможно со стопроцентной уверенностью судить, каким оружием пользуются восточноукраинские «федералисты»: это могут быть и АК-74, которые есть на Украине, и даже охотничьи карабины «Сайга-МК», выпускаемые тем же концерном «Калашников» (в прошлом Ижевский машиностроительный завод) и внешне похожие на автоматы АК сотой серии.

„

«В России много вербовщиков, нанимающих персонал для американских частных военных компаний (ЧВК), обеспечивающих, к примеру, охрану объектов в Ираке или Афганистане»

С российскими ли автоматами или нет, очевидно, что захваты административных зданий, произошедшие одновременно в нескольких городах по похожим сценариям, сложно было бы организовать непрофессионалам. «Это спланированные, хорошо подготовленные акции, — сказал The New Times генерал-майор ФСБ в отставке Алексей Кондауров. — Для таких захватов нужно не только вооружить и обучить личный состав, но и провести рекогносцировку, войти в контакт с милицией, охраняющей эти объекты». Бойцов при этом вовсе не нужно было привозить из России: корреспондент The New Times смог на собственном опыте убедиться, что в Донбассе немало желающих повоевать с новой киевской властью. «Действия России отличаются от того, что мы видели в Крыму, — пояснил The New Times Марк Галеотти, специалист по российским вооруженным силам, профессор Центра международных отношений Нью-Йоркского университета. — Если российские специалисты и стоят за беспорядками, они скорее выполняют координирующую функцию и, возможно, обеспечивают повстанцев оружием и средствами». По мнению Марка Галеотти, планированием деятельности разных отрядов, а также согласованием их действий с Москвой может заниматься ГРУ. Согласен с Галиотти и военный аналитик Александр Гольц, объяснивший журналу, что силы и средства для выполнения операций за рубежом есть только у российского Министерства обороны. Вовлеченность ГРУ подтверждает и перехваченная украинскими спецслужбами телефонная запись, на которой офицер того самого 45-го полка спецназа ВДВ Игорь Стрелков якобы получает указания от московского политолога Александра Бородая. (The New Times пытался связаться с «политологом», но он на звонки не отвечает.) Специалисты, впрочем, ставят подлинность записи под сомнение: «Слишком стерильный звук, совсем без помех, как будто писали в комнате, — замечает Алексей Кондауров. — Хотя если это и актеры, то сыграли они отлично». Подтверждение участия в операции в Донбассе спецназа ГРУ нашли и журналисты: в репортаже «Новой газеты» (№ 42 от 18 апреля 2014 г.) бойцы не только признаются в том, что вовсе не являются ополченцами, один из них дает автограф журналисту: это некий подполковник по кличке Бес, ставший героем видео о захвате здания ОВД в Горловке 15 апреля.

По мнению специалистов, ГРУ вряд ли действует в одиночку. «Я думаю, что они работают вместе с ФСБ, у которой всегда были тесные связи с СБУ и которая отвечает за политическую составляющую проекта», — говорит Марк Галеотти, замечая при этом, что сложно объяснить, почему после беспорядков 6 апреля в Донецке и Луганске украинские спецслужбы не начали действовать в режиме ЧП и не смогли предупредить случившиеся через неделю события в Славянске и Краматорске. Заметили это и в Киеве: и.о. президента Александр Турчинов за последнюю неделю сменил глав СБУ Луганской, Донецкой и Харьковской областей. Впрочем, о том, что украинские спецслужбы активно сотрудничают с Москвой, было известно и раньше: достаточно вспомнить похищение из центра Киева Леонида Развозжаева 19 октября 2012 года или визит 20–21 февраля в охваченный революцией Киев генерал-полковника ФСБ Сергея Беседы, согласно официальной версии Москвы, проверявшего уровень безопасности российского посольства, по неофициальным данным, встречавшегося с бежавшим после его посещения президентом Виктором Януковичем.

«В России много вербовщиков, нанимающих персонал для американских частных военных компаний (ЧВК), обеспечивающих, к примеру, охрану объектов в Ираке или Афганистане, — рассказал журналу пожелавший остаться неназванным бывший офицер ГРУ, пояснивший, что именно это ведомство занимается набором бойцов как на Украине, так и в России. — Они работают через союзы офицеров запаса, ветеранские организации, да и вообще у них большая база потенциальных бойцов». В Ираке, к примеру, наемник получает порядка $3 тыс. в месяц. Впрочем, по словам собеседника журнала, в ход вовсе не всегда идут деньги. «Я лично знаю массу россиян, в том числе этнических украинцев, готовых бесплатно ехать воевать с «бандеровцами», — говорит военный. — У меня две трети курса были украинцами».

При этом, отправляя россиян в соседнее государство, Россия номинально не нарушает украинского суверенитета: кадровых военных среди них, согласно официальным заявлениям, нет. Бойцов при этом хоть отбавляй: после реформы российских вооруженных сил, начатой в 2008 году Анатолием Сердюковым, из армии, по разным данным, были уволены от 200 тыс. до 300 тыс. офицеров, в том числе в 2009–2010 годах были расформированы три из девяти бригад спецназа, который был передан в структуру Сухопутных войск (СВ ВС РФ). Большая часть уволенных офицеров были молодыми людьми, недавно окончившими военные училища и не имевшими гражданских специальностей. Кто-то ушел работать в охранные фирмы, кто-то решил стать «солдатом удачи». Лишь в 2013-м отдельные части спецназа были возвращены в подчинение ГРУ. При этом Минобороны торжественно объявило о создании некоего Центра специальных операций в Кубинке, где располагался принимавший участие в крымской кампании 45-й полк спецназа ВДВ — именно о нем был сюжет «России 24». Впрочем, по мнению Марка Галеотти, речь тогда шла вовсе не о создании какого-то нового спецподразделения, а просто об очередном административном переподчинении существующих частей.

Рецепт использования в боевых действиях за рубежом бойцов без погон вовсе не принадлежит России. Первая частная военная компания (ЧВК) появилась еще в 1967 году в Великобритании (Watchguard International), бешеными темпами этот рынок стал развиваться в середине 90-х, сегодня его объем по всему миру составляет $100 млрд. Задача стоит, с одной стороны, отдать на аутсорсинг часть работы по обслуживанию военной техники и обеспечению армий, а с другой — ЧВК позволяют государствам де-юре стоять в стороне от многих конфликтов. Так, в 1995 году сотрудники американской компании MPRI оказали помощь хорватской армии в подготовке операции «Буря» против Сербской Краины, что позволило Западу решить проблему хорватской войны, не принимая на себя ответственности за гибель гражданского населения и огромное количество — до 250 тыс. человек — сербских беженцев. Американские ЧВК стали получать контракты на охрану высокопоставленных чиновников (в частности, президента Афганистана Хамида Карзая), американских посольств и других объектов в Афганистане и Ираке. Всего в Афганистане и Ираке в середине 2000-х работало до 450 ЧВК с общим штатом до 170 тыс. человек. Помимо логистических удобств это позволяло на бумаге снижать число погибших на войне: по американским законам ЧВК не обязаны отчитываться о потерях. Так, по неофициальным данным, только из Ирака не вернулись до 780 сотрудников одной из крупнейших американских ЧВК Academi (более известной как BlackWater), ВС США потеряли при этом 4423 человека.

„

«Я лично знаю массу россиян, в том числе этнических украинцев, готовых бесплатно ехать воевать с «бандеровцами»

В России законодательства о ЧВК нет, более того, россияне, служащие в иностранных компаниях, подпадают под статью УК за наемничество. В середине 2012 года депутат Государственной думы от партии ЛДПР Алексей Митрофанов внес законопроект о деятельности ЧВК, однако он так и завис в недрах парламента.

Источники журнала в российских вооруженных силах уверены, однако, что закон будет принят в самое ближайшее время: после ухода США из Афганистана нужно будет заполнять освободившуюся нишу. Впрочем, по мнению тех же источников, вряд ли российские ЧВК появятся в Восточной Украине: времени для этого недостаточно. Зато США никаких специальных законов о ЧВК принимать не нужно: уж не их ли имел в виду Барак Обама, заявив 16 апреля в интервью телеканалу CBS, что американские конвенционные силы лучше российских?